Сен-Жермен

– Как граф Сен-Жермен?! Человек-чудо?..

– Он самый, ваша светлость.

– Но он же умер четыре года назад, об этом даже в газетах писали.

– Не знаю, что писали газеты, но это он собственной персоной.

Я велела впустить его. Восемь лет назад этот человек покинул Париж, за этот срок о нем ничего не было слышно, кроме подозрительного некролога в дешевой немецкой газетенке, которую доставляли в Версаль её величеству Марии-Антуанетте.

– Подожди, - я остановила Жанну на пороге спальни.
– Он представился своим именем?

– На этот раз он назвался господином Сен-Ноэлем. Но я узнаю его из тысячи.

Я сгорала от нетерпения. Помню, запахнулась в утренний халат, подошла к окну - возле ворот не было экипажа. Неужели он пришел пешком? Это открытие вконец ошеломило меня. В тот момент, когда мы с ним впервые встретились - это случилось в 1757 году - на вид ему было лет сорок пять. Мне семнадцать... Однако по уверениям знакомых, которым я не имею причин не доверять, они встречались с графом ещё раньше, в конце прошлого и начале нынешнего века - то есть более сотни лет назад!

– и с тех пор не нашли в нем никаких видимых перемен. Можете представить удивление и замешательство графини фон Жержи, встретившей его в салоне госпожи де Помпадур в 1757 году. Я имею в виду не внучку, а бабушку - особу, которая лет за пятьдесят до этой встречи была замужем за послом в Венеции. Следует заметить, что для своих семидесяти лет она прекрасно сохранилась, её неувядаемая свежесть вызывала постоянную зависть не только сверстниц, но и дам сорокалетнего возраста.

Граф в тот вечер музицировал, чем доставил всем такое неизъяснимое наслаждение, что даже злоязычный Рамо* вынужден был признать, что "этот дилетант" замечательно импровизирует.

Наконец, будучи не в силах сдержать волнение, она скорее с любопытством, нежели с испугом, подошла к Сен-Жермену.

– Граф, будьте любезны, ответьте - не бывал ли ваш отец в Венеции в начале столетия?

– Нет, мадам, - граф остался совершенно невозмутим, - мой отец скончался задолго до того времени. Кстати, я сам как раз в те годы живал в Венеции и имел честь ухаживать за вами. Помнится, вы были очень добры ко мне и даже похвалили баркаролы, которые я сочинил для вас.

Надо было в тот момент видеть лицо фон Жержи. Оно осталось невозмутимым, лишь глаза чуть округлились. Для тех, кто знал свет, стало ясно, что Франсуаза буквально потрясена. Наконец, справившись с голосом, восстановив доброжелательность во взоре, она возразила.

– Но это невозможно! Графу Сен-Жермену в ту пору было около сорока, вы теперь как раз примерно того же возраста...

– Мадам, - с улыбкой ответил граф, - я очень стар.

– Простите, но в таком случае вам должно быть сейчас более сотни лет?

– Очень может быть. Хочу заметить, мадам, что вы тоже прекрасно выглядите. Такое впечатление, что вам удалось справиться с некоей обузой, которая когда-то отягощала ваши мысли. Надеюсь, это результат действия эликсира, который я открыл вам... если мне память не изменяет... когда вы...

– Не надо, граф!
– графиня прикрыла лицо веером.
– Вы меня убедили...
– она сделала долгую паузу. Все, кто стоял рядом и волен был слышать их разговор, тоже примолкли.

Наконец графиня убрала веер и тихо закончила.

– Вы - весьма необычный человек, граф, почти дьявол.

Лицо у Сен-Жермен напряглось, легкая дрожь пробежала по губам. Он воскликнул.

– Ради всего святого, не упоминайте больше это имя!
– и тут же вышел из залы.

Сразу, после того, как маршал Бель-Иль представил Сен-Жермена королю, граф приобрел потрясающую популярность среди женской половины Парижа. Дров в огонь подбросила и милая Франсуаза фон Жержи, которая спустя несколько дней призналась госпоже де Помпадур, что действительно всю жизнь пила особый эликсир, рецепт которого сообщил ей когда-то этот удивительный человек. Результат был налицо - сама Жанна-Антуанетта Пуассон (после встречи с Людовиком XY титулованная маркизой де Помпадур) должна была признать, что между фон Жержи и её сверстницами отличие было разительным.

До самого последнего мгновения я испытывала сомнения по поводу визита этого странного господина Сен-Ноэля, но как только посетитель появился на пороге, все сомнения отпали - это был он. Граф Сен-Жермен.

Он выглядел свежо, движения энергичны, резки. Мне показалось, что он даже помолодел. В любом случае глаза его по-прежнему были живы и одухотворены. Когда я сказала, что он прекрасно выглядит, друг ответил мне тем же комплиментом, но его искренность, в отличие от моей, можно было поставить под сомнение.

– Как же вы рискнули появиться в Париже?
– спросила я.
– Теперь здесь нет вашего покровителя.

– Я вдвойне скорблю о смерти Людовика XY, - ответил граф.
– И за себя, и за Францию.

– Народ, однако, не разделяет вашей печали. Сейчас все наши надежды связаны с новой властью. Все ждут от неё реформ.

– Сколько можно ждать! Народ и Франция заблуждаются. Эта власть будет роковой для нее.

Я невольно бросила взгляд по сторонам.

– Вы что-то сказали?..

– Правду. В стране под видом подготовки выборов в Генеральные Штаты* зреет гигантский заговор, стихийный, смутный, без явно выраженных руководителей. Нет пока ещё и лидера, однако за ним дело не станет. В стране нарастают волнения, крестьяне отказываются платить недоимки за прошлые года. Засуха погубила урожай этого года.

Он говорил о голоде, о том, что, видя слабость власти, у народа появилась "надежда". Что терпение третьего сословия кончается, и самое благоразумное, что может сделать его величество - это осуществить "надежду", не дожидаясь, пока смутьяны силой начнут претворять её в жизнь.

– ...Медлительность, тем более попытки отвернуться от очевидных фактов дорого обойдутся не только высшим сословиям, но и самим монаршим особам. Времени, чтобы пресечь этот заговор, остается все меньше и меньше. Еще немного, и уже ничего невозможно будет поправить.

– Откуда вам все это стало известно?
– спросила я.
– Может, вам приснился этот чудовищный заговор?

– Именно приснился, мадам! Вам ли объяснять, как часто сбываются мои пророчества. Вы же сами, бывало, поутру старались разгадать то, что мне привиделось ночью. Вспомните эти ночи, Люсиль! Я повторяю - королю Франции следует поторопиться.

– В таком случае вам следует добиться аудиенции у графа Морепа и поделиться с ним своими опасениями. Только он может предпринять что-либо решительное.

– Я осведомлен, что он способен на многое, за исключением одного спасти Францию. Люсиль, я понимаю, как вам нелегко решиться выполнить мою просьбу! Я даю себе отчет, что всякая попытка поиграть в политические, тем более тайные игры с сильными мира сего, чревата опасными последствиями. Я испытал это на собственной шкуре. Мне многого не надо - устройте мне аудиенцию у королевы. Это в ваших силах.

– После тех слов, которые вы здесь наговорили! Этого вполне достаточно, чтобы провести остаток дней в Бастилии.