Семья навеки
Шрифт:
— Ну, хватит, — проговорил Зак, возвращая щенков Зельде и поднимаясь на ноги. — Малыши устали. — Он протянул Монике руку, чтобы помочь подняться, и как всегда, даже от случайного прикосновения у него побежали по коже мурашки.
Пряча друг от друга глаза, они принялись стряхивать с себя собачью шерсть. Вдруг детский голосок, хриплый и неуверенный, не очень четко произнес:
— Чар-ли.
Моника застыла на месте. Все на свете было забыто. Ее глаза, широко раскрытые от изумления, какое-то время неподвижно смотрели на Зака. Потом оба в молчании уставились на Николь.
Девочка все еще сидела на корточках у соломенной подстилки для малышей Зельды.
— Чар-ли.
Когда через несколько дней погода прояснилась и был дан благоприятный прогноз, Зак на «сессне» полетел в Анкоридж. У него был длинный список товаров, который кроме различных школьных принадлежностей для обучения Ники включал специальные выкройки и ткани. Моника собиралась сшить костюмы на Хэллоуин.
Его грызли сомнения: готова ли Ники участвовать в страшном разгуле привидений и гоблинов?
«Понаблюдаем, как она воспримет это. В конце концов, мы можем просто посмотреть на процессию с крыльца маминого дома. Но в любом случае нам нужно быть в костюмах», — решила Моника.
— Как жаль, что у меня не будет возможности увидеть вас, — мечтательно сказала Бекки, сопровождавшая Зака в его походах по магазинам. Она радостно тряхнула головой и воскликнула: — Далматинцы! Так забавно…
В течение всего утра, которое они провели вместе, сестра пыталась выведать у него как можно больше информации о нем самом и о его гостях. Зак отвечал осторожно, а иногда и уклончиво. И хотя он знал, что эти вопросы продиктованы тревогой за него, а не праздным любопытством, он чувствовал, что просто обязан сохранить тайну Моники. Бекки не была бы Бекки, если бы не приняла его скрытность с оскорбленным достоинством. Вновь и вновь она пробовала разные уловки, лишь бы только узнать то, что хотела, но своего так и не добилась.
Сейчас, следуя за ней по уютной приемной, которая располагалась перед входом в офис «Клуба одиноких сердец», Зак с любовью смотрел на ее плотную фигуру.
Проходя мимо двух столов с компьютерами, которые служили рабочими местами служащим Ребекки, он кивнул и улыбнулся Доре Майлз. Ей было далеко за тридцать, она носила очки и была не замужем. Дора совсем не соответствовала представлениям Зака о типичной сотруднице службы знакомств. Впрочем, по словам Бекки, она была очень энергична в работе. Сейчас Дора разговаривала по телефону и поэтому на приветствие Зака ответила кивком, в котором сейчас больше, чем обычно, чувствовались смущение и нервозность.
Или, может, ему только так показалось, подумал Зак, больше обеспокоенный этим, чем польщенный. Он знал от Ребекки, что Дора очень сильно им увлечена.
Зак также заметил, что Жизели Дюпон — другой сотрудницы «Клуба одиноких сердец» — нет на рабочем месте.
Они свалили кучу сумок и пакетов с покупками прямо на пол кабинета Бекки. Хотя кабинетом это место можно было назвать с большой натяжкой — на самом деле эдакий закуток в самой глубине помещения, отделенный невысокой перегородкой, едва доходившей Заку до груди. Должно быть, все, чего хотела Бекки, — это лишь создать иллюзию собственного кабинета.
Пока Ребекка проверяла, есть ли телефонные сообщения и электронная почта, Зак разглядывал семейную фотографию. На снимке были изображены Бекки, ее муж Дэйл и их мальчики — близнецы Закариус и Дэйл-младший. Оба мальчика уже выросли и сейчас были
мужчинами. Этой фотографии было лет десять, но и сейчас семья была такой же сплоченной и дружной, как раньше.— Я всегда тебе завидовал, — признался он, когда Бекки подошла и тоже взглянула на фото. — Но теперь… — Его улыбка получилась смущенной. Чувства, которые он испытывал, были ему незнакомы. Он хрипло прошептал: — Сейчас я почти верю…
Больше он говорить не мог, но знал, что Бекки поняла его.
— Ты любишь эту маленькую девочку, ведь так? — скорее заявила утвердительно, чем спросила она.
Зак кивнул, все еще продолжая смотреть на снимок, но видя перед своими глазами Николь.
— Да, люблю.
— А ее маму?
Ее мама. Моника. Женщина, которая не выходила у него из головы и мысли о которой заставляли его сердце биться намного быстрее. Быстрее, чем три круга над посадочной площадкой в снежную бурю…
Зак положил снимок на место. Он не обиделся на этот вопрос, так как до известной степени сам навел сестру на разговор.
— Она замечательная, — проговорил Зак, очень хорошо понимая, что его ответ совсем не объясняет его чувств. Сейчас он не был расположен более четко определять их. Даже перед таким близким и дорогим человеком, каким была Бекки. — Знаешь, что я скажу тебе? Мы стали с ней друзьями. Очень добрыми друзьями.
— Что ж, ладно. — Бекки очень хорошо умела читать между строк. — А бывший муж не давал о себе знать?
— Нет. Однако я бы очень хотел поговорить с ним. По-мужски.
— Правда? — Бекки стала рыться в сумочке в поисках губной помады. — И что бы ты сделал?
— Я бы хорошенько его отделал, дорогая сестренка. — Зак наблюдал за тем, как Бекки красит губы, с явно возрастающим раздражением, а потом добавил: — Но только прежде я разберусь с тобой, если ты сейчас же не выведешь меня отсюда и не накормишь. Я просто умираю с голоду!
За ланчем Зак рассказал о последних достижениях Николь.
— Она делает невероятные рисунки, — похвастался Зак, поймав себя на том, что говорит сейчас как гордый отец. — Она знает алфавит и может написать наши имена. Моника с ней занимается. У них уроки каждый день. А в те дни, когда у Моники работа в конторе, Николь идет туда вместе с ней и печатает на старой пишущей машинке.
— Надо бы купить ей компьютер.
— Я уже думал об этом.
— Есть специальные компьютеры для детей, это чудесная развивающая игрушка. Сегодня же после обеда и купим, — решила она, вероятно, считая, что согласия Зака на это не требуется.
Им подали салат, и на некоторое время за столом воцарилось молчание. Ребекка первая нарушила его.
— Так ей уже отдали щенка? — спросила она, сделав глоток воды.
— Чарли? Нет, еще нет. Мы пока не взяли его в дом. — Зак посолил и поперчил свой салат из зелени. — Думаем подождать еще недельку-другую.
— Чарли, — произнесла Ребекка. — Кто же его так назвал?
— Она и назвала.
— Она — это кто? Моника?
— Нет, Николь.
— Николь? — недоверчиво повторила Бекки. — Я думала, она не говорит.
— Она и не говорила. — Зак с удовольствием жевал салат. На память пришло сладкое воспоминание о первом слове Николь. — Вероятно, она очень сильно хотела этого щенка.
— Так сильно, что даже заговорила? — изумленно заметила Бекки и покачала головой. — Это невероятно.
— Да, правда. — Зак встретил задумчивый взгляд сестры, продолжая вспоминать тот момент. Он почувствовал, что к горлу снова подкатывает комок.