Семейный портрет с колдуном

Придворные, как один, уставились на поле, на которое уже выезжали игроки. Я незаметно отступила, чтобы оказаться в последнем ряду и не привлекать к себе ничьего внимания.

Но королева подозвала меня:

– Нет-нет, леди Валентайн! Не прячьтесь. Подойдите, я буду объяснять вам правила игры, чтобы вы полюбили ее так же, как и я.

– Эмилия, подойдите, - поторопила леди Икения, и я приблизилась к королевскому креслу, стараясь не замечать колючих взглядов.

Королева тут же забыла своё обещание объяснять правила, и лишь вскрикивала и хлопала в ладоши, наблюдая, как мужчины лупят по мячу, а кони носятся по полю, взбрыкивая и храпя. Граф Майсгрейв отличился и забил ещё дважды, уведя мяч из-под носа Аселина. Граф смеялся, показывая ровные белоснежные зубы, и, похоже, так же, как королева, наслаждался игрой. Я не поняла, в какой момент, но вдруг черный жеребец чуть не сел на задние ноги, когда колдун резко его осадил. Привстав в седле, граф Майсгрейв позабыл про игру и оглянулся на королевскую ложу.

А потом развернул коня и погнал его по направлению к нам, забросив ивовую палку на плечо и не обращая внимания, что Аселин завладел мячом и гонит его к воротам противника.

– Что это вы делаете, граф! – крикнула королева, прижав ладони к щекам. – Почему оставили игру?!

– Пока там обойдутся без меня, - заявил Вирджиль Майсгрейв и остановил жеребца напротив королевской ложи. – Вы собрали вокруг себя прекрасный цветник, и я – подобно шмелю – не смог пролететь мимо. Икения здесь, как я вижу? О! И леди Валентайн? Пришли подбодрить жениха? А меня подбодрить не желаете?

 Как ни старалась я держаться в тени, но сейчас снова оказалась в центре событий. И опять мне почудилось, что все происходящее – какой-то дурной и карикатурный сон.

Леди Икения, которой полагалось прийти мне на помощь, промолчала, как рыба. А королева, которой, вообще-то, надо было вернуть графа в игру, посмотрела на меня с интересом, явно ожидая ответа.

– Вы не нуждаетесь в подбадривании, милорд, - ответила я чинно, и хотя над полем разносились людские крики и конское ржание, мой голос прозвучал достаточно громко и отчетливо. – Бодрости в вас предостаточно. Возможно, ее даже немного слишком, как и галантности.

Я заметила, как одеревенело лицо леди Икении, но её величество от души рассмеялась:

– Ваша правда, леди Валентайн, бодрости ему хватает! И я приказываю вам, граф, вернуться на поле и проявить свою бодрость там! Ваша команда пропустила мяч, а вы явились любезничать с девицами.

– Просто засвидетельствовать почтение, - запротестовал он, помахивая палкой для игры. – Не прогоняйте меня. Вы не можете быть так жестоки, ваше величество.

– Прогоню, ещё как прогоню, - погрозила она ему пальцем. – Немедленно возвращайтесь! А!.. второй пропущенный мяч!..

– Вы бросили игру на середине, дядюшка, - вступила в разговор леди Икения, - это так неожиданно. Всё лишь для того, чтобы заговорить с леди Валентайн? – она произнесла это вполголоса, но Вирджиль Майсгрейв услышал.

Зелёные глаза блеснули, и он расхохотался, будто услышал что-то очень забавное.

– А ты неужели ревнуешь, Ики? – произнес он. – Не сворачивай себе кровь понапрасну, у тебя всё равно нет шансов.

Леди Икения не нашлась с ответом, а колдун развернул жеребца и посылал его галопом в самую гущу игры.

Мы все проводили его взглядами, и королева сказала, усмехаясь:

– Настоящий шмель. Прилетел, прожужжал, переполошил все цветы – и снова улетел.

Тем временем «шмель» легко перехватил мяч и погнал его к линии противника. Аселин, понукая коня, помчался наперерез, и лошади заплясали друг напротив друга, а всадники чуть не схлестнулись палками, пытаясь завладеть мячом.

Вирджиль Майсгрейв что-то сказал Аселину – весело, посмеиваясь, но Аселина от этой веселости перекосило. Он побледнел, как мел, и упустил шанс выбить мяч. Граф обошел его, и вороной жеребец полетел дальше, неминуемо грозя команде соперника ещё одним попаданием.

 Что граф сказал?..

Я не успела додумать эту мысль, как следует, потому что Аселин вдруг развернул коня и погнал его за двоюродным дедушкой, который не замечал погони.

Леди Икения ахнула, но ее голос утонул в общем шуме, потому что все дамы, включая королеву, вскрикнули, когда Аселин направил коня тараном, толкая жеребца графа.

Совсем как в моем сне, я замерла от ужаса, не в силах даже вздохнуть, а когда вороной жеребец рухнул на землю, подминая под себя мужчину в пестром камзоле, я не выдержала – закрыла лицо руками и повалилась куда-то в темноту.

12. Девин замок

Открыв глаза, я обнаружила, что лежу в незнакомой комнате. Постель была на редкость удобной и мягкой, плотный бархатный полог защищал меня от солнечного света, бьющего в окно. Корсаж моего платья был расстегнут, чтобы легче дышалось, а шпильки были вынуты из кос. Я приподнялась на локте, отодвигая полог, и ко мне тут же бросилась молоденькая служанка, на ходу расправляя сложенную в несколько слоев ткань, которую только что смочила в воде.

– Как вы себя чувствуете, леди Валентайн? – заботливо спросила девушка. – Прилягте, врач сказал, вам надо отдохнуть.

Она уложила меня на подушки, пристроила мне на лоб мокрую ткань и передвинула на столике поближе серебряный поднос, засыпанный душистыми розовыми лепестками.

– Что произошло? – спросила я, припоминая, что мне, вроде бы, стало плохо во время игры.

– Ничего страшного, - заворковала служанка. – Вы немного переволновались, немного устали – и немного упали в обморок. Но врач сказал, что всё обойдётся…

– Где я?

– В королевском замке, разумеется.

Служанка пресекла мою вторую попытку приподняться, уложив меня на подушки, и строго сказала:

– Врач рекомендовал отдых и покой. Полежите смирно, будьте хорошей девочкой, а я сообщу её величеству, что вы пришли в себя.

Я подчинилась, и она, приветливо мне кивнув, вышла из комнаты. Перестук каблучков звучал сначала отчетливо и громко, но постепенно затих. Я снова откинула полог, рассматривая комнату. Королевский замок. Тот самый, где жила когда-то дева-королева Тирония. Каменные, грубо стесанные стены не вязались с изысканной мебелью и занавесками из тонкой ткани на окнах. Несмотря на лето, посреди комнаты горела жаровня, распространяя сладковатый дымок. Сняв примочку со лба, я положила ее на стол, неловко задев поднос, и лепестки закружились, падая на белоснежные простыни.

Лепестки алой розы…

Вспомнился сон, а потом и королевское поло…

Аселин налетел на графа, конь графа упал…

Надеюсь, никто не пострадал в этой жестокой игре?!

Будто ответом на мои мысли прозвучал голос графа – энергичный, но раздраженный. Кто-то забормотал, но граф перебил бормотанье, и я расслышала возмутительные слова:

– Да мне плевать, что это неприлично, - заявил кому-то Вирджиль Майсгрейв.
– Если пожелаю, я затрахаю её до смерти, а вы все будете при этом свечку держать. Немедленно пропусти!