Семья для несчастного босса

«Это ведь хороший знак», – говорю я себе и тем самым успокаиваюсь.

Мой босс – самый прямой человек из всех, кого я знаю. Он не стесняется выражать свое мнение и если бы хотел, чтобы мы забыли о произошедшем, то так и сказал бы.

На следующее утро я собираюсь дольше обычного. Завиваю волосы и укладываю их в низкий хвост, крашусь немного поярче и надеваю свой любимый наряд – облегающую кожаную юбку со свободной рубашкой, которую заправляю за пояс, и длинный шерстяной пиджак сверху. Самое то для осенней погоды.

К тому времени, как я приезжаю в офис к восьми, Лука уже там. Как и Владимир Антонович. Они разговаривают в холле и чем ближе я подхожу, тем больше волнуюсь.

– Доброе утро! – здороваюсь, поравнявшись с ними.

– Доброе, – говорит Даров, а Лука просто кивает, продолжая их разговор.

К тому времени, как Ратманов появляется в нашей приемной, его кофе уже готов и ждет его на столе. Я не отхожу от постоянной рутины. Хотя у него есть секретарь, которого наняли, чтобы расширить мои обязанности, как помощника, и передать ей незначительные задачи, именно я продолжаю готовить ему кофе, потому что даже такой мелочью хочу проявить заботу о нем.

– Здесь пахнет кофе, – тянет носом Лука, глядя в сторону своего кабинета. – То, что нужно, спасибо, Майя. Алиса, жду от тебя отчет о корреспонденции.

– Десять минут, Лука Назарович, – говорит секретарь Алиса, занимающая мое прежнее место в приемной. Я теперь размещаюсь в небольшом кабинете рядом с офисом Луки.

– Майя, зайди ко мне.

Мое сердце стучит, как бешеное, пока я направляюсь в его кабинет. Лука все еще выглядит осунувшимся, но круги под глазами не такие ярко выраженные. Когда он начинает обсуждать список задач на сегодня, я едва сохраняю самообладание, но мой босс ни единым словом или движением не показывает, что между нами что-то произошло и наши отношения изменились, а сама я не хочу первой заговаривать об этом. К концу рабочего дня мои нервы уже не выдерживают, но к счастью, Ратманов сам делает первый шаг, как только Алиса покидает приемную, уйдя домой. Я все еще корплю над документами в своем кабинете и Лука заходит ко мне без стука.

– Майя, – говорит он, подходя ко мне и опираясь бедрами о крышку стола. – Поужинаем?

– Хорошо, – скрывая облегчение, выдыхаю я и когда он наклоняется, медленно прижимаясь губами к моим, едва не таю на своем кресле.

– Весь день хотел это сделать, – бормочет Лука, быстро прервав слишком короткий поцелуй, хотя на его лице явно читается голод. – Но здесь лучше не стоит. Давай оставим наши личные отношения за пределами офиса.

– Да, ты прав, – соглашаюсь я, оглядываясь на дверь. – Дай мне еще двадцать минут, я быстро закончу.

Мы снова едем в его машине в ресторан, на этот раз итальянский. Мне кажется диковатым то, как просто наши отношения перешли из рабочих еще и в любовные. Лука ведет себя, как и раньше, никакого смущения или выпячивания своих достоинств, с желанием понравиться, которое часто прослеживается у людей, которые только начинают узнавать друг друга и встречаться. За ужином мы обсуждаем сначала работу и только потом переходим к тому, что меня так сильно беспокоит и волнует.

– Давай говорить откровенно, – предлагает Ратманов. – Меня влечет к тебе, но, если ты хочешь вернуться к строго деловым отношениям, я просто забуду этот эпизод. Никаких конфликтов и обид, я давно не мальчик и способен принять отказ.

– А если я хочу продолжить? – взволнованно облизывая губы, стреляю в него взглядом.

– Тогда продолжим, – улыбается он. – Но так, чтобы на работе это не было заметно. Я не знаю, приведет ли это к чему-то, Майя, так что буду откровенен. На данном этапе своей жизни я не рассматриваю серьезные отношения с планами на будущее. Мне бы с прошлыми хотя бы разобраться. Не хочу вводить тебя в заблуждение, поэтому говорю, как есть. Ты очень мне нравишься, я всегда восхищался тобой, как коллегой, и, хотя мне до сих пор непонятно, почему ты еще не ушла от меня, чтобы заняться собственной практикой, я очень благодарен, что имею такого человека рядом с собой. Не хочу портить наши отношения, как бы сильно после вчерашнего дня мне не хотелось тра… черт, извини.

Он усмехается над самим собой, а я скрываю разочарование за улыбкой. Конечно, я не рассчитывала, что он влюбится в меня после одной совместной ночи. Я вообще ни на что не рассчитывала, просто дала волю своему отчаянному желанию хоть раз приблизиться к нему, прикоснуться, и я не жалею. Но все равно больно слышать такое предложение, когда в голове у нас уже дети, внуки и совместная счастливая старость. И все же, я не могу сейчас отшить его, сказав, что меня это не устраивает. У меня все равно нет никакой личной жизни после развода, потому что я не могу смотреть ни на кого другого, кроме Луки, и если я сейчас не попробую с ним хоть что-то, то так и буду продолжать страдать по нему.

Мне двадцать шесть лет, ему тридцать семь. Мы оба взрослые люди с кое-каким багажом и жизненным опытом, почему я должна отказывать себе в шансе быть рядом с любимым человеком, потому что это унизительно с точки зрения наивной, молодой Майи, которая твердо верила, что мир черно-белый? Я больше не та девушка, я видела множество оттенков серого между ними, и я больше не могу продолжать отказывать себе в том, чего хочу, потому что кто-то посчитает это неправильным.

– Вчера ты так не стеснялся в выражениях, Лука, – наклонившись ближе, поддразниваю его, ведь у моего босса обнаружился талантливый язык не только в плане тактильного мастерства, но и ублажения женского слуха, потому что в грязных разговорчиках ему нет равных. – Мне понравилось, как ты озвучивал все, что собираешься сделать со мной. И я надеюсь, что мы продолжим, потому что я тоже этого хочу. Не только мужчины нуждаются в сексе, я слишком долго была одна и это твоя вина, потому что ты загружаешь меня работой. Я едва бываю у себя дома, не говоря о какой-то социальной жизни.

– Тогда, решено, – расслабляется он, лаская мою ладонь большим пальцем. – Не возражаешь, если мы поедем к тебе?

В тот вечер мне казалось, что со временем все будет только лучше, но я ошиблась. Мы с Лукой становились лишь ближе друг к другу, и, хотя он никогда не приглашал меня в свою квартиру, в командировках мы жили в одном номере и он часто ночевал у меня дома, в принципе, не избегая близости и откровенно отвечая на любые мои вопросы о своей жизни.

Когда Лука развелся, он сообщил мне об этом первой, и, хотя ту ночь он провел у себя, я не расстроилась, а стоило бы уже тогда задуматься, ведь на тот момент мы были вместе больше месяца и все равно он все еще переживал из-за Лады, я видела это. Зато после этого, он перестал скрывать наши отношения, рассказал о нас Владимиру, и я приняла это, как знак того, что его планы изменились и он начал воспринимать нашу связь всерьез.

Как же я ошибалась…

***

– Лука, – заговариваю о волнующей меня проблеме, пока мы едем домой после работы. – Срок моего противозачаточного импланта подходит к концу, завтра я иду его удалять и какое-то время придется отказаться от контрацептивов, так что какое-то время тебе придется самому заботиться об этом.

– Ничего, мы все равно часто пользуемся презервативами, теперь будем внимательнее, чтобы не забываться, – отвечает он на удивление спокойно.

Не знаю, почему так нервничала, прежде чем сообщить ему об этом, ведь проблемы, по сути, и нет, Лука действительно в большинстве случаев использует защиту или прерывается в самом конце, чтобы избежать ненужного риска, как он это объясняет. Просто я понимаю, что даже если он не говорит об этом, тема детей для него с некоторых пор табу, он еще долго не будет готов стать отцом снова, да и я не стремлюсь к материнству на этом этапе своей жизни, учитывая мои карьерные амбиции. Просто… Меня беспокоит эта его зацикленность на защите, не знаю даже почему.

– Есть еще кое-что, что я хотела с тобой обсудить, – перехожу к еще более волнующему вопросу. – Помнишь бывшую жену Полозова? Ольгу Арсеньевну?

– Это та, которая раскрутила бизнес с родственницами мужа? Володя вроде отказался ее представлять.

– Да, но теперь она обратилась ко мне, – сглатываю нервный ком в горле. – Один из акционеров – сестра ее бывшего мужа, подала в суд и требует компенсацию за якобы скрытые доходы, плюс моральный ущерб и куча пунктов с бредовыми требованиями, которые ни один судья даже всерьез не воспримет.