Семья на первом месте

На столе из тёмного дерева появилось горячее блюдо с сочным мясом и вареным картофелем, а рядом — бокал красного вина. Пожалуй, у магглов были свои плюсы. В основном это алкоголь, от которого Пьюси не мог отказаться, несмотря на ненависть к немагам, затащившуюся внутри него ещё во чреве матери.

— Хозяин, — Грэнс подал голос, на что Пьюси кивнул, не отрываясь от еды. — К вам пожаловал мистер Крауч-младший. — Мужчина скривил губы. — Прикажете его позвать или выставить за дверь?

— Зови, — кивнув, Этелберт вернулся к мясу.

Через пару секунд в столовую вошел высокий волшебник. Его волосы соломенного цвета были взъерошены у макушки, что придавало ему юношеский вид. Дорогая тёмная мантия развевалась при ходьбе. Светлые брови взметнулись вверх, завидев друга. Бартемиус неуклюже плюхнулся на стул рядом.

— Здравствуй-здравствуй! — весело пролепетал волшебник, откидываясь на спинку стула. — Приятного аппетита.

— Какими судьбами? — Пьюси утёр уголки рта бумажным полотенцем, подняв тяжёлый взгляд на мужчину.

— Сразу к делу? — Крауч-младший усмехнулся, придвинув свой стул поближе. — У Тёмного Лорда есть для нас задание, — прошептал волшебник, продолжая глупо ухмыляться.

— Какое же? — хозяин дома иронично улыбнулся. — Напасть на очередную семейку магглов или перерезать глотки детям?

— Не боишься? — Бартемиус не спускал карих глаз с друга. — Тёмному Лорду не понравится, если он узнает о том, как ты относишься к его поручениям.

— И откуда же он узнает? — Этелберт выжидающе сощурил голубые глаза.

— Точно не от меня! — Поднявшись с места, Крауч хвостик засеменил за другом. — Где Пьюси-старший?

Без приглашения Пожиратель смерти опустился в кресло, положа локти на подлокотники, обитые тёмным бархатом.

Полумрак в комнате развеяли несколько старинных канделябров.

— Отправился к сестре в Нью-Йорк, — Этелберт отмахнулся от вопроса друга, разливая огневиски по стаканам.

— Благодарю, — тут же отозвался Крауч, пригубив стакан. — Как Лестрейндж?

— Она Пьюси.

Этелберт бросил предупреждающий взгляд в сторону друга.

— Не кипятись, я понял. — Барти кивнул.

Ему не хотелось нарваться на гнев старого друга, зная то, как он страшен в гневе. Просидев несколько минут в тишине, он всё же её нарушил.

— Встретимся завтра около Лютного переулка в восемь вечера.

Пьюси ничего не оставалось, как покорно кивнуть. Не выполнять приказы Лорда, которому они пристегнули на верность, карается расплатой. Причём поголовной.

— И что от нас требуется? — окликнул волшебника друг, когда тот дошёл до двери.

— Нам нужно отправиться на переговоры к оборотням, — Крауч-младший нервно поджал и без того тонкие губы.

— Разве они не на нашей стороне? — светлые брови Этелберта сдвинулись на переносице.

— Не все, — ответил волшебник, и дверь за ним захлопнулась.

Молодой человек долго сидел у потухшего камина, неспешно попивая золотистую жидкость из хрустального стакана. Горечь обожгла горло. Часы пробили полночь. Веки Пьюси задрожали.

В этот день, ровно четырнадцать лет назад, его мать скончалась, оставив мужа и сына. Разумеется, Этелберт её практически не помнил. Всё своё детство он провел с отцом, который воспитывал его, опираясь на собственные методы.

Флешбэк

«Как-то раз, когда юному волшебнику было шесть, ему приснился кошмар, и он спустился на первый этаж, где его отец попивал огневиски. Точно так же, как это делает сейчас он. Мальчик стоял с плюшевой игрушкой, которую крепко прижимал к груди.

— Подойди, — подозвал его темноволосый волшебник. Мальчик сделал, что ему велено. — Видишь ту женщину на полотне?

Мужчина кивком головы указал на портретно волшебницы. Она была изображена по пояс вполоборота, поджимая тонкие губы. Юбки её платья занимали больше места, чем она сама, и поэтому женщина с волосами цвета кованого золота их постоянно одергивала, хмуря светлые брови. Она была хороша собой.

Мальчишка согласно кивнул, присев на край темного дивана.

— Это твоя мать, — бросил Пьюси-старший, залпом осушив стакан.

Гостиная хранила тишину, и лишь поленья в камине негромко потрескивали.

— Я никогда её не любил, как и она меня. — На лбу мужчины залегли морщины, а его сын жадно внимал каждому его слову. — Но когда она умерла, оставив тебя на моё попечение, я впервые зарыдал. — Мальчик ахнул. Бенджамин резко умолк, мысленно погружаясь в воспоминания давно минувших лет. — Я рыдал так долго, что потом не мог разлепить глаза, представляешь?

Зыркнув на сына, мистер Пьюси скривил рот. Маленький Этелберт отрицательно покачал головой. Он не помнил, когда давал волю слезам. Отец этого не любил.

— Ты помнишь девиз нашего дома?

— «Несломленные», — гордо произнёс мальчик, выпятив вперёд грудь.

— А знаешь ли ты, что это значит?

Пьюси-старший, склонив голову в сторону сына, вопрошающим взглядом скользя по его лицу. Мальчишка с блондинистыми волосами снова покачал головой.

— Подойди, — Этелберт поднялся с кресла, приблизившись к отцу на негнущихся ногах. — Закати рукава, — боязливо поджав губы, мальчик послушался. — Протяни руку.

Брови маленького Этелберта нахмурились, и, недолго подумав, он вытянул правую, потому что в другой держал «Друга — Лори». Пьюси-старший поджег сигару, выдохнув едкий дым в лицо сына, тот закашлял. Схватив мальчика за руку, волшебник потушил сигару об его предплечье, тот дёрнулся, но хватка отца оказалась сильнее.

Этелберт почувствовал запах паленой плоти, своей собственной. Ожог болезненно стягивал нежную кожу. Боль была невыносимая. Однако Этелберт хранил молчание, сжав молочные зубы до скрежета.

Отец его отпустил, и тот отшатнулся, падая на колени. Мужчина выхватил плюшевую игрушку из цепких лап мальчонки.

— Никаких слабостей, — проговорил он вкрадчиво, придав «Лори» огню в камине.

После хозяин поместья удалился, оставляя маленького Этелберта одного в тёмной гостиной.

За окном сверкнула молния, а мальчик продолжал глядеть на то, как в пламени огня поглощает его единственную в жизни игрушку и верного друга.

— Никаких слабостей, — повторил он за отцом, утирая рукавом пижамы нос.»