Семейные тайны

Да уж, видеть таких умнейших людей, как отец и дядя, со столь растерянными и, не побоюсь этого слова, глуповатыми лицами было до крайности непривычно. Не будь повод к тому столь неприятным для меня, я бы мысленно посмеялся.

— Но почему? — отец опомнился первым.

— Князь сказал, что у него есть к тому причины, — пожал я плечами. — Меня он в них не посвятил.

— А сам что о том думаешь? — спросил дядя.

— Александру они собираются выдать за меня против её воли, — доложил я. — Это, как я понимаю, и есть причина.

— Ты уверен? — продолжил спрашивать дядя. — Это не твои домыслы?

— Что Александра по уши влюблена в лейтенанта Азарьева, сына их соседей, он флотский офицер в Корсуни, это я точно знаю. С таким знанием и домыслы правильны, — возможно, столь категоричным ответом я и не проявил должного почтения к главе рода, но истина, как говорили древние, дороже.

— И откуда знаешь? — не унимался дядя.

— У меня есть глаза видеть, есть уши слышать и есть мозги понимать, — напомнил я очевидную, на мой-то взгляд, истину. — А ещё есть опыт наблюдения за Александрой на приёме у Бельских, на обеде у нас и дома у них. И есть княжна Варвара, что сдала мне сестру, как говорят в народе, с потрохами.

— Варвара могла поступить так просто из зависти к старшей сестре, — вклинился Василий.

— Неужели? — усмехнулся я. — И чему же там завидовать? Тем более, я-то всё и так уже знал, Варвара только подтвердила.

— Ну, против воли или там не против, это вообще дело десятое, — перехватил ведение беседы отец. — Как родители скажут, так и будет.

— Я понимаю, — показал я послушание. — И против твоей воли, отец, не пойду. Но Бельским оно зачем? Наш интерес в этом браке виден и понятен как нам самим, так и им, а их? Что им надо от замужества Александры?

— Говорил же тебе, не знаю, — в голосе отца явственно прозвучала досада.

— Может, дядя Андрей, ты имеешь представление, для чего Бельским родство с будущим думским старостой? — уколол я в самое, как мне казалось, уязвимое место.

— Ни малейшего, — недовольно признал дядя. — Мне оно и самому не нравится, но ты же понимаешь, для нас тут польза прямая...

— Это я как раз понимаю, — я снова показал, что готов слушаться старших, но тут же повторно ударил в больное место: — А для чего Бельским ссориться с соседями — не понимаю. Кстати, дядя Андрей, а ты случайно не знаешь, как они собираются распорядиться судьбой младшей княжны?

— Не знаю, — ответил дядя и призадумался. — Погоди-погоди... — начал он соображать, — Уж не положил ли ты глаз на Варвару?

— Так было бы разумнее, — я пока не чувствовал себя готовым играть с открытыми картами, поэтому от прямого ответа постарался уклониться. — Для нас те же выгоды, для них тоже, да ещё и Азарьевы не в накладе. Раньше-то Бельские не возражали против их Юрия.

— А ты уже и это прознал, — я не понял, осуждает меня дядя или хвалит, поэтому просто склонил голову, прознал, мол, не без того.

За столом воцарилось молчание. Молчали отец с дядей, обдумывая свалившиеся на них новости. Молчал Василий, для которого всё это оказалось просто открытием. Ну да, у него-то таких сложностей не было. Там родительские интересы совпали с его собственными, да и Анна, если я правильно понимал, тоже была не против таких перемен в своей жизни. Ну, ясное дело, молчал и я, давая дяде и отцу возможность заподозрить, наконец, Бельских в каких-то тёмных играх. Неизвестность, она, знаете ли, частенько может обернуться настороженностью и опасением, а мне как раз того было и надо. Ради этой минуты, можно сказать, ведение беседы перехватывал.

— Попробую вызнать про интерес Бельских, есть у меня кое-какие к тому возможности, — выдал наконец дядя. — Но никому ни слова! Тебя, Василий, это особо касается, даже Анне не говори! — строго добавил он.

Молчаливыми кивками все мы показали, что дядины слова приняли как руководство к действию.

— Пока же, как и договорились, занимаемся делами оружейными, — дядя окончательно закрыл обсуждение Бельских и моих брачно-семейных перспектив, по крайней мере, на сегодня. — Ты, Василий, завтра дома побыть можешь, но не более, послезавтра же отъедешь в Александров. Ты, Алексей, подумай, что ещё можно улучшить да доделать. А с тобой. Филипп, мы завтра у меня в Кремле посидим, обдумаем, что да как. Ох, Алексей, задал ты нам задачку...

Глава 12. Успехи и вопросы

Сегодня у меня праздник. Третий день подряд я, выполняя с утра гимнастические упражнения, смог самостоятельно встать после приседания, до этого приходилось хвататься за край стола. Помнится, штаб-лекарь Труханов говорил, что когда три дня подряд я смогу встать сам, можно отложить трость в сторону, что я сегодня и собирался сделать. Пока похожу без трости по дому, а там и наружу так выйду...

Довольно быстро выяснилось, однако же, что даже в доме ходить без трости не так-то и легко, как мне поначалу казалось. Конечно, с третьего этажа спуститься в подвал получилось без особых затруднений, но вот обратный путь таким простым не был.

В подвал меня понесло надзирать за работой нанятых мастеров, которые под руководством нашего домашнего умельца Пахома Загладина уже заканчивали с оборудованием там вполне приличного тира. Ту часть подвала, где хранились съестные припасы и имелась своя лестница в кухню, отгородили, оставшуюся часть очистили от всякого хлама, выровняли пол, заново оштукатурили стены. Осталось всего ничего — сделать нормальное освещение, деревянную стойку для удобства стрелков, да наготовить побольше мишеней. Сейчас, однако, происходило нечто непонятное — в подвале отчётливо воняло горелым, но дыма я не наблюдал.

— Вот, Алексей Филиппович, тягу проверяем, — доложил Пахом. — Опилки вон жгли, — он показал на заполненный золой тазик, — посмотреть как тянуть будет.

— И как тянет? — спросил я. — Это Пахом молодец, хорошо придумал. Нет, я тоже понимал, что где чёрный порох, там и дым в изрядных количествах, но почему-то мне казалось, что никакой специальной вентиляции не понадобится. Ошибся, значит.

— Хорошо тянет, Алексей Филиппович! — Пахом широко улыбнулся. — И кашлять в дыму не будете, и слёзы утирать не придётся.

— А нас тут не продует на сквозняке? — выразил я некоторое опасение.

— Не извольте беспокоиться, боярич, — Пахом даже головой мотнул, — вся тяга поверху идёт, дым же кверху поднимается, вот она его там и уносит.

Осмотрев сделанное, я решил, что Пахом не ошибся. Вот же повезло человеку — и руки золотые дал Бог, и голову светлую, и с хозяевами, готовыми справедливо такое оплачивать, не обидел.

Начав подниматься, я сообразил, что, пока доберусь до третьего этажа, умотаюсь, но мой острый ум подсказал выход — зайти в кабинет к отцу, сделав себе передышку.