Съемочная площадка

* * *

Утром приехала Клео, чтобы помочь Поппи одеться и наложить косметику. Клео всегда точно знала, как наложить косметику, чтобы это выглядело в соответствии с требованиями момента, учитывая, что будут много фотографировать, и Поппи хотелось, чтобы Бо гордился ею. Она будет элегантна, но скромна, сдержанна, все будет очень строго и со вкусом. Она сказала, что должна сделать это в память о Бо и для его поклонников.

Клео сказала мне, что к нам заедет Лео, чтобы поехать вместе с нами на лимузине. Увидев мое удивление, она сказала:

— Но ведь там хватит места для всех?

Да, место там было. Ехали мы с Тоддом, Поппи, Клео… и Лео. Разумеется, место было.

— Но почему вдруг?

— Лео бросила его подружка. И он так переживает из-за Бо и, я думаю, из-за своей девушки тоже. Ему пришлось бы ехать на похороны одному, а так тяжело быть одному в такой день.

Я не могла не восхищаться Клео. Она всегда была необыкновенно великодушна. Она всегда готова помочь, но сейчас ее благородство превосходило обычное чувство долга.

— А что случилось с его девушкой?

— Нашла кого-то другого, — протянула Клео. — Чудно. Из-за нее Лео пошел на развод со мной, и для меня это было самым тяжелым поражением в жизни. А она так опошлила мои переживания. Мне казалось, она просто обожает Лео за его манеры и ум, но она не смогла устоять перед каким-то молодым актером, которого встретила на вечеринке: ему двадцать два, абсолютно безмозглый, но зато — гора мускулов и петушок в четверть метра. Сама не понимаю, Баффи, но мне почему-то ужасно жалко Лео. Он кажется таким потерянным.

Итак, мы отправились на панихиду — Тодд и Клео, и потерянный Лео, и притихшая, зажатая Поппи, вцепившаяся в свою черную сумочку. Я знала, что такое молчание может быть своеобразным видом истерии. Она все еще пребывала в шоке, хотя и вела себя с большим достоинством, и я опасалась за нее. Выдержит ли она, когда будет стоять на краю могилы, осознавая всю нелепость смерти Бо? Там, на кладбище будет просто сумасшедший дом. Там будут и полиция, и частная охрана, которую мы специально наняли. И все равно прорвется толпа зевак, поклонников и поклонниц, обезумевших от горя, и газетчики со всей страны… Настоящий дурдом.

— Знаешь, это я убила его, — вдруг тихо проговорила Поппи. — Я и… нет, не тот тип, что избил его до смерти. Я очень надеюсь, что его не найдут, так что никто не догадается, кто был настоящим убийцей. А настоящей убийцей была я.

Нам всем, сидевшим в машине, было трудно слушать ее слова.

— Нет, нет, — умоляюще произнес Тодд, беря ее за руку.

— Ты была ему хорошей женой, — убежденно добавила Клео, которая сама была идеальной женой. — Без тебя он бы ничего не достиг.

— Он обожал тебя, — вмешался Лео. Он всегда говорил: «Моя Поппи…»

— Это я убила его! Я! И Бен!

Ужасные слова, подумала я. Но и сама Поппи была в шоке.

— Не думай, сейчас об этом, Поппи, — попыталась я успокоить ее. — Потом. Потом ты все как следует обдумаешь, все станет ясным. — Я не знала, что еще сказать ей. — Ты просто помни одно: ты любила его, и он любил тебя. — Я не знала, слышит ли она кого-нибудь из нас. — Ты делала все для него, ты очень старалась, и это — самое главное.

Бен! Это я убила его! Я и Бен!

Я выглянула в окно и не увидела солнца. Куда же запропастилось это проклятое солнце?

Поппи все рассчитала. Она хотела сделать так, чтобы смерть Бо стала событием. Она хотела, чтобы о нем осталась хорошая память. Она собиралась стоять у края могилы с опущенной головой, а когда они начнут опускать гроб в землю, она застрелит Бена Гардению.

Она обязана была сделать это для Бо. Бен виноват в смерти Бо не меньше, чем она сама. Бен помог ей развратить Бо, он настаивал на этом!

В течение всех этих лет в Вегасе каждый раз, когда она хотела что-то сделать, исправить все зло, весь этот кошмар, Бен останавливал ее, держал ее за руку. Если умер Бо, то должен умереть и Бен. Бо, несмотря ни на что, был добрым и нежным, Бен же был порочен. И она не только отомстит за Бо, она сведет с ним все старые счеты. За Сюзанну. Это она связала Сюзанну с Беном, теперь она ее освободит. А еще она сделает так, что он перестанет быть угрозой для Тодда и Баффи. Она сделала им гадость и теперь должна как-то компенсировать это. Они не понимали, что за человек Бен. Они не знали, что от такого типа, как Бен, невозможно освободиться до конца. Но она освободит их. Она освободит их всех. А затем, когда она рассчитается с ним, она повернет револьвер в свою сторону и упадет в могилу рядом с Бо, милым, невинным Бо. Она любила его больше жизни, жизнь никогда не была к ней такой доброй и ласковой, как Бо. Она так рано стала горькой.

Это была просто массовка. Не в каждой картине такое увидишь. Фотографы. Поклонники. Все работники студии до самого последнего бутафора. Казалось, Поппи начинает терять самообладание. Я чувствовала, видела, что что-то с ней происходит. Казалось, она даже не слушает слов священника о том, сколько радости принес Бо людям. Она все время оглядывала толпу. Кого она ищет? Затем я вспомнила, как она хотела, чтобы присутствовали Сюзанна с Беном. Сама я их тоже нигде не видела.

Перед всеми этими фотоаппаратами, перед тысячной толпой мы как загипнотизированные смотрели, как Поппи вынимает из своей черной сумочки револьвер, все еще в отчаянии оглядываясь по сторонам, когда они начали опускать гроб. Затем она бросила его и попыталась прыгнуть в разверстую могилу вслед за гробом Бо.

— Я любила его! — кричала она, обращаясь к земле, когда мы с силой удерживали ее.

Да, я верила ей. Я ей верила.

Мы все сидели в гостиной и пытались заставить ее немного выпить — даже Сьюэллен. Но она отказывалась.

— Я не пью вообще, — все время повторяла она.

Я знала, что ей необходимо то, что дало бы ей силы жить, пока она сама не найдет в себе силы простить себя. Я сказала:

— Попробуй взглянуть на это следующим образом. То, что произошло с Бо, просто несчастный случай. Как если бы он переходил улицу и попал под машину. Это трагическая случайность. Но все то время, что Бо был с тобой, ты давала ему больше, чем кто бы то ни было. Успех и слава, и любовь миллионов — без тебя он бы ничего этого не имел. И ты дала ему любовь, и он знал это. Он знал, как сильно ты любишь его, как много любви в твоем сердце.

Ее безжизненные черные глаза на мгновение вспыхнули.

— Ведь ты же знала это? Ты веришь в это, в то, что я его любила? Большинство не знает, что я делала все это ради любви.

Я крепко прижала ее к себе. Мы никогда не были близки, и мне она никогда особенно не нравилась, уж если говорить по правде, но мне было ее ужасно жаль. Невероятно жаль. Они были грешниками, но и против них многие грешили. И, возможно, она тоже грешила против Бо. Грех во имя любви. Как ужасно было для нее делать зло тому, кого она так сильно любила.