Семья волшебников. Том 2

— Я хочу домой… — всхлипнула Вероника, кривя рот. — Где здесь дверь домой?

— Вероника, не ной, мы почти пришли… — обернулась Лахджа. — Вероника?..

Вероники не было. Она отстала всего шагов на двадцать, а тропа шла через луг, и на сотни метров вокруг была только равнина с парой случайных деревьев, но девочки нигде не было. Ей негде было спрятаться, и она не успела бы настолько далеко убежать… да к тому же Лахджа не ощущала ее Ме Отслеживания.

— Вероника?! — крикнула демоница.

Скрытые туманами Зазеркалья, Лаиссална и Оошона смотрели, как девочка сама заходит в дверь, которую они для нее распахнули. В этом месте пространство искажалось так, что Лимбо смыкалось с Упорядоченным, но ни Лахджа, ни ее волшебник ничего не заметили — ловушка готовилась долго и тщательно.

Лаиссална и Оошона с самого начала решили скооперироваться. Они приглашали в компанию Нагалинару, но тупая гохерримка решила просто бросить открытый вызов — и проиграла. Приглашали и Абхилагашу, но эта жадная тварь не захотела делиться обещанной наградой и ушла придумывать что-то свое.

А Лаиссална с Оошоной совместными усилиями создали вот это. Карманный мир, отдельный кусок пространства, которое парифатцы называют Туманом. Все здесь как следует обустроив, они много дней поджидали удобного случая.

В саму усадьбу забраться не получалось — ее слишком надежно обезопасили, в том числе от гхьетшедариев… кажется, особенно от гхьетшедариев. Демоницы легко могли украсть Астрид, которая постоянно где-то носилась, но ее трогать не хотели, поскольку она все-таки дочь Хальтрекарока, он за нее даже судился. Хоть и небольшой, но есть шанс, что он разозлится, если ей навредить.

Еще они подумывали украсть младенца, это был бы идеальный вариант, но с него Лахджа не сводила глаз, и при нем постоянно была змея-фамиллиар. А Оошона вытащила из ноосферы знание о том, что яд этой змеи может убивать даже высших демонов.

И теперь Вероника брела в Тумане, а две демоницы наблюдали, поджидая, когда за ней явится мать. Обязательно явится, не может не явиться. Это слабое место Лахджи — она переживает за свои порождения, как за саму себя.

У Лаиссалны и Оошоны такой слабости не было. Обе родили своему мужу и повелителю нескольких детей, причем старших сыновей обе назвали Хальтрекароками, но им не было дела до того, где те сейчас и что с ними происходит. Какая-то часть, вероятно, уже мертва… какая разница? Лаиссална иногда встречала в закоулках дворца своего младшего сына, Эммертрарока, но если он завтра сгинет — она даже не заметит.

А вот Лахджа уже заметила. Вон как паникует, тупая курица.

Лаиссална и Оошона по праву входили в число любимых жен Хальтрекарока. Обе были прекрасны, как утренняя заря, при виде обеих сердца замирали, а потом начинали биться быстрее. Лаиссална была темноволоса, пышногруда и полногуба, глаза сверкали как коньячные бриллианты, а ямочки на щечках так и хотелось покрывать поцелуями. Оошона же при первом взгляде казалась невинной скромной девушкой, с гладкой блестящей кожей, фигурой песочных часов и огромными глазами лани. Обе идеально соответствовали вкусу Хальтрекарока, обе уступали только Абхилагаше, и обе заслуживали того, чтобы стать вечной любимой женой, королевой своего короля, леди при демолорде.

И друг на друга они косились с неприкрытым подозрением. Они скооперировались, чтобы провернуть все надежней, но не переставали помнить, что приз один, а их две.

И избавление от Лахджи — только первая фаза плана каждой.

Нет, убийства ни та, ни другая не планировала. Слишком рискованно, дело того не стоит. Каждая намеревалась просто перетянуть одеяло и выставить себя перед мужем единственным триумфатором. В то же время каждая держала в уме, что вторая может воткнуть нож в спину, так что обе держались настороже.

— Я так рада, что мы решили действовать сообща, — сказала Лаиссална, паря в прохладном тумане.

— Я еще больше рада, — ответила Оошона. — Так чудесно, когда рядом подруга, на которую можно положиться.

— Хорошо, что мы обошлись без Абхилагаши. Вот ей ни в чем нельзя доверять.

— Совершенно согласна, она настоящая дрянь, не то что ты.

Демоницы обменялись воздушными поцелуями и взглядами влюбленных самок богомола. Растворившись в пространственных складках, они наблюдали за растерянной девочкой, до поры не обнаруживая себя.

— Ма-а-ам!.. — окликала глупая козявка. — Ма-а-ам, где ты?..

— Отвратительно, — бросила Оошона. — Я бы никогда не стала рожать полудемона. Что дальше — ложиться с паргоронскими псами и плодить зверодемонов?

— Подожди, но у тебя же был тот… как его?.. ну ты знаешь, тот смертный.

— Я не рожала от него, — скривилась Оошона. — Это была чистая похоть, мне хотелось возлечь. Ничего предосудительного.

Лаиссална понимающе улыбнулась, но в мыслях запечатлела эти слова Оошоны огненными буквами, чтобы обязательно процитировать их Хальтрекароку. Донести до него, как Оошона относится к тем, кто плодит полудемонов.

— …Иди сюда, маленькая мэтресс!.. — раздался из тумана шепоток. — …Я провожу тебя к твоим маме и папе!..

Девочка доверчиво засеменила на голос, а изменившая голос Оошона с трудом сдержала смех. Они не собирались пока что трогать полудемоненка — приманка должна оставаться целой и невредимой, пока сюда не явится мать. Неизвестно, какие у Лахджи сейчас возможности, но пусть до последнего думает, что дочь просто заблудилась, забрела случайно в Лимбо. Вон и книжка у ребенка подмышкой — как раз про подобный случай… Лаиссална пригляделась и познала содержание этой «Девочки в Тумане»… хм, а интересно.

— …Вероника?.. — раздался другой голос. — …Вероника, ты где?..

Демоницы переглянулись. Это были уже не они — значит, Лахджа явилась в ловушку.

Лаиссална с Оошоной оставили ей отчетливый след, но не слишком явный. Лахджа, конечно, тупая, но все равно нельзя дать ей шанс смекнуть, что это не просто случайная прореха в Кромке.

И они продолжали прятаться, наблюдая теперь и за другими гостями… да, другими. Лахджа пришла не одна.

Впереди бежал светящийся пушистый шарик. Толстый белый кот, от которого исходило сияние. Он шел сквозь внутренние «глаза», вел за собой демоницу, и туманы вокруг расступались, фоновая скверна с шипением таяла.

Следом же переступал тонконогий конь, на котором восседал смертный в плаще и шляпе. Волшебник Лахджи. Не так давно он пережил нападение бушуков, а их проклятия легко не проходят, особенно для смертных. Его можно не опасаться, но лучше все-таки их разделить.

Лаиссална потянула незримые нити. Пространство их карманного мира исказилось, по нему поплыли зеркальные волны. Вероника, уже бежавшая к маме, снова оказалась посреди серой пустоты, голоса смолкли, и только рядом почему-то торчала из ничего одинокая пальма.