Семейные тайны

И услышал Расул: "Какого-то Устаева хоронят". Вздрогнул. Гроб был открыт, но лица не видать. И другой голос: "В свое время гремел! Но кто теперь помнит Устаева?"

а потом колеса машины вращались вхолостую, и голова Джанибека, сидевшего сзади за шофером, где самое безопасное место, вдавилась, в плечи ушла.

резкий подъем машины, и она, как игрушечная, уже на ладони, можно, открыв дверцу, выйти и прогуляться, вдыхая горный воздух и видя белеющую вдали, на севере, сахарную голову Эльбруса, а на юге - розовая макушка Большого Арарата, да, да, ладонь, с вмятинами и буграми, а ровные линии морщин как колея в пустыне, и пальцы, устремленные вперед, словно эстакады, и небесная синева море; и, подойдя бесстрашно к гладкому и скользкому краю, скатиться вниз, в гигантскую пропасть, не зацепившись за одиноко белеющее сбоку облачко и паря невесомо, как мотылек, и дух захватывает,- скатиться на оживленную улицу, где только что проехала машина.

толпа замерла, а регулировщик растерян, все взоры устремлены вверх, и не видят падающую мошку; наверху высоко-далеко нависла над городом рука с оттопыренными пальцами, сквозь которые пробиваются на землю мощные снопы золотого света, а на ладони, плоской как тарелка,- скрытая от глаз машина, похоронная процессия двинулась на широкий проспект, в скорбном молчании опущены головы, и лишь одна, что открыта небу, привлеченная необычным явлением летающей ладони, замершей над городом, невольно приподнялась над подушкой, густые седые волосы заискрились, будто причесанные янтарным гребешком,- но кто сверху мог это увидеть?! потом рука исчезла, и машина, а в ней Джани-бек, не рискнувший вылезти на открытую ладонь, была плавно опущена на незнакомую дорогу, мощенную бетонированными плитами, и не успевшие выключиться колеса покатили по ней, словно ничего прежде не было: ни резкого подъема, когда душа ушла в пятки, ни стремительного спуска, когда на миг Джанибек испытал ощущение невесомости, и оно, к удивлению, было пережито не раз и даже только что, когда трепыхались невесомые крылышки мотылька, по обе стороны дороги - косари, кто с косой, а кто с серпом, и Джанибека никто не знал, хотя и привычно имя. "а меня зовут...", и те называют имена, которые Джанибек тут же забывает, ибо тоже привычные, услышишь на каждом шагу.

и не то обидно, что не знают его, а что шофер... но он будет нем, как могила! или тот, кто сейчас рядом с шофером, самое опасное место, и он тоже будет молчать, нет никакого смысла ему, ведь из людей старшего брата, поставщика кадров, так что не растрезвонят, не растреплются: "никто не узнал!" Джанибек удивляется, что не растут камыши, "наши земли издавна славятся..." и называют какие-то неведомые плоды, оттого, думает Джанибек, и рослые все, здоровенные парни, метра два росту, и ясные чистые глаза, не знающие лести, вот кого бы пригласить, чтоб сел рядом с шофером, а тут еще косу в руки ему парень с рыжими усами протягивает, давай, мол, к нам, сочная трава выше колен, хорошие корма будут, звенит, срезаемая острыми косами.

"я вам лучше спою!" - говорит Джанибек, чтоб не срамиться с косой, ну да, ^рекрасный у него голос, заслушивался некогда Расул: Джанибек пел как бог, и овцы, перестав щипать траву, заслушались, и замер в вышине жаворонок, до которого дотянулись чисто звенящие ноты, которые разве что самому Соловью, уж о нем-то слыхали! и удавались - Бюль-Бюлю.

ах, как пел Джанибек!.. привычные слова СУДЬБА, ПОМОГИ МНЕ, А ТО И ВОВЕК ЖЕЛАНЬЯМ МОИМ НЕ. СБЫТЬСЯ, НА СЕРДЦЕ ГОРЯЩЕМ МОЕМ ОГНЕВОЕ КЛЕИМО, но здесь звучали так, будто человек впервые заговорил, обрел дар речи, Я ТЕНЬ НА ДОРОГЕ ЛЮБИМОЙ, НИКТО МЕНЯ НЕ ПОДНИМЕТ, ЕСЛИ ДАЖЕ СОЛНЦЕ С АРКАНОМ ЛУЧЕЙ НАБРОСИТ ВСЕВЫШНИЙ великие слова И ПРОЙДЕТ ОНА ПО МНЕ, НЕТ МЕСТА ДЛЯ МЕНЯ В ДУШЕ ЛЮБИМОЙ, И ПЕСНЬ КЛАДБИЩЕНСКАЯ СУЖДЕНА НА ЧЕРНУЮ ДОЛЮ МОЮ. и странное дело, ему захотелось, косу взял, обушок ее был прохладен, руки в сторону - рраз, и высокая трава послушно ложится, идет и идет и злится на того, кто сидел с шофером, сунул руки в карманы брюк и важно ходит по бетону дороги,- ни к чему не пригоден, отрастил- пузо, отправит его пастухом или нет, потом решит куда, пасти некого, чтоб строен был, как тростник, скошенная трава тут же вяла.

а потом устал, бросил косовище, в траве белеет лезвие косы.

– подними!
– крикнули ему.

– что?
– не понял.

– косу! и воткни косовище в землю!
– нехотя поднялся,- надо,- слышит за спиной,- и о земле подумать, дать ей отдохнуть, чтоб сочными травами кормить овец,- и растянулись на пригретой солнцем соломе, пахнет свежескошенной травой, и кажется странным весь этот день и машина, стоящая на дороге, и куда-то исчезнувшие те двое: шофер и рядом с ним.

а земля эта, куда примчались, оказалась рядом, вскоре он и вовсе удивится, когда узнает, что по ту сторону дороги, надо только чуть проехать назад,- его зона, где остро и густо растут камыши, издавая, как подует ветер, тревожные железные звуки, будто и не камыши вовсе, и негде лугам взяться, чтоб накормить уже давно не блеявших овец, и снова тоска, и снова эти овцы, которые не скоро выйдут на Овечью долину.

КАК ДОЛГО МЫ БУДЕМ ЗДЕСЬ? ИЛИ СНОВА ТАИТЬСЯ?

Полутемная комната, кем-то когда-то отвоеванная у большого дома, когда шло уплотнение, с отдельным входом, и ангел, чьи ноги разлучены с телом, и он никак не переберется на эту сторону, высунулся по пояс и застыл, парит над ними,- снова желание набирает силу, но ни за что не рискнет, чтоб не испытывать судьбу.

И он все-таки ушел: да-да, разобраться!.. И назойливое: "Легко других! А ты начни с себя!" Что ж, неплохое начало!..

Она устала. Очень. Ибо только кажется, что ей захотелось, и она разбудила.

И борьба с теми ненавистными ей женщинами, в чьих обликах она себя вдруг увидела и которые ее обделили, и с тем мужчиной, чью голову она разбила бутылкой, когда началась ДУЭЛЬ СОПЕРНИКОВ, и эти ее мечты, и даже снятая для нее Расулом квартира там, И ТЫ РОДИШЬ ЕМУ НАСЛЕДНИКА,-столько вдруг на нее навалилось, должна наступить пауза, чтоб стало еще крепче или вовсе исчезло.

А КАКОЙ Я ПРЕДСТАВЛЯЮСЬ ЕМУ? Кто-то из тех, кто был прежде, СКОЛЬКО ЖЕ У МЕНЯ БЫЛО!! с чего-то вдруг посвятил ее в тайны женатого мужчины, который стремится к близости вне дома и, получив свое, еще крепче привязывается к дому, а молодая, к которой он тянулся, становится вдруг скопищем всего дурного, злодейкой, мечтающей только о том, чтобы разрушить привычное, с чем он не думает порывать. "Но это,- поспешил тот успокоить ее, ибо ему вовсе не хотелось расставаться (а он уже для нее не существует!), - быстро проходит, и он горит нетерпением встретиться вновь!"

Расул - это для нее новое. А как уедет один?! И он прощается, улыбка виноватая, НУ ВОТ, ПОИГРАЛИ, и никогда не увидятся!..

И каждый раз - обман. А началось... такая глупая, ничего не понимала. Когда же поняла, что случилось, было уже поздно, потом его друг, она была в отчаянии, когда ее обманули, и он с такой искренностью негодовал!.. И бросил.

Затем третий, ужаснувшийся: и потоки слов, упреки, монологи в ночи, сама справедливость и благородство (и каждый раз - ПОСЛЕ! а перед ЭТИМ - ни слова), она ему все-все чистосердечно рассказала, и были слезы, клятвы, но он оживлял в своем гневном обличении сцены ее падения. "А ты!!" Они почти муж и жена. "Нет! Не могу!
– о женитьбе.- Пойми!" - И он был искренен, она верила. ЭТО ПРОКЛЯТЬЕ, которое будет сопровождать его, где бы они ни жили. Уж лучше бы она не делилась с ним!

И тогда возник женатый мужчина, посвятивший ее в тайны (и она уже порвала с ним, не успев привязаться).

А потом тот, которого она прогнала, и бутылкой по голове, когда дуэль соперников, самая долгая ее привязанность, такого еще не было, и ради него она готова была пойти на все, и вдруг - предательство! (память вычеркнула еще двоих, между тем, кого она окрестила Актером за его монологи с неизменным "как ты могла?",и женатым мужчиной - эпизоды, от которых и следа не осталось).

Актер был прав, и она ему верила, это был пик ее надежд. И потом уже игры! И далее, когда появился тот, кто ее предал, вначале была игра, он обещал помочь и устроил в Совет Экспертов, а потом переросло в настоящее, и она ревновала его, когда возникла угроза, что он может уйти (как стал посещать Салон Сальми, где дочь!..).

И как Ниса уговаривала ту, к кому, испугалась, он мог уйти:

"Гони, гони его подальше от себя! Позора не оберешься, КАК НЕКОТОРЫЕ ДУРЫ, ВРОДЕ МЕНЯ". И это нелепое "ловелас", которое вырвалось из ее уст, и оно прозвучало то ли "ас", то ли "ловец". "Он ни одну не пропустит!" (Вызывая в ней, сама того не желая, интерес.)

И вдруг встретила Расула. И он - из этой ее череды? Жар прилип к щекам, она почувствовала, как бьется в висках кровь, опять голова разболится, а ей надо быть завтра ГОТОВОЙ.

8

Жили как все, и никаких тайн.

И вспоминаются те далекие годы, которым нет возврата: и шумный двор, и широкая над ним застекленная галерея, куда смотрелись двери и окна, а соседи (о!., сколько их было и какие РАЗНЫЕ, особенно как веселиться станут, и несут друг к другу праздничные угощенья: кто плов, кто мацу, кто крашеные яйца, а кто... и не верится, что это когда-то было), проходя мимо, невзначай заглядывали к ним, Аббасовы их фамилия, как и они сами, когда случалось оказаться в дальнем конце просторного коридора,- к соседям.