Съемочная площадка

— Ну, и что это означает, Клео?

— Это означает, что все считают нас неспособными снимать настоящее кино… Думают, что мы годимся лишь для телевидения. Сериалы, коммерческая реклама, телефильмы. И то лишь те, что уже побывали на экране, только подчищенные. А все настоящие картины, которые выпускает «Кинг», снимают независимые компании, лишь используя площади студии. И не важно, что «Кинг» продает картины. Продавать и снимать — это разные вещи.

С одной стороны, я могла понять Клео и даже симпатизировала ей. Она настолько самозабвенно посвящала себя работе на съемочной площадке, что воспринимала все эти разговоры как личное оскорбление. Мне, конечно, было ясно, что она выражает не только свои переживания, но и переживания Лео. Хотя студия «Кинг» и дала ему возможность улучшить свое материальное положение за счет переделки и улучшения старых материалов и телефильмов, он все же стремился к настоящему искусству — хотел стать настоящим киносценаристом и режиссером. И учитывая царящие в Голливуде настроения, я не могла его в этом винить.

Но с другой стороны, как смелаона приставать ко мне со своим нытьем, со своей критикой в адрес Тодда и того, что он делает на студии «Кинг»?

— Чтобы существовать и развиваться, студия должна делать деньги, — заявила я, сдерживая злобу. — Тодду с таким трудом удалось поставить студию на ноги после фиаско «Любви и предательства»! А Лео, несмотря на все его творческие способности, один из виновников этого кошмара. Мне кажется, Тодд тоже проявил незаурядные способности, сделав финансовое положение студии стабильным. И мне плевать, что в этом городе нас называют телевизионщиками. А если Лео это не нравится, Тодд не станет его удерживать. Если он хочет перейти в какую-нибудь более престижную фирму, мы всегда сможем обойтись и без него.

Услышав мои слова, Клео широко раскрыла глаза. Она была шокирована, даже испугана.

— Не понимаю, Баффи, почему ты так со мной говоришь. Я всегда считала, что мы подруги. — Она огляделась по сторонам, словно хотела убежать. Словно не знала, куда от меня спрятаться.

— Да, мы подруги, Клео. И надеюсь, что останемся подругами.

Она робко засмеялась.

— Но ты говоришь со мной как начальница. Ты даже угрожаешьмне, Баффи. Угрожаешь работой Лео.

— Нет, Клео, это не так. Просто я говорила с тобой честно. И потом, разве не ты говорила мне, что это город начальников? И тот, кто хочет выжить, должен подчиняться принятым здесь правилам игры?

— Я вовсе не хотела сказать ничего такого. Просто я сообщила тебе, что говорят о нас всех, о студии «Кинг». Почему, ты думаешь, на наши «теннисные воскресенья» больше не приходят те, кто хоть что-то из себя представляет?

— Мне очень жаль, Клео. Может быть, мы сможем вас заменить на этом поприще? У нас превосходный теннисный корт. А мы его совершенно никак не используем. Может будем проводить «теннисные воскресения» в нашем доме? Может, владелецстудии «Кинг» окажется более удачлив в привлечении знаменитостей?

Мы уставились друг на друга. Клео была права: я становилась другой. Я набирала власть. А мне казалось, я просто забочусь о своих беременностях.

Перед уходом она стала искать путь к примирению.

— Все говорят, что Тодд — гений, финансовый гений. Мне кажется, сегодня в этом и заключается залог успеха. Вовсе не обязательно быть гением творческим, достаточно быть гением финансовым.

Я пересказала Тодду кое-что из нашего разговора с Клео. Я думала, что он лишь посмеется над этим, но не тут-то было. Он был ошарашен.

— Слушай, Тодд, мы здесь совсем недолго. Чуть больше года. И за это время ты поставил эту чертову студию на ноги. Она стала приносить доход. Ты обеспечил работой огромное число людей…

Он задумчиво улыбнулся.

— Я и в Огайо обеспечивал работой огромное число людей. Я приехал сюда не просто для того, чтобы стать удачливым бизнесменом. Для этого не стоило все это затевать. Какой смысл лезть в кинобизнес, если не ставишь перед собой цели добиться чего-то настоящего, чего-то значительного?

— Но ты справляешься с этим великолепно!

Он кивнул головой.

— Ты имеешь в виду «Месть в субботнюю ночь»? — Речь шла о фильме, который он только что продал одной из телекомпаний и который должны были показывать по телевидению в один из субботних вечеров. — Или нашу первую полнометражную картину — «Дитя сатаны»?

— Ты делаешь все с таким вкусом!

Он улыбнулся и снова кивнул.

— Да, это действительно классный проект. Кровь, кишки, вопли подростков.

— Да, это просто замечательно! — повторила я.

— Нет, Баффи. Что такое замечательно? Это то, что замечают: то, что выглядит внушительно! А мне пока не удалось создать ничего внушительного.

О, я так болела за него! Я обняла его и крепко прижала к себе. О Тодд, ты для меня самый внушительный! Так хорошо, что ты у меня есть. Для меня не существует ничего важнее. О Тодд, самое внушительное — это моя любовь к тебе!

47

После многомесячных отсрочек, опросов свидетелей и множества вылитой грязи бракоразводный процесс Сюзанны приблизился наконец к завершению. В день, когда должен был выступать Ли Филипс, она пригласила меня с собой в суд.

— После завершения процесса мы устраиваем грандиозную вечеринку у Джимми. Это будет настоящий праздник, не сомневайся. Так что постарайся найти какое-нибудь платье, которое прикроет твой позор.

— Мой позор?

— Именно. Расхаживая с таким пузом, ты даешь всем понять, что занималась этим! Ты как бы объявляешь во всеуслышание: «Я трахалась!»

Мне хотелось спросить, что она сама объявляла во всеуслышание, расхаживая с такими огромными сиськами, но делать этого я не стала. Начав встречаться с Ли Филипсом, она стала их стесняться и не скрывала этого в наших беседах. После того, как в результате выигранного процесса она получит свои миллионы и выйдет замуж за своего учтивого адвоката, Сюзанна рассчитывала вернуть их в прежнее состояние. И мне не хотелось портить ей настроение.

Когда она заехала за мной по дороге в суд, я была поражена ее видом. Я обращала внимание на то, как она одевалась на предыдущие слушания. Она неизменно следовала стилю, который приняла для себя, начав встречаться с Филипсом: костюмы от Шанель, скромные блузки строгого покроя, туфли на низком каблуке. Теперь же на ней было исключительно короткое полосатое платье с таким глубоким вырезом, что ее огромные груди почти вываливались наружу. Его дополняли белые сапоги на высоченном каблуке и уложенные на макушке волосы — прическа, которую не носили уже лет двадцать. В таком виде Сюзанна не была похожа ни на первоклассную модель, ни на блестящую актрису. Она не была похожа даже на первоклассную проститутку, а напоминала скорее дешевую уличную шлюху.

Я не знала, что сказать.

— Это Ли посоветовал тебе так одеться? — Когда в ответ она утвердительно кивнула головой, я совершенно растерялась.

— Он сам выбрал это платье. Сегодня я нанесу решающий удар. Мне кажется, он добивается того, чтобы судья понял, какое чудо досталось Хайни и от чего он отказался. — В начале разговора она улыбалась, радуясь произведенному на меня впечатлению. Но вскоре ее улыбка сделалась довольно вялой. — Я и вправду чувствую себя по-дурацки. Скорее бы все это кончилось — я наконец смогу вернуть свою грудь в нормальное состояние.