Съемочная площадка

— Подонок! Я убью его! А вы еще называетесь моими друзьями? — Она развернулась и побежала в свою комнату.

Я была вне себя.

— Думаешь, она укладывает вещи? — спросила я Тодда. — Я чувствую себя ужасно. Как какая-нибудь предательница. Как ты думаешь, третья стадия уже наступила?

— Не думаю. И не думаю, что она укладывает вещи… пока.

В течение двух часов Сюзанна не высовывала носа из своей комнаты. Тогда я сама поднялась к ней и осторожно постучала в дверь.

— Да? — холодно отозвалась она.

— Сюзанна, ты в порядке?

— Отойди от моей двери!

Тодд надел пальто, шарф и перчатки.

— Ты в офис? спросила я.

— Да. Хочу переговорить с Говардом.

Конечно. Ему обязательно нужно было переговорить с Говардом. Говард и Сьюэллен владели двадцатью процентами акций магазинов «Кинг». Раз уж Тодд собрался выставлять их на продажу, Говарда непременно следовало поставить в известность.

Тодд позвонил мне из офиса.

— Сюзанна уже вышла из своей комнаты?

— Еще нет. Ты поговорил с Говардом?

— Да.

— Ну и что он сказал?

— Он был удивлен.

— Я не сомневалась, что он удивится. — Ты уже едешь домой? — Мне вовсе не хотелось оставаться наедине с Сюзанной, когда она соблаговолит вылезти из своей комнаты.

— Еще нет.

— О!

— Мне нужно поговорить с Сьюэллен.

— О!

Я знала, с чего начнется их разговор. Тодд придет к ней в кухню. Она угостит его кофе и тем, что успела сегодня испечь. Может быть, яблочным пирогом. Шаг за шагом Тодд будет подбираться к главному. Вот только я совершенно не могла предположить, что из всего этого выйдет, повезет Тодду или нет.

— Послушай, Сьюэллен, Говард мне там будет очень нужен.

— С тобой будет Баффи. Она во всем тебе помогает.

— Баффи будешь нужна ты. Она отказывается ехать без тебя, — он улыбнулся ей с видом победителя.

Сьюэллен усмехнулась.

— Слушай, Тодд, я люблю Баффи и тебя, но мы с Говардом не можем забыть обо всем на свете только потому, что тебе в голову пришла какая-то бредовая идея. Мы вполне счастливы здесь, и во многом благодаря тебе наша жизнь финансово обеспечена. Ты был более чем щедр, ведь ты не обязан был давать нам эти двадцать процентов.

Тодд покачал головой:

— Это было хитростью. Зная Говарда, я рассчитывал, что он будет работать за двоих.

— Я не верю, что причина заключается в этом. Но речь не о том. Финансово мы обеспечены. Зачем нам рисковать тем, что имеем ради чего-то большего? Все необходимое у нас есть.

Он снова покачал головой:

— Ни у кого нет всего!

— А ты уверен, что в Голливуде ты найдешьто, к чему стремишься?

— Нет, не уверен. Но я чертовски уверен в том, что сделаю для этого все возможное. Я хочу этого.

— Ты можешь потерять все, что имеешь, все, ради чего вы с Баффи работали…

— Нет, Сьюэллен. Я могу потерять только деньги.

— Я в этом не так уверена, — зловеще произнесла она. — Я читаю газеты и журналы. Знаю, какой уровень разводов в Калифорнии. Знаю, что там происходит с детьми.

— Ерунда. Разводы и плохие дети есть везде. Я, конечно, могу проиграть в деньгах, но моя семья — в ней я уверен на все сто.

— Хорошо. Тогда вернемся к деньгам. Ты должен радоваться, что твоя семья обеспечена ими на всю жизнь. Зачем всем этим рисковать и ради такого нестабильного бизнеса, как кино?

Бедная Сьюэллен, подумал он. Ей неведомо чувство риска. Она не знает, какой тебя охватывает азарт, когда бросаешь вызов.

— В кинобизнесе я не рискую ничем. Все зависит от меня самого. А мне это просто необходимо. Но я не собираюсь давить на тебя, Сьюэллен. Если Говарду хочется сохранить за собой право собственности на галереи, это можно устроить. И если тебепридет в голову открыть какое-то свое дело — у тебядля этого достаточно денег.

Он сказал « тебе», и она не пропустила этого мимо ушей.

— Что ты хочешь сказать? Что Говард тоже хочет ехать в Калифорнию? Что Говарда тянет рисковать и бросать вызов, а я не даю ему жить полной жизнью?

— Я ничего не хочу сказать, Сьюэллен. Я говорил с Говардом, и он ничего мне не ответил. Он сказал, что должен посоветоваться с тобой.

— Ты имеешь в виду, что Говард хочет ехать, но боится признаться в этом мне?

— Просто вам следует обсудить это между собой.

— Так значит это правда? Говард действительно хочет ехать?

— Не могу тебя обманывать, Сьюэллен. Мне кажется, да.

Она испустила стон отчаяния.

— Понимаю. Говард просил тебя поговорить со мной. Ох эти мужики! Всегда все должно быть по-вашему. И все же твоя затея очень опрометчива и напоминает авантюру. Должно быть, это твой образ жизни.

— Замечательно, когда супруги называют это « нашобраз жизни».

— Ты говоришь о Баффи, — с горечью сказала Сьюэллен. — А я, увы, не Баффи.

— Нет, — он чмокнул ее в щеку. — Ты Сьюэллен, вторая по красоте женщина в мире.

— Ладно, Тодд. Ты победил. Если Говарду этого действительно хочется, то выбора у меня нет. Но знай, я этого не хотела— я просто с этим согласилась…

— Есть какая-то разница?

— Перестань, Тодд, — грустно улыбнулась она. — Хоть ты и безжалостный ублюдок, но и бесчувственным тебя не назовешь. Ты прекрасно знаешь, в чем разница между «хотеть» и «соглашаться».

— Не обижайся, Сьюэллен. Вот увидишь — тебе понравится на побережье. Солнце круглый год, и апельсины падают прямо с деревьев.

Она покачала головой.

— Это раньшетак было. А теперь, пока апельсины не созрели коммерчески, пока их не опрыскали и не покрасили, они хилые, бледные, кислые и уродливые.

Тодд откинулся на спинку стула и рассмеялся.

— Что касается апельсинов, это действительно так.

— Да ты просто волшебник, — сказала я, обняв Тодда. — Настоящий чародей.