Семья волшебников. Том 2

— Признаю поражение!

Фух. Слова произнесены. Есть демоны, которым нельзя верить даже после такого, но не гохерримы. Лахджа как бы с неохотой покинула чужую плоть и вновь сформировала свой истинный облик.

— Это было отвратительно, — выдохнула Нагалинара, выдергивая меч из живота.

Ее всю покрывала кровь. Она текла по ногам, по щекам, по шее. Гохерримке явно было больно, но она смотрела на Лахджу с каменным лицом. Раны затягивались на глазах… все, кроме той, что оставил ее собственный клинок.

Нагалинару ждут трудные часы, если не дни. Возможно, придется наведаться к Жертвенному.

— Ты правда могла заставить меня порождать тахшуканов? — с омерзением спросила она.

— Не факт, что у меня бы получилось, — пожала плечами Лахджа, формируя на теле квазиодежду из шерсти и перьев. — Но мне нравятся эксперименты.

Круг Поединка рассеивался, она снова ощущала в голове фамиллиарный мыслечат. Стычка с Нагалинарой длилась меньше получаса, и отсутствия Лахджи заметить не успели. Все фамиллиары временами отключаются, когда засыпают или просто хотят побыть одни.

— Надеюсь больше не увидеться, — произнесла Лахджа. — Но ты не расскажешь, что это было? С тобой мы вроде не ссорились.

Нагалинара поколебалась, а потом созналась:

— Мне поручили тебя убить. Сама догадаешься, кто?

Лахджа даже не удивилась. Ну да, единственное возможное объяснение. Хальтрекарок восемь лет копил злобу, он несколько раз давал о себе знать, и в какой-то момент его все-таки прорвало окончательно.

— Понятно, — сказала Лахджа. — Тебе поручили убить только меня?

— Только тебя. Твое окружение моему мужу неинтересно.

Хорошая новость, нужно волноваться только за себя. За детьми, конечно, все равно лучше присматривать… но за ними и так постоянно присматривают.

— Это поручили только тебе? — задала напоследок еще вопрос Лахджа.

— А вот этого не могу сказать, — отказала Нагалинара.

— Понятно, не только. Кому еще? Абхилагаше?

Нагалинара не ответила, но молчание было красноречивей любых слов.

И вот это плохая новость. Гхьетшедарии — не гохерримы, Абхилагаша не станет нападать один на один, в открытую. От нее можно ждать любой подлости. Она запросто может вовлечь и семью. Нанести удар по детям, чтобы достать их мать.

— Я пойду, — убрала меч в ножны Нагалинара. — Пусть в тебе и нет духа гохеррима, но победу ты одержала. Я больше тебя не потревожу.

— Угу, — рассеянно кивнула Лахджа.

Нагалинара ушла в Лимбо, а Лахджа побродила немного по выжженной земле. У ног заплескалась вода, река возвращалась в свое русло. Повсюду громоздились поваленные стволы, обугленные сучья торчали уродливыми культями. Битва демонов уничтожила приличный кусок леса, а ведь это был просто сопутствующий ущерб.

Лахджа задумалась, стоит ли кому-то об этом доложить. По крайней мере, лес явно ничейный, так что претензии не предъявят. Или предъявят? Кустодиан точно не оставит подобное без внимания.

Ладно. Прежде всего надо вернуться домой и обсудить все с Майно.

— Я потерпела неудачу, мой господин, — сказала Нагалинара, глядя в глаза Хальтрекарока. — Мой поединок проигран.

— И однако ты стоишь передо мной, — процедил демолорд, парящий над троном. — Ты бежала или тебя отпустили?

— Я признала поражение и меня отпустили, — честно ответила Нагалинара.

— Какое великодушие, — бросил сквозь сжатые зубы Хальтрекарок. — Что ж, число попыток у тебя не ограничено. Возвращайся и пробуй снова.

— Не могу. Кодекс гохерримов.

— Что еще за «не могу»?! — разъярился демолорд. — Да мне плевать на ваш кодекс! И тебе должно! Ты моя жена!

— Я гохеррим, — твердо ответила Нагалинара. — Я никогда не плюну на кодекс.

— Тогда пошла вон из моего дома!

Нагалинара изумленно моргнула. Возвращаясь к мужу, она была готова к смерти или поглощению, что, в общем-то, мало отличается от смерти. Собиралась принять свою судьбу, глядя ей в глаза, как должно по кодексу.

Но Хальтрекарок ее… прогнал?..

Прогнал.

Прогнал!

Да, он сказал это в сердцах. Необдуманно. Но если Нагалинара принимает эти его слова, то это воля демолорда… и она получает развод.

И Нагалинара приняла эти слова.

Глава 34

Высунув язык, Вероника старательно рисовала круг. С цветочными завитушками и бегущими кольцом кроликами.

— И раз, и два, и три, и четыре… — пересчитывала она кроликов.

Лахджа мрачно на это смотрела. Вот такой у нее круг призыва. Главное, чтоб он оставался семейной тайной, а то Астрид и так покатывается со смеху, когда его видит.

— Это прекрасный круг, — сказал Майно, хрустя пальцами. — Веселый, жизнеутверждающий.

— Когда ты будешь спать, я тебе жопу откушу, — пообещала Лахджа.

— Пустая угроза, любимая. Приступай, ежевичка.

Вероника набрала воздуху в грудь, гордая от возложенной ответственности. Ей ужасно нравилось призывать, так что она охотно согласилась помочь маме с папой.

Майно мог попросить взрослого волшебника, вот хоть того же Вератора. Но придется посвящать его в суть экспериментов. А они, конечно, не магиозные, большую их часть Майно Дегатти описал и продолжает описывать в монографии, но все равно лучше оставить это внутрисемейным делом.

Сейчас они собрались на лужайке за домом, рядом с песочницей. Вероника приготовила ритуал, а Лахджа насвистывала, делая вид, что понятия не имеет о том, что сейчас произойдет.

— Пр-ризываю маму! — отчеканила Вероника. — Мам, привет.

Лахджа оказалась в круге раньше, чем успела моргнуть. Она поджала губы — слишком быстро, они не успели начать сопротивляться.

— Еще раз, — потребовал Майно. — Ежевичка, в этот раз подожди, пока я кивну.

Мама вышла, Вероника восстановила контур, а папа стиснул кулаки и напрягся так, словно собирался какать. Вероника дождалась, пока он кивнет, и повторила:

— Пр-ризываю маму!..

В этот раз призыв свершился не мгновенно. Майно Дегатти направил всю волю на фамиллиара, вцепился в него астральным щупом, и какое-то время успешно удерживал, не давал призвать… а потом упал. Его словно толкнуло чем-то невидимым, Лахджу вырвало и швырнуло в круг.

— Так, — только и произнес Майно, поднимаясь на ноги.

Снова и снова он дивился мощности призывов Вероники. Она играючи делала их императивными, а такие доступны только при наличии какой-то особой власти над субъектом. Майно и сам может осуществить такой по отношению к Лахдже — благодаря фамиллиарной связи. И Вератор может — с теми, кто состоит в его дружбосети.