Семья волшебников. Том 2

Высших демонов очень сложно убивать. Нужны специфические виды оружия. Когда у Майно был меч-фамиллиар, он мог такое делать, но нынешнему силенок не хватает. Зубы Токсина справляются, но только если выпустить весь яд разом, так что пусть змей лучше охраняет детей.

А демонов проще сажать в бутылки.

Тем временем Лахджа шла по следу другого бушука. Запах был почти неощутим, но слабые миазмы в воздухе все-таки витали.

— Я тебя чувствую… — прошептала Лахджа, и десяток тонких языков облизал игольчатые клыки.

Следы вели на запад… на западо-юго-запад. Это плохо, потому что в той стороне живет Инкадатти, так что жалоба в Кустодиан улетит раньше, чем Лахджа успеет выговорить «старый мудак».

И похожая на монструозного гепарда тварь неслась так, что почти не касалась ногами земли.

А когда она добралась до изгороди Инкадатти, то почти врезалась в стену. Тут все было усеяно защитными печатями, причем Лахджа в изумлении обнаружила, что значительная их часть — персонально против нее. Старый идиот так отгородился от соседей, что те никак не могли прийти на помощь… ну ладно, остается надеяться, что он справится сам.

— Колбаса!.. — донесся до Лахджи дребезжащий голос. — На колбасу!..

Демоница вытянула метров на десять жирафью шею, усилила зрение и слух и увидела сидящего в плетеном кресле старика, закутанного в плед. У ног его лежала собака, а в руке был круг колбасы. Он тряс им в воздухе, пытаясь приманить толстого рыжего кота.

— Колбаска!.. — снова повторил старик. — Вку-у-усная!..

Лахджа сначала даже не узнала Инкадатти. Сейчас он не выглядел вечно живым, источающим злобу драугом, как обычно. Сейчас это был дементный, высохший, почти сошедший в могилу дедушка, увидевший милого котика.

И бушук, кажется, обманулся. Ну да, он-то не знал, что за старый черт живет рядом с Дегатти. Конечно, его не интересовала колбаса, на нее он взирал с презрением… но явно обрадовала встреча с настолько доверчивым волшебником-пенсионером.

— Кись-кись-кись!.. — приговаривал Инкадатти. — Ням-ням!..

Лахджа бы такую колбасу есть не стала. Даже с такого расстояния видно, что это… ливерная, что ли?.. фу. Но бушук подступал все ближе, с опаской косясь на собаку.

Хорошо хоть, это не гохеррим и не фархеррим. Бушуки не забирают души силой, у них другие методы.

И когда кружок колбасы плюхнулся на землю, демон принялся ее уплетать… с явным отвращением, но все же. А доев, облизнулся и вкрадчиво сказал:

— Эй, дед, спасибо тебе за эту… вкусную колбасу. Что хочешь за свою добрую душу?

Инкадатти что-то заплямкал губами, еле слышно забормотал и, кажется, даже пустил слюну.

Лахджа невольно восхитилась. Ну артист!.. Какое погружение в образ!..

Бушук, впрочем, тоже отыгрывает кота со всем старанием. Волшебного, исполняющего желания кота. Вон как смотрит на собаку — словно и правда ее боится.

— Я из тех духов, что испытывают смертных, — сказал бушук. — И ты показал мне истинное сострадание. Проси теперь у меня что пожелаешь.

— А колбаса-то отравленная была, — скучным голосом сказал Инкадатти.

— Что?..

— Я крыс и гоблинов потравить хотел, но демон тоже сойдет.

— Ах тыыхррррргвааа…

Демоница поняла, что тут ее помощь не нужна. Старик Инкадатти прожил четыреста лет и позаботиться о себе может.

А если не сможет… тоже не повод для грусти, верно?

Тем временем Майно смотрел на сидящую в кресле мэтресс Рокуалли. Войти сюда приглашения не требовалось — почтенная волшебница давно разрешила соседям захаживать в любое время. И уж ее-то дом был полной противоположностью халупе Кацуари — большая, чопорная, будто застегнутая на все пуговицы трехэтажная усадьба. Повсюду были иллюзорные слуги-немтыри, в которых Рокуалли тоже знала толк, деревья походили на выстроившихся шеренгами солдат, а дорожки будто прокладывали по линейке.

Домочадцев, правда, у почтенного матриарха в последнее время поубавилось. Ее младший сын получил должность придворного волшебника в каком-то королевстве, и с ним уехали жена и дети. Однако двое старших по-прежнему проживали в фамильной усадьбе, и Майно иногда игрывал с ними в манору.

Но сегодня их дома не оказалось — убыли с женами и детьми на день рождения кого-то, кого сама мэтресс Рокуалли терпеть не могла. Так что она ожидала их возвращения перед домом, в удобном мягком кресле… и у нее на коленях лежал толстый-толстый кот.

— Мэтресс Рокуалли, вам нужна помощь? — спросил Майно.

— Нет, дорогой мой, — заверила волшебница.

— Вы в курсе, что это бушук?

— Конечно. Посидит, да уйдет. Правда ведь, Флин?

— Конечно, госпожа, — ответил бушук, злорадно глядя на Майно.

— Ага, — прищурился Майно, изучая аурическую сигнатуру.

Морок. Бушукский морок. Мэтресс Рокуалли — могущественная волшебница, да к тому же сама мастер иллюзий, но она не ожидала бушукского нападения, окучивая розовый куст.

Теперь с этим надо осторожно разобраться… а Снежок немного не в форме.

— Флин, оставь мэтресс Рокуалли в покое, — попросил Майно. — Скоро вернутся ее сыновья, и им не понравится, что здесь происходит.

— Нет, — ухмыльнулся кот. — Мы теперь друзья. Я ее милый котик. Она — моя защитница. Правда же?

— Да, Флин, — сказала волшебница, гладя кота.

— Ладно, — сухо произнес Майно. — Что хочешь?

— Дай-ка подумать… ой, столько всего мне бы пригодилось, — мурлыкнул бушук. — Мэтресс Рокуалли, пойдемте посмотрим, что у вас есть!

— Пойдем, Флин, — дрогнула губа у волшебницы.

— Ну нет, — решительно поднял меч Майно. — Флин, отпусти ее и вали домой.

— Аххахаха, эххехехе, — язвительно рассмеялся Флин. — Бабушка, он хочет меня обидеть…

У мэтресс Рокуалли вдруг прояснилось в глазах. Она схватила бушука за шкирку и холодно воскликнула:

— Какая я тебе БАБУШКА?!

Морок рассеялся, воля волшебницы превзошла демоническую силу, и еще одна бутылка Артуббы обрела постояльца. Майно сунул ее в кошель, рассыпался в извинениях перед мэтресс Рокуалли, выслушал ее холодные заверения в безусловном к нему уважении и взмыл в воздух, снова следуя за прильнувшим к земле Тифоном.

Теперь в бутылках сидели аж пятеро бушуков, а шестого либо прикончит, либо запечатает Инкадатти. Остается пять. Но прошло слишком много времени, все следы растаяли, демонические миазмы окончательно рассеялись. Бушуки могут быть где угодно… возможно даже, они уже вернулись в Паргорон.