Семья волшебников. Том 2

А если кто и заметил, то решил, что малышка просто пошла по нужде, и ничего не сказал.

Но Вероника тихонько вышла в холл, где по-прежнему стоял саркофаг. Она потянула за край покрывала, открыв седую голову с внушительным носом, потыкала сухую холодную щеку и позвала:

— Деда… дядя… эй, проснись. Проснись. Мы тут едим пироги. Остальные не стали тебя будить, чтобы им больше досталось. Но я не такая! Вставай, пошли кусять!

Глаза дядьки открылись и засветились красным. В холле стало очень холодно, и даже вода в графине заледенела, а у Вероники изо рта пошел пар.

А у дяди нет. Он заворочался с утробным звуком, медленно уселся и повернулся к Веронике. Та подала ему руку, дядя взялся за нее и грузно вылез из саркофага.

— Пошли, — сказала Вероника. — Пироги еще остались.

Когда в дверях столовой появился виновник торжества, все на мгновение оцепенели. Кто-то взвизгнул, у одной тетушки изо рта выпал кусок пирога. Жробис, который рассказывал очередную историю, замолчал, резко повернулся к сестре и выпалил:

— Маврозия?!

— Это не я! — запротестовала та.

— Я разбудила дядьку! — похвасталась сияющая Вероника. — Пойдем!

Дядька издал жуткий, леденящий душу звук. Теперь и в столовой окна покрылись инеем. Его ногти стремительно удлинялись, зубы заострялись, а нос шумно раздувался. Оживший мертвец скалился, принюхивался, а его глаза пылали все ярче.

И этим пульсирующим огонькам вторили бесчисленные гексаграммы.

— Вероника… — сунул руку в кошель папа, нашаривая меч. — Отойди… отойди от дяди… медленно…

Другие волшебники тоже приготовились защищаться. Все сразу поняли, что видят перед собой драуга, одну из самых могущественных и опасных форм нежити. Драугами становятся мертвецы с высокой духовной силой — герои, лидеры, полководцы… и волшебники, конечно. Они очень сильны, умны и могут колдовать, но это демоническая нежить, злая и жестокая.

Вероника растерянно хлопнула глазами, глядя на то, как папа обнажает меч. Они что, настолько не хотят делиться пирогами?!

— Не трогай дядю! — попросила она. — Он просто кушать хочет!

— В этом-то и проблема, — кивнул папа.

Он пока не сдвинулся с места. Опасно близко к драугу стоит их дочь, к тому же в столовой куча народа, и многие тут даже не волшебники. Лахджа на последней стадии беременности, а дядя оставил свою беличью шубу в гардеробе. Без нее он и свечку-то магией не зажжет.

А худшее в том, что драуг у себя дома. Это его владение, тут ему все подвластно. Вон, гексаграммы на стенах уже испускают подавляющее излучение.

— Вероника, отойди от дяди! — повторил Майно громче и настойчивей.

— Иди ко мне, милая! — протянула ручки мама.

— Ладно, — согласилась Вероника.

Но не успела она сделать и шагу, как драуг метнулся вперед. Гости закричали, дочь покойного молча бухнулась в обморок, Маврозия вскинула руки в отвращающем жесте…

Драуг с размаха врезался в стол. Гости раздались в стороны, и когтистые лапы вцепились… в пироги. Рябиновые и черемуховые. То и другое отпугивает нежить, почему и входит в состав поминальных пирогов, но для драуга это оказалось просто как острая приправа.

Клыки мертвеца работали, как молотилка. Пироги летели в пасть один за другим, драуг громко урчал, а Вероника цокнула языком и произнесла:

— М-да. Понятно, почему его не будили. Жадина. Все сожрал один.

— Узнаю своего дядюшку! — нервно хохотнул Жробис, тянясь к серебряному подсвечнику. — Такой же, как при жизни!

— Что ты ржешь-то?! — крикнул ему пожилой сосед. — Это же драуг!

— Ничего, сейчас мой племянничек ему наваляет. Майно, наваляй ему!

— Ты хочешь, чтобы я бил дядю?! — опешил Майно.

— Да. И сделай это побыстрее, пока он не сожрал все пироги.

— Дядя в Шиассе, а это его мощи, — сказала Маврозия, сплетая оградительную от злой нежити паутину. — Давай-ка на пару.

Майно Дегатти перепрыгнул через стол и шагнул к драугу, следя за каждым его шагом. Сейчас лучше быть осторожным — плащ висит в гардеробе, яд Токсина для нежити безвреден, Тифон остался дома, а Лахджу лучше даже не впутывать — у нее вот-вот роды начнутся. Она, конечно, демон, но все-таки остается беременной женщиной.

Так что только старый добрый меч. Он не фамиллиар, у него нет подобия разума, но Майно и без этого отлично фехтовал. Мог двигаться с грацией кота и скоростью коня, мог летать и выдыхать пламя. Одолжив силы Снежка, он выпустил очищающую волну, а сразу после — ограждающую, отделяющую драуга от его жилища.

Гексаграммы на стенах начали тускнеть. Хотя бы их теперь можно не опасаться.

Драуг медленно поднял голову и повернулся к Майно. Из клыкастой пасти вывалились крошки. Страшная лапища врезалась в стол, и тот треснул.

Гости осторожно, по стеночкам, покидали столовую. Кто-то спрятался на кухне, кто-то вылезал из окна. Лахджа закрыла собой Веронику и трансформировала руку в биоогнемет, но не нападала. Ей сейчас в это лучше не лезть.

Драуг тихо зарычал и перевел взгляд на дядю Жробиса. Тот прижимал к груди последний пирог.

— Даже не думай, — предупредил он. — Ты его не получишь.

Драуг сделал шаг. Жробис отступил к выходу.

Майно медленно заносил меч. Он поглядывал на тетю Маврозию, которая плела малое некромантическое усмирение. Еще чуть-чуть… почти… да, вот сейчас!

— Давай, Астрид! — велел Майно.

Девочка давно вскинула руку и только ждала разрешения, потому что не была уверена — можно ли жечь дядю, или ее за это накажут?

Можно.

Полыхнул яркий свет. Одновременно тетя Маврозия кинула будто серую паутину, Майно Дегатти мгновенно переместился к драугу и рубанул по шее.

Голова отлетела. Алый свет в глазах начал тухнуть. Майно пнул эту башку к тете, и та скороговоркой исторгла из нее остатки злого духа.

— Ну… вот и все, — сказал Майно, протирая меч скатертью.

Кто-то из родственников помогал подняться дочери покойного. Ее привели в чувство и наложили легкое успокоительное заклятье.

— Так… дядя, давай сложим останки обратно, — сказал Майно подоспевшему обратно в шубе Жробису.

— А что, уже все? — разочарованно спросил он. — Ярыть… никак не удается протестировать шубу. В полевых, так сказать, условиях…

— А ты к нам почаще в гости приезжай, — вкрадчиво сказала Лахджа и скривилась. Ребенок внутри затолкался.

Тетя Маврозия, внимательно изучив останки, перевела взгляд на Веронику. Ее брови немножко приподнялись.