Семья. Измена. Развод

Снимаю кастрюльку с кашей для Марка с плиты и достаю тарелочку. Пока организовываю завтрак, слышу, как муж говорит в гостиной по телефону. Что-то по работе.

Бужу Марка и тащу его в ванную.

Он терпеть не может утренние водные процедуры. Почистить зубы, умыться – это самая огромная проблема. Вечером все это делает на ура, но утром приходится постараться.

– Не хочу. Не буду. Ну мам! – скулит, стоя на лесенке у раковины. – Мама, – поворачивается, а у самого все щеки мокрые. Такие огромные слезы по ним катятся.

Маленький манипулятор.

– Давай. Мы же умываемся с утра. И я, и папа. Марк.

– Не-е-е-ет, – дует губы, закручивая вентиль, чтобы вода не текла из крана, и бросает тюбик зубной пасты обратно в стаканчик.

– Что за слезы с самого утра?

Голос мужа за спиной пугает. Отшатываюсь в сторону, а потом сталкиваюсь с ним взглядом в зеркале.

Миша хмурится, явно удивляясь моей реакции.

– Ты маму, что ли, не слушаешься? – смотрит на Марка.

– Слушаюсь, – сын недовольно сопит и хватает в руку щетку.

Зубы чистит быстро и кое-как. Умывается так же. А потом заявляет, что закончил.

– Ну вот видишь, какой ты молодец, – хвалю ребенка за такую обыденную, можно сказать, вещь и сжимаю его ладошку в своей. – Завтракать?

– А что?

– Каша.

– Каша? – Марк морщит нос и высовывает язык.

– Каша, – повторяю, но уже строже. Если его не накормить с утра, то он с легкостью может устроить в саду истерику и спокойно проходит голодным весь день, пока не приедет домой. Такое уже бывало. Воспитательницы в шоке, ну а я просто не могу ругать за это своего ребенка. Не могу, и все тут.

– Пап, а мы в выходные поедем на самокате кататься в парк?

– Поедем, – Миша садится за стол.

Уже по привычке ставлю и перед ним тарелку с кашей. Они с Марком переглядываются. Муж берет ложку, ест. Марк с довольной моськой повторяет за ним. Отец для него авторитет. Если он ест кашу, такой взрослый дядька, значит, Марку автоматически это тоже становится нужным.

– В пятницу у Самсоновых годовщина, – муж ловит мой взгляд, – нам нужно там быть.

Киваю. Самсонов – губернатор области, Миша уже давно поддерживает с ним дружеские отношения. Мы часто посещаем их праздники, а они с женой не пропустили ни одного нашего. Исключением был мой день рождения на теплой веранде, в этом году я хотела отметить его в тихом кругу друзей и родных без лишнего пафоса. Правда, через неделю Князев все равно закатил банкет уже в нашем доме, с самым «зваными» гостями, чтобы отпраздновать мое тридцатилетие.

– Ты со мной теперь не разговариваешь, Даша?

– Нет, почему? Разговариваю. Все хорошо, – пожимаю плечами и наливаю Марку чай.

– Булочку хочу.

– С маслом и сыром?

– Ага.

Пока режу белый хлеб и сыр, чувствую Мишин прожигающий взгляд где-то между лопаток.

Отдаю сыну бутерброд и слащу чай. Пока перемешиваю в кружке с динозавриками сахар, на мужа стараюсь не смотреть.

Марк с энтузиазмом поедает бутерброд, хлюпает чаем, а как только на тарелочке остаются одни крошки, бежит в гостиную.

Тут же поднимаюсь из-за стола и начинаю собирать посуду. Нужно срочно чем-то занять руки. Нервы на пределе. Миша давит одним своим присутствием. Уехал бы уже на работу, что ли?!

– У тебя ко мне какие-то претензии? Я наш договор не нарушал, ты сама пришла. Могла бы позвонить, чтобы ситуация не была такой абсурдной.

Знаю. Все это я прекрасно знаю. Как и то, что мои реакции делает только хуже.

Но стоило один раз своими глазами увидеть, а не просто знать, что где-то там это происходит и вот результат.

Глупо. Как же это глупо.

Молчу. Складываю тарелки в посудомойку. Медленно, аккуратно.

Миша встает рядом и упирается бедром в столешницу.

– Даш, я тебя не понимаю, мы не договаривались о целибате, – Князев складывает руки на груди и ждет моего ответа.

Выдыхаю. Откладываю чашку в сторону и выпрямляюсь.

Внимательно рассматриваю лицо мужа. За семь лет оно стало привычным, можно сказать, родным. Но то, что я увидела в его кабинете, хоть и было случайностью, в любой момент может стать закономерностью. А я этого не хочу.

Не хочу видеть его с другими женщинами. Не хочу сама искать «любовь» на стороне, а потом разыгрывать идеальную семью. Не хочу, чтобы мой сын жил в такой семье. Вряд ли, когда он вырастет, то скажет нам спасибо за этот спектакль.

– Давай разведемся, Миш.

Выпаливаю и снова хватаюсь за посуду. Чувствую, как начинают дрожать колени.

– Занимательно. С чего вдруг?

– Я больше так не могу. Не могу так жить, понимаешь? – на секунды повышаю голос и тут же поворачиваю голову в сторону гостиной, где бегает Марк. – Семь лет, – продолжаю тише. – Это слишком много. Я не хочу жить так всю жизнь.

– Нет, – Князев упирается ладонью в навесной шкафчик, обшаривая меня цепким взглядом.

– Зачем тебе это? – смотрю на него. – Для чего?

Князев отворачивается, он вечно уходит от прямых ответов на эти вопросы. Хотя я ведь знаю, что дело в бизнесе. В его договорённостях с моим отцом.

А он знает, что я не посмею бежать. Не посмею перечить. Мне хватило двух прошлых раз. Первый, через месяц после свадьбы, тогда они отловили меня в Москве и притащили обратно. Я месяц сидела в доме без права выйти на улицы. Второй, уже после рождения Марка. Ему только-только два года исполнилось.

Я почти полгода выстраивала доверительные отношения с начальником СБ мужа, скопила денег и почти доехала до границы, но нас выловили.

Тогда-то в первый раз и мелькнул жирный намек, что, если я еще хоть раз устрою что-то подобное, сына не увижу.

– Развода не будет. Мы уже не раз это обсуждали.

– Я больше не хочу жить с тобой под одной крышей. У меня, может быть, тоже есть мужчина.

Князев обжигает меня взглядом, но очень быстро берет себя в руки. Его хладнокровию стоит позавидовать.

– Так вот и встречайся с ним на нейтральной территории. Так, чтобы никто не знал!

Глава 3

– Мама, можно я сегодня не пойду в садик? – Марк влетает в кухню ураганом и обнимает мои ноги.

– Нельзя, – Князев подхватывает сына на руки, – пошли собираться. Я тебя сам отвезу. Мама себя плохо чувствует.

– У нее пальчик болит?

– Пальчик, ага, – Миша подбрасывает Марка в воздух, ловит, а тот визжит, оглушая всех в радиусе пяти километров.