Семья волшебников. Том 3

Так что Астрид горланила во все горло, уже поджигая горючую алхимическую палочку, которых привезла целый сноп.

— Вот так живешь-живешь, а потом раз — и говно, — горестно говорила Лахджа, очищая каблук. — Просто поджидало тебя, едва ты вылез… на свет божий.

— А все потому, что если кто-то подает тебе руку — ее стоит иногда принять, — наставительно сказал Майно. — Особенно если это тот, кто тебя любит и желает тебе добра.

— Я бы все равно наступила в это место.

— Нет, я потому и подал тебе руку, чтобы провести мимо.

— Вот такой ты… гнилой человечек. Не говоришь мне о говне, вынуждая принимать твою помощь. Снова и снова. Чтобы я просто боялась идти сама.

Майно только улыбнулся в бороду и покачал головой. Он давно привык, что жена-демон выворачивает наизнанку все, что он говорит.

Тем временем Астрид вручила одну из горючих палочек Веронике и сказала:

— Вообще, детям нельзя такое, но на Игнедис можно.

— Нет, в пять лет и на Игнедис нельзя, — сказал папа, отбирая у Вероники палочку. — Магический огонь детям не игрушка.

И зажег ее сам, принявшись пулять во все стороны. Он одолжил у Тифона огненное дыхание, усилил пламя и превратился в ходячий факел. Зарево поднялось выше деревьев, во все стороны посыпались белые искры, а к облакам понеслись разноцветные вспышки.

— Игнедис! — вопила Астрид. — День ожогов и оторванных пальцев!

— Ну что ты делаешь? — проворчала теперь уже Лахджа. — Это же опасно! Ты в прошлый раз себе брови спалил!

— Ничего, у меня есть целительный кот, — ответил Майно, продолжая пулять в небо огненными комьями.

— Ты думаешь, я тебя буду исцелять каждый раз? — буркнул Снежок, семенящий у людей под ногами. — Ты ошибаешься.

— Ты мой фамиллиар. Это твоя обязанность.

— У котов нет обязанностей. Только привилегии.

Вообще, в Игнедис хорошо видно, что волшебники неровно дышат к огню. Даже безобидные в остальные дни целители, бытовые маги, зельевары и материализаторы сегодня достают из шкапов огненные свитки, боевые палочки и жезлы, алхимические свечи, шашки и шутихи, зачарованные факелы… да что там, просто пальцы из карманов! Многие посещали факультативы в Элементурии, и наверняка некоторые только ради того, чтобы…

— ААААГОООНЬ!!! — раздалось откуда-то издали, и над домами поднялся огненный смерч, рассыпавшийся искрящимся фейерверком.

Лахджа поймала взглядом волостного агента. Он взирал на это с каменным лицом.

Ну да, волшебники просто будут весь день бухать и пускать во все стороны вспышки, салюты и разноцветные столбы пламени. Что может пойти не так?

— Мистлето бы оценил, — цокнула языком Лахджа. — И присоединился.

— Не дай Кто-То-Там, — покачала пальцем как раз проходившая мимо мэтресс Рокуалли. — А цокать языком некрасиво, милочка. Мэтресс Дегатти, вы же так долго живете среди нас. Подучите этикет. Ради деток хотя бы.

И она чиркнула ногтями, взметая в воздух гигантский пламенный букет.

Причем самая жара еще не началась, потому что солнце еще не село, до вечера далеко. Вот когда на землю сойдет ночь, начнутся настоящие салюты, а сейчас пока так, разминка.

Зато угощение уже выставили. Причем характерное для Игнедиса — прожаренные как следует мясо и рыба, овощи на мангале, острое карри, жгучие перцы и, конечно, море алкоголя. Игнедис — праздник в честь Солары, а она женщина с перчинкой… и огненным нравом.

Астрид с некоторых пор считала это и своим праздником, так что отмечала его с особенным усердием. Раньше она все время пуляла Лучом Солары, но потом перестала, когда поняла, что он не поджигает ничего, кроме демонов. Было бы, конечно, кудесно, если бы Вероника призвала демона, а Астрид во славу Солары его поджарила, но мама с папой, наверное, не одобрят.

Зря они так, если вы спросите Астрид. Это стало бы украшением всего праздника.

— М-м-м, какой жгучий перец!.. — промычала она. — Лурия, лопай, пока я все не съела!

— Не корми младенца острым перцем, — велела мама.

— Но она же его хочет! — настаивала Астрид. — Лурия, ешь, не слушай нашу жестокую мать!

Лахджа вытянула руки, отпихивая старшую дочь от младшей, и относя подальше младшую, которая рвалась к перцу чили. Ей и правда хотелось, ужасно хотелось, но не потому, что она его любила, а потому что ЗАПРЕЩАЮТ!

— Да как вы к бабушке с дедушкой поедете?! — упрекнула их мама. — Одна вести себя не умеет, другая в сыпи вся будет!.. и тоже вести себя не умеет.

— А при них нас даже пороть нельзя! — осклабилась Астрид. — Я теперь свои права знаю! Я все бабушке с дедушкой про тебя расскажу! Как Хальтрекарок с Асмоде…

Астрид запнулась. Она хотела перейти к подлому шантажу, но вспомнила ту мерзкую сцену и загрустила. Девочка перестала драться с мамой и прильнула к ней, покрепче обняв. Мама вздохнула и тоже обняла Астрид. Они так стояли пару минут, пока Лурия все-таки добралась до перца чили и деловито его жевала, громко чавкая.

Потом она тихонько заревела, потому что перец оказался все-таки слишком острым даже для полудемоненка. Лахджа отпустила старшую дочь и пошла поить молоком младшую, одновременно размышляя, когда будет удобно снова навестить родителей.

Прошло три месяца с того визита. Почти четыре парифатские луны. Лахджа изначально собиралась пораньше, но после той сцены они с родителями распрощались очень неловко, между ними словно встала незримая стена, и она все откладывала, откладывала… старалась даже не думать о том, что там случилось.

Проклятый Хальтрекарок. А скорее даже Асмодей. Два пьяных урода…

И при этом Лахджа еще и в очередной раз, возможно, спасла Хальтрекароку жизнь. Сейчас она вспомнила о той сцене и пожалела, что отказала Абхилагаше.

Может, все-таки призвать ее, сказать, что передумала?..

Нет, этот поезд уже ушел. Совнар в курсе, он наверняка предпринял меры. Да и план Абхилагаши наверняка бы провалился. Сказать по правде, жизнь Лахджа скорее спасла ей самой. Максимум, чего эта дура смогла бы добиться — испортила бы Хальтрекароку настроение на денек.

Лахджа стиснула виски. Что теперь делать? Нельзя же до бесконечности лгать. Нельзя же больше никогда не возвращаться на Землю. Она будет помнить, что там у нее мама с папой. Тем более теперь они еще и проживут на несколько лет дольше, у них пилюли жизни есть.