Сэндсторм

Левую щеку трупа – ту, которой он ударился о капот «ситроена» – украшали черно-лиловые пятна. Челюсть была сломана, порваны связки, рот широко раскрыт, на небе запеклась кровь, губы распухли, за золотыми коронками, на месте выбитого зуба – зияющая дыра. Всюду, всюду кровь – на губах, на подбородке, даже на волосах и на ширинке, не говоря уже о рубашке и пиджаке.

– Между нами, – проговорил Мунго, – я буду спать спокойнее, если мы вобьем ему в сердце деревянный кол, да поздоровее.

– Согласен.

– Интересно, зачем он понадобился Джеку?

– Чтобы припугнуть Чарли, если тот начнет рыпаться.

Остекленевшие глаза Ахмеда, взгляд которых, как казалось Мунго, проникал ему в душу, побудил Мартина закрыть лицо трупа простыней. Свитс опустил крышку, а затем заколотил гвозди.

– Могло быть и хуже, – сказал Мунго, когда Хьюби кончил работу.

– Это как?

– А если бы Джеку вздумалось пригласить его на обед?

* * *

В момент удара вспыхнул ослепительно-белый свет. Чарли сел, попытался стряхнуть с себя одеяло… Рядом с кроватью стояла Дженнифер Форсайт, ее огненно-рыжие волосы сверкали в лучах солнца, которые проникали в комнату через стеклянную дверь, что отделяла холл от внутреннего дворика.

– С вами все в порядке, Чарли? Мне послышалось… – Она не докончила фразу. Ее взгляд выражал сочувствие.

– Сон, – объяснил Чарли, – просто сон – Ему снилось, что он очутился на борту «мустанга», того самого, который пилотировал отец. Послушный воле пилота, самолет рухнул в море спустя несколько дней после окончания войны.

Это было сорок с лишним лет назад. Что тогда чувствовал отец, в последние мгновения жизни? Чарли пошевелился и обнаружил, что лег в постель одетым.

– Хотите чаю?

Чарли моргнул. Перед его мысленным взором снова возникло отцовское лицо – родное, знакомое до мельчайших черточек. Нет, не отцовское; так, мешанина воспоминаний, облик, составленный по дюжине фотографий, которые он изучал тридцать лет назад. Дженнифер исчезла. Чарли откинул одеяло, спустил ноги на пол и сообразил, что плюхнулся в постель, не сняв даже ботинок. Он встал, пригладил руками волосы. Из кухни доносились привычные, успокаивающие звуки: вот открылась дверца буфета, вот загремела посуда, а вот зашипел на сковородке бекон…

Чарли направился в ванную. Там имелся унитаз со сливным бачком, который был привинчен к стене чуть ли не под потолком, а также раковина и слегка тронутая ржавчиной ванна. Он повозился с кранами, отрегулировал температуру воды, включил душ, разделся и встал под струю. Пластиковая занавеска была совсем новой, на ней еще даже не разгладились складки, что придавало довольно забавный вид пухленьким желтым утятам в красных резиновых сапогах и с красными же зонтиками, на которые падали голубые капли дождя. На краю ванны висела хромированная проволочная мыльница, в которой лежал кусок мыла. Сначала Чарли вымыл голову, а потом подставил под струю воды шею и плечи и на несколько минут замер в полной неподвижности.

Выйдя из душа, он обнаружил, что вместо тех вещей, которые получил в посольстве, ему выделили свежее белье и носки, а также бледно-голубую рубашку, бежевые брюки и пару легких кожаных башмаков. Он насухо вытерся полотенцем и принялся одеваться. На полочке над раковиной лежали электробритва на батарейках, зубная щетка и паста. Чарли почистил зубы, побрился, провел пятерней по волосам, потом выключил свет, вышел из ванной и двинулся по коридору в направлении столовой. Там он снова столкнулся с Дженнифер, которая сидела за столом и пила чай.

– Я приготовила яичницу, – сказала она с улыбкой. – Тарелка в духовке, чтобы не остыла. Там еще хлебцы.

– Спасибо. – Чарли отправился на кухню, вынул из духовки тарелку с яичницей, которой почти не было видно под горой хлебцев с маслом, и вернулся в столовую.

Дженнифер, похоже, дожидалась его. Он сел напротив.

Стеклянная дверь во внутренний дворик была распахнута настежь, однако фонтан выключили, и теперь, когда не стало слышно журчания и плеска воды, тишина казалась невыносимо громкой. Чарли взял вилку, задел ею о край тарелки, которая тоненько звякнула, и отправил в рот кусок яичницы.

Та оказалась просто восхитительной, приготовленной точно так, как он любил, – с добавлением толики белого вина и чуточки паприки. Дженнифер наблюдала за ним поверх обода чашки, невольно восхищаясь аппетитом Чарли, который в мгновение ока умял яичницу из пяти яиц, а затем взялся за хлебцы. Интересно, почему ее так влечет к нему? Дженнифер хотелось узнать о Чарли как можно больше, однако она понимала, что действовать надо осторожно, пускай в запасе не слишком много времени.

– Чаю хотите? – Чарли от неожиданности вздрогнул; он совсем забыл, что сидит за столом не один. Ничего не попишешь, два года одиночества даром не проходят. Он криво улыбнулся Дженнифер. Та пригубила чай и прибавила:

– Наше знакомство вышло не очень-то удачным, правда? – Чай успел остыть, однако это ее нисколько не заботило: главное, есть чем занять руки. – Джек сказал мне, что вы прожили два последних года в Каире. – Чарли притворился, будто не слышит, но Дженнифер не отставала: – А чем вы занимались?

– Так, всякой ерундой.

– Когда и где вы познакомились с Джеком?

– В посольстве, немногим больше недели тому назад. Он воспользовался моим затруднительным положением. – Дженнифер вдруг рассмеялась. – Разве я сказал что-то смешное?

– Я решила, что вы наемник, как те двое.

– Все, что мне нужно, – билет из Египта, – проговорил Чарли.

– В Штаты?

– Не знаю. – Он посмотрел на улицу, вспомнил зеленую ящерку, пожалел ее: каково ей теперь, когда воду выключили? – Вы не знаете, чего от меня хочет Джек, что он вообще затевает?

– Мне запрещено говорить об этом.

– Почему?

Дженнифер молча покачала головой, ее волосы засверкали точно золото.

– Я убил двух людей, – сообщил Чарли. – Так сказать, в процессе подготовки. Вот только к чему? – Снаружи глухо зарокотал дизельный двигатель. – А вас чем Дауни зацепил?

– Ничем. Я вызвалась добровольно.

– Он пообещал Свитсу и Мартину по двести пятьдесят тысяч долларов на брата.

– Деньги меня не интересуют.

– Значит, не страх и не деньги. Что же тогда?

– Месть, Чарли, самая настоящая месть.

Зафырчал второй двигатель, а минуту спустя в столовую вошел Дауни.

– Поехали, ребята.

– Куда? – спросил Чарли.

– Ты знаешь Бени-Суэф? – справился Дауни, нахмурив брови. Чарли припомнил, что слышал это название. Так назывался городок милях в пятидесяти от Каира вверх по течению Нила. – Сразу за Бени-Суэфом находится миленькая деревушка Габаль-эль-Нур. От нее начинается грунтовка, которая через двадцать пять миль обрывается посреди пустыни, в одной из крупных вади.