Семейные хроники Лесного царя. Том 2

— Боже, как это грустно, — всхлипнула Милена, утирая глаза платочком. Громогласно высморкалась. — Извините.

Руун чуть не подпрыгнул на месте: оказывается, Милена под шумок отвела своего некроманта к соседней скамье и сама тихонько села рядышком, так что прекрасно слышала каждое их слово.

Сильван тоже слышал. Не отрывая взгляда от Яра, который своеобразным способом возвращал Грюн голос, маг, серый от переживаний и стыда, прошелестел:

— Ты прав, Руун. Тысячу раз прав. Мы ошиблись друг в друге с самого начала. Полюбили, в надежде убежать от одиночества, увидев в другом отражение собственных страхов. И после ошиблись, не объяснившись, не выслушав и не сказав того, что должны были сказать. Наша вина взаимна и равна. Я понял это не сегодня. И я простил тебя за всё. Кроме одного — в самом начале ты солгал мне. Мне нечего было скрывать от тебя, я не знал, как это — подозревать другого в обмане. Ты же обрадовался моей глупости и использовал меня в своих целях. Твоего молчания я тебе не прощу никогда.

— Твое право, — обреченно согласился Руун. — Я и сейчас не могу тебе ничего рассказать, увы. Ни о том, как я оказался на пороге твоей хижины. Ни о том, почему был на волоске от смерти.

— Полно, Ванечка, — вступилась Милена, — неужели ты не спас бы его? Даже если бы он рассказал тебе правду тогда, что его нарочно подкинули тебе, специально избили и приказали втереться в доверие — неужели ты поступил бы иначе? Прогнал бы? Оставил бы умирать? Нет, Ванечка, ты никогда не поступил бы так жестоко.

Маг промолчал.

— Правильно, солнышко, — поддакнул Яр. Он разорвал поцелуй и теперь крепко держал Грюн, обмякшую в полуобмороке, приложив ладонь к ее горлу, управляя невидимыми нитями силы. — Я ему твердил то же самое. Да и вспомни, Силь, разве он тебя соблазнил против твоей воли? Заставил тебя насильно что-то сделать? Он попросил помочь — и ты согласился. Он молчал, да, но и ты сам дурак, что не расспросил вовремя ни о чем. Поднажал бы со страстью, авось он и признался бы. Хотя, если честно, я тоже на него зол — за его привычку сбегать. Мало сбежал от тебя, заточив в башне, так и от меня потом удрал! Не дослушал, не дал договорить, рассердил Лес, а ведь могли бы вдвоем сообразить, как освободить тебя. Нет, вместо этого я по его вине проспал всю зиму, как сурок, а потом сто лет ничего не помнил и не ведал! Если б не Миленка, ты так и помер бы тихо, став самому себе надгробным ангелом.

Руун Марр стиснул челюсти. Мир заметил, какого труда ему стоило выслушивать отповеди молча, не начав оправдываться.

— Ну, вот так, сойдет, — наконец-то прекратил Яр мучить еле дышавшую гоблинку. Передал с рук на руки Евтихию, обессиленному противоречивыми чувствами. — Связки я ей восстановил, теперь сможет даже петь.

— Благодарю, — вздохнул Сильван.

— Не стоит, она же моя внучка, — ухмыльнулся Яр. Легонько похлопал Грушу по щекам, чтобы не висела на руках у Тишки, точно тряпичная кукла. И когда та открыла глаза и затрепыхалась, смущенная внезапными объятиями растерянного возлюбленного, Яр попросил: — Ну-ка, скажи что-нибудь?

— Ой, не терпится услышать, какой у Грушеньки голос! Наверное, мелодичный! — воодушевилась Милена.

Покосившись на Светозара, Грюн честно попыталась что-то произнести. Судя по ее личику, ей не терпелось осыпать лесного владыку самыми отборными гоблинскими ругательствами. Но кроме невнятного шепота ничего не выходило, как ни старалась.

Яр протянул руку и просто ущипнул свою названную внучку за попу. Та громко взвизгнула от неожиданности:

— Ай!!!

— Очень мелодичный голосок, как у павлина! — ехидно заметил Руун.

На что Груша надулась и оскорбилась. Подобрала ножки удобнее, руками обхватила Светозара за шею покрепче и всем видом показала, что у нее имеется верный защитник, который насмешек над своей дамой не допустит.

— Прекрасно, — подытожил Яр. — Голос есть, разговаривать сама научится.

— Я помогу, научу! — вызвалась Милена. Широко заулыбалась, так что названная дочка от такой улыбки опасливо прижалась к груди своего рыцаря.

— И раз уж все друг друга почти простили, можно считать семейный совет закрытым, — объявил лесной владыка.

— Погодите, а как же главная новость? — выступила вперед Милена, дернула к себе жениха, приобняла его за пояс, крепко прижала к своему боку. — Мама, папа, мы с Ванечкой просим вашего родительского благословения на женитьбу!

— Благословляю! — буркнула Лукерья, ибо все возражения давно исчерпала.

— Так ты всерьез? — обрадовался старший брат. Груша, восседавшая у него на ручках, придирчиво оглядела свою мачеху с ног до головы, после чего отвернулась, словно это событие ее не касалось.

— Когда свадьбу играть будем? — уточнил у дочери Яр.

— Хоть завтра! — радостно объявила царевна. — У меня всё заготовлено, кухарки только ждут приказа, чтобы кушанья к пиршеству настряпать.

— Давайте через неделю, — попросил жених неуверенно. — Там новолуние будет, звезды сойдутся… В общем, удачный момент для любого начинания. Я надеюсь.

— Значит, через неделю, — кивнул Яр. — Водяные и лешии из дальних провинций успеют добраться. Эх, пир закатим!

Руун смотрел на смущенного мага и не верил собственным глазам. Дракону вообще с трудом верилось, что это всё происходит наяву. Яр, похлопав его по плечу, заставил его очнуться:

— Руун Марр, ты тоже приглашен, будешь дружком жениха! Оставайся у нас, гости в Дубраве, сколько пожелаешь. — Он доверительно подмигнул и, понизив голос, добавил: — Однако на твоем месте я бы поспешил убраться восвояси поскорее. Два не в меру любопытных некроманта-алхимика на одну твою душу — это слишком опасно. Вдвоем придумают такие опыты, что, боюсь, живым не выберешься.

— Папа! — обиделся Драгомир.

— Что, мое сокровище? — невинно спросил родитель.

— Отец, не прогоняй его, ему некуда податься, — вступился Евтихий. — У него башню отобрали, а в заграничных королевствах на бездомного дракона будут охотится все, кому не лень.

— Брось, я найду, где устроиться, — отмахнулся от помощи старшего царевича Руун. Кивнул Яру: — Спасибо за гостеприимство, ваше величество, я не обременю вас своим присутствием дольше, чем это будет необходимо.

— Ах, выражается, как настоящий придворный! — восхитилась Миленка.

— Отец, я хочу его себе!

Вся семья обернулась к Драгомиру. Тот горел решимостью получить желаемое. У Рууна сердце встрепенулось в груди от этого упрямого вызова в глазах, однако дракон поспешил отогнать подальше неуместные мысли.

— Отец, отдай его мне! — потребовал младший царевич.

— Мирош, зачем он тебе нужен? Если для экспериментов, то я не могу такого допустить, мне его жалко. Он же разумная тварь, а не бессловесное растение.

— Не для опытов, я уже дал слово быть с ним осторожным. Ему нужен хозяин, я попытаюсь… Хочу попробовать… — Мир осекся, не зная, какие слова подобрать.

— Но, сокровище моё, — опешил Яр, — это же взрослый дракон, а не собачка. Ты с ним не справишься, подумай хорошенько!