Семнадцать мгновений Вейдера

Темный Лорд сомневался насчет Леи, но слишком хорошо знал ее отца – Бэйла Органу. Их с Палпатином всегда объединял общий подход к достижению целей – принципиальность в беспринципности. Впрочем, если интригами повелителя он всё еще мог восхищаться, то двойной предатель Бэйл вызывал мало эмоций, отличных от отвращения. И все же, по некоторым причинам альдераанец до сих пор был жив... Вейдер не мог позволить себе банально расквитаться «за все хорошее» – это означало автоматически опуститься до уровня соперника. Теперь Органа получит по заслугам – и в данный момент Лорд вовсе не собирался щадить его чувства. Отдает Темной стороной? На взгляд ортодоксов Ордена – да! Ну и пусть... Наблюдая Тьму так близко и так долго, Энекин Скайуокер давно уверился в отсутствии четких границ между сторонами Силы. Он, практик, оставлял философствования о морали далеким от политики, войны и крови теоретикам, а сам знал лишь одно – принадлежит ли он Свету или Тьме, вторым Палпатином он быть не собирается. Уж слишком яркий пример победы амбиций над разумом являл собою Император теперь, после двадцати лет их тесного «сотрудничества».

Группа уставших солдат подошла к офицеру и Темному Лорду:

– Записей с искомой информацией на борту не обнаружено, - ровным голосом доложил командир отряда.
– С момента начала нашей атаки никаких лазерограмм в эфир не поступало. От корабля отделился неисправный бот без признаков присутствия на нём каких-либо форм жизни.

«Зато там вполне могли быть диски».

Перед Вейдером встала сложная дилемма: искать ли записи? Абориген, нашедший диски, их, вероятно, сотрет. Ему ли не знать, как на Татуине используют все, что плохо лежит! Но его людям нужны эти данные! И если есть хоть полпроцента вероятности, что они уцелели…

Значит, она спрятала планы в боте. Пошлите отряд вниз и верните записи. На этот раз нас никто не остановит!

Несмотря на всю логичность, приказ оставил в душе ощущение неудовлетворенности.

«Вейдер, что с тобой? С каких это пор Темный Лорд стал сторонником полумер? – поинтересовался ехидно-знакомый голос.
– Надо оправдывать людские ожидания».

Уничтожьте корабль и бот. И позаботьтесь об этом лично, коммандер!

«Поздравляю! Впрочем, даже без этого эффектного жеста разрушения альдераанского имущества, имперцы долго тебя не забудут. Интересно, что сказали бы офицеры, осознай они, что всё это – в значительной мере работа на публику?»

Скорее всего, покрутили бы пальцем у виска. Только псих способен намеренно ТАК усложнять свою жизнь. Эта трагикомическая ситуация вообще являлась отличной темой для фельетона: Темный Лорд, правая рука Императора Палпатина, ситх из ситхов и вдруг – покровительствует Альянсу.

А что, у него был другой выход?

Если и был, то не в этой Галактике.

И все же Вейдера грызла мучительная мысль, что он что-то упустил. Некоторые поступки – как лавина. Пара незначительных слов – и последствия, способные перевернуть мир. Да… история порой вершится странными способами.

Глава II. Время возвращаться

Всему свое время, и время всякой вещи под небом.

Время рождаться, и время умирать;

время насаждать и время вырывать посаженное;

время убивать и время врачевать;

время разрушать и время строить;

время плакать и время смеяться;

время сетовать и время плясать;

время разбрасывать камни, и время собирать камни;

время обнимать, и время уклоняться от объятий;

время искать, и время терять, время сберегать и время бросать;

время раздирать и время сшивать;

время молчать и время говорить;

время любить и время ненавидеть;

время войне и время миру».

Ветхий Завет, Книга Екклисиата или Проповедника,

написанная, по преданию, царем Соломоном.

Полдень. Два солнца-близнеца высоко в небе, и от нагретого их лучами песка волнами исходит жар. Температура на поверхности Татуина сейчас такова, что ни одно здравомыслящее существо не решится покинуть свое убежище – будь то нора или ферма – до вечерней прохлады. Покой того, что некогда было человеческим жилищем, не нарушают даже падальщики – впрочем, они давно уже отыскали все, что хотели. Ферма разрушена, ее хозяева обрели покой под куском желтоватого известняка – так же, как их родители и родители их родителей. Это – жестокая планета. Время осенних бурь еще не наступило, но жадный песок уже начал стирать с ее лица все следы людского пребывания. Песок здесь везде – он набивается в сапоги, оседает на одежде, скрипит на зубах. На Татуине нет деревьев и цветов, и никакой другой аромат не забивает плывущий в раскаленном воздухе запах, которым, кажется, пропиталась котловина – запах гари. Человека, стоящего на небольшом пятачке песка рядом с обугленными останками строений, кажется, не волнуют ни жара, ни запах. Климат планеты не способен растопить тяжелый комок льда, смерзшийся внутри, пальцы, плотней запахивающие полы черного плаща, дрожат от озноба. Боль и вина… два шакала, жестоко терзающие его душу. Вина и боль. Кажется, им суждено остаться единственными чувствами, связанными для него с этой планетой – пыльным шариком, подарившим ему жизнь и, словно по злой насмешке, отнимающий ее у всех, кого он любит.

Лорд Вейдер горько усмехнулся. Двадцать лет прошло – и вот результат: он снова стоит на могиле. Память услужливо воскресила в памяти лица погибших: строгое лицо Оуэна, так напоминающее отцовское – кустистые брови, твердый взгляд, скорбно поджатые губы. Тогда, на похоронах Шми, его глаза оставались сухими. Он лишь судорожно прижимал к себе рыдающую Беру. Это ужасно – боль, не умеющая находить облегчение в слезах. Теперь он это знает. Теперь, когда он стоит на могиле людей, убитых по его приказу, его глаза остаются сухими, хотя груз вины лежит на сердце непомерной тяжестью. Не он жёг ферму и не он нажимал на курок – но это сделали ЕГО люди. Его люди искали потерянные ИМ планы. Искали по ЕГО приказу. Была какая-то высшая справедливость в том, что погибли именно ЕГО родственники. Штурмовикам было все равно. Жалкие фермеры с захолустной планетки являлись для них лишь мишенями, стоящими между ними и исполнением воли командования. Верные слуги Империи, не знающие сомнений и жалости. Более младшие и менее могущественные подобия Дарта Вейдера – такого, каким его знала вся Империя. Еле слышный вздох потерялся в шуме песка. Похоже, надвигалась буря. Он не способен оплакать этих людей, он, слишком долго строивший мир без лжи и насилия с их же помощью. Да, цели были благородны… но их достижение будет оплачено – уже оплачено – жизнями тысяч таких вот Ларсов. Они – как травинки, попавшие под железную пяту АТ-АТ. Куда бы ни направлялась чудовищная машина, трава все равно будет смята. И кого утешит, что на ее месте вырастит новая? Ведь это будет уже НЕ ТА трава…

Новый, более сильный порыв ветра взметнул полы плаща и бросил в лицо горсть колючего песка. Это заставило Энекина обратить внимание на внешний мир. А в погоде, тем временем, произошли серьезные изменения: небо потемнело, а порывы северного ветра закручивали песок в маленькие смерчи. Скайуокер поджал губы: он достаточно долго прожил на этой планете, чтобы понять – до космопорта ему не добраться. А, следовательно, риск того, что офицеры заметят исчезновение начальства, многократно возрастал. Вообще, положа руку на сердце, это была глупая затея – глупая и рискованная. Ну, теперь уже ничего не поделаешь. Надо немедленно уносить ноги, если, конечно, джедай Скайуокер не стремится завершить свою карьеру под симпатичным барханом. Развалины фермы не сулили приличной защиты, а в сердце бури человек не проживет и двадцати секунд. Одним прыжком он преодолел расстояние до взятого на прокат спидера и помчался к Анкорхэду, обгоняя бурю.

* * * * *

Мощный двигатель лэндспидера захлебывался воем: водитель выжимал из мотора все, что возможно, наплевав на ямы и ухабы – и положившись на Силу. Она все же хранила своего непутевого отпрыска, – Энекин не слетел в кювет, двигатель выдержал испытание, и Скайуокер влетел в поселок прямо перед фронтом бури. Смотреть на север было жутко: многокилометровая стена песка, казалось, поднималась до самых звезд – и неслась вперед с огромной скоростью. Это была Буря с большой буквы, и – да хранит Сила тех, кто попадется на ее пути! Энекин заглушил мотор как раз в тот момент, когда в ближайшем доме распахнулась дверь.

– Сюда! Скорее!!!

Вдвоем с незнакомцем они легко затолкали лёгкое судно на воздушной подушке внутрь строения – к слову, это оказался гараж, – и хозяин захлопнул тяжелую дверь. Буря налетела на Анкорхэд, - в ворота гаража будто ударили тараном. На какой-то момент им показалось, что дверь не выдержит, но – обошлось. К счастью, татуинцы отлично знали суровый нрав родной планеты и строили на совесть. Не по-имперски.

– Ф-у-ух! Чуть не влипли! – жизнерадостно произнес хозяин и хлопнул Скайуокера по плечу. – Ох, и рисковый же вы парень!