Семнадцатая
Шрифт:
Подхожу к двери с надписью «АВТОКЛАВЫ. Уровень допуска IV-в» и провожу бейджиком-карточкой по электронному замку. Тот щелкает, загорается зеленая лампочка и дверь открывается. Отлично, пока все работает как надо. Захожу внутрь. Внутри никого нет, автоклавы работают в автоматическом режиме, слава автоматике и оптимизации рабочей силы. Подхожу к ближайшему. Внутри в специальных контейнерах размножается так нужная мне бактерия. Нажимаю на кнопку и внутри происходит автоматическая герметизация контейнеров, слышится шипение. Открываю прозрачную дверь автоклава и заменяю один из контейнеров на принесенный с собой. Что в моем контейнере? Такая же смесь агар-агара, вот только с обычными стафилококками, или что там можно поймать в
– Эй! Стой! – крик сзади. Я останавливаюсь. Муравьиные матки в моих волосах напрягаются, готовясь к атаке. Я мысленно прикидываю весь путь отсюда и до моей машины. Далеко. Это очень плохо, если я атакую сейчас, то мне придется выдать себя. Выдать свои силы и возможно – свое настоящее имя, ведь повсюду камеры. Даже если я оглушу его и оттащу в сторону – все равно его найдут и примутся просматривать записи с камер безопасности. Чертова Сплетница – думаю я, понимая, впрочем, что предусмотреть все не может даже она. Иначе ей не нужна была бы моя помощь.
Я медленно поворачиваюсь. Готовность к атаке. Или все же сделать вид что просто заблудилась? Но белый халат, бейджик… нет это бесполезно.
– Я уж думал ты меня игнорируешь! – меня догоняет худощавый паренек в таком же белом халате и с болтающимся бейджиком, его волосы торчат во все стороны: - из какого отдела? А… производство. Новенькая? Я тебя раньше не видел. Впрочем, неважно. Старина Макс из отдела тестов и контроля уходит на пенсию, слышала?
– Я… - начинаю было я, понимая, что пока он меня не подозревает и нужно срочно сказать что-то не подозрительное. «Я не знаю»? Что если все знают? Кто такой этот «старина Макс»? Или «да, конечно, старина Макс, мы с ним так классно ладим после той вечеринки два года назад, ха-ха, кто же не знает старину Макса»?
– В общем с тебя двадцатка. – перебивает меня он: - собираем на вечеринку в честь его отставки. Все-таки почти двадцатку здесь отработал! Что так смотришь?
– Ээ… сейчас. – я лезу в карман штанов под халатом, молясь чтобы там остались деньги. Ага, две мятые десятки, как раз.
– Вот. – я отдаю их худощавому, тот спешно хватает их и прячет к себе в карман.
– Но это секрет! – поднимает он палец: - поняла? Самому Максу ни слова. И никому не говори сколько сдала, на самом деле ребята побольше скидываются, а ты новенькая… вот двадцаткой и обошлась.
– Конечно, - киваю я, думая о том, что худощавый только что нагрел новенькую на двадцатку. Ну и пес с ним, мне бы отсюда выбраться.
– Но ты, конечно, можешь сдать и больше. Максу на подарок там. Ему будет приятно… - он выжидающе смотрит на меня.
– Нету у меня больше денег. – говорю я: - отстань.
– Грубая ты… Карина Джонс. – читает имя на бейджике худощавый: - а я тебе хотел все тут показать. Хочешь?
– Спасибо, обойдусь. – говорю я, гадая чего этому типу от меня нужно. Может все-таки ужалить его, пусть полежит немного, я практически уверена, что теперь смогу рассчитать несмертельную дозу… в нем на взгляд килограмм шестьдесят-семьдесят не больше. С поправкой на метаболизм…
– Карина, а чего ты вечером делаешь? Ты вроде ничего такая. – говорит худощавый и я едва не бью себя по лбу. Серьезно?
– У меня уже есть парень. И девушка. И даже домашний питомец. – с каменным лицом говорю я: - с дороги, Казанова.
– Ну и ладно! – кричит он мне вслед: - но на вечеринку приходи! Завтра вечером в нашем баре! Можешь приодеться!
– Господи. – я спешу вниз по лестнице, выбегаю на погрузочную площадку, прячусь за ящиками и снимаю с себя халат и бейджик. Открываю дверь
пикапа и забрасываю все внутрь.– Прошу прощения за задержку, у нас погрузчик на соседней площадке перевернулся, - к моему пикапу подходит усталый работяга в синей спецовке и чешет пятерней в затылке: - что там у вас в накладной?
– Вот пожалуйста. – я протягиваю планшет и он берет его. Окидывает взглядом и вздыхает.
– Всего пять ящиков, а? Минуточку. – он отходит в сторону, а я вздыхаю с облегчением.
Глава 14
Глава 14
Интерлюдия
– Это экстренное собрание. Надо полагать, что все присутствующие тут понимают, о чем пойдет речь. – директор Пиггот даже не пытается скрыть свое раздражение и озабоченность. Она обводит взглядом собравшихся. Оружейник, Мисс Ополчение, Бесстрашный, Штурм, Батарея. Все тут, за исключением Триумфа и Скорости, которые задерживались на патрулировании города. Вместе с взрослыми масками за столом также присутствовал и Эгида, лидер команды Стражей.
– Ну. У нас есть предположения, - хмыкает Штурм и складывает руки на груди: - есть парочка мыслей. Может быть это связано с тем, что большой и страшный Лунг обнаружен совсем-совсем мертвым, а ведь ранее считалось что это практически невозможно.
– С точки зрения теоретический рассматривались варианты использования сильного транквилизатора или же единственной смертельной атаки, вроде выстрела в голову из снайперской винтовки крупного калибра. – замечает Оружейник: - однако у нас не был выписан Ордер на Убийство, потому эти разработки остались теориями.
Директор Пиггот смотрит на собравшихся и едва заметно качает головой. Окружающие полагали что она просто не любит кейпов, вот на пустом месте. Не нравятся ей кейпы после Эллисбурга и это можно понять – шептались они между собой, посттравматический синдром, все дела. Ничего не поделать. Чего сплетники никак не могли понять, что директор относилась ко всем ровно, изначально не испытывала никаких предубеждений. И как люди, как отдельные личности, как граждане, как родители, как мужья и жены, как дети и внуки, паралюди – могли быть самыми разными. Хорошими родителями, неплохими мужьями, примерными гражданами, или же наоборот – преступниками и моральными уродами. Но всех их, абсолютно всех почему-то объединяла одна черта, которую директор Пиггот ненавидела. Расхлябанность. Отсутствие дисциплины. Самонадеянность. Отрицание авторитетов.
Если бы подобного рода брифинг происходил бы в армейском подразделении – никто и никогда не посмел бы открыть свой рот до того, как у него спросят его мнения. Однако паралюди, кейпы – всегда вели себя как кучка избалованных детей. Даже Оружейник, при всей его внешней дисциплинированности и правильности – постоянно погружался в какие-то свои расчеты, за работой в своей мастерской забывал составлять отчеты и вовремя являться на собрания, а также порой совершенно выпадал из реальности. Например, вот сейчас – кто спрашивал мнения Штурма? И почему Оружейник отвечает на его реплику? Неужели не ясно, что чем дольше они будут слушать шуточки и приколы Штурма, чем дольше будут превращать брифинг в дружеские посиделки с болтовней о том, о сем – тем больше времени будет потрачено впустую!
Психологи СКП говорили о том, что способности паралюдей напрямую влияют на их психические профили, а тот факт, что каждая способность была уникальна – еще больше усугублял ситуацию. В результате, вместо эффективных и взаимозаменяемых специалистов, как и положено в штурмовых группах, у нее на руках была кучка избалованных звезд. Каждому нужно было что-то свое, какие-то особые условия, кому-то мастерскую с технарскими устройствами, кому-то шелковые простыни на кровати, а кому-то – костюм именно красного и черного цвета. В любом армейском подразделении такое было бы немыслимо! Но тут…