Сэнсэй II. Исконный Шамбалы

Впервые за свою жизнь Вальмики задумался.

– Не знаю. Я как-то раньше об этом не думал.

– Так пойди и спроси их, - предложил Мудрец.
– А я тебя здесь подожду.

И он вновь заиграл свою прекрасную мелодию.

Вальмики так и поступил. Он отправился домой и спросил свою мать. На что пожилая женщина ответила:

– Почему я должна делить с тобой ответственность за твои преступления? Я - твоя мать, и твоя обязанность - кормить меня.

И его жена сказала:

– С какой стати я буду отвечать за твои грехи? Я ничего такого не совершила и чиста перед Богом. Я не знаю, как ты добываешь хлеб. Это твоё дело.

Глядя на лица беззаботно резвившихся детей, Вальмики даже не стал у них спрашивать. Поникший, он вернулся обратно к Мудрецу:

– Никто не хочет делить со мной ответственность. Чтобы я ни делал ради семьи, получается, за всё буду отвечать сам. Оказалось, что я одинок. И что же мне теперь делать?

Он с тоской глянул на безупречное лицо Мудреца. И тот ответил:

– Сними с себя маску вора и сожги её в пламени деяний добрых дел. Искупи содеянное тобой зло. Измени себя и стань Человеком.

С этого темного леса заблуждений Вальмики ушёл вместе с Великим Мудрецом… В последующем Вальмики прославился в веках как легендарный поэт, автор знаменитой эпической поэмы «Рамаяны».

Сэнсэй замолчал. Мы тоже некоторое время шли молча, находясь под впечатлением от услышанного рассказа. И уже когда проходили мимо кафе, Стас, нарушив тишину, предложил зайти, попить водички. Все охотно подхватили эту идею. Один Сэнсэй отказался, сказав, что подождёт нас на скамеечке. Он указал на лавочку, расположенную в тени, где сидела какая-то пожилая пара. Мы разошлись.

Быстро выпив свой стакан газировки, я вышла на улицу, пока ребята насыщали свои богатырские тела дополнительными порциями напитка. Сэнсэй сидел рядом со стариками и о чём-то беседовал. В это время из кафе вышел Николай Андреевич, и мы вместе подошли к Сэнсэю, поздоровавшись с пожилой парой, став невольными слушателями их разговора.

– … его молитвами.

– Хороший батюшка, отец Василий, - согласился Сэнсэй.
– Он многое сделал для людей.

– Так быстро жизнь пролетела, - вздохнула старушка.
– Вот смотрим на молодых, ведь ещё недавно сами такими были. И главное в душе не чувствуешь, что тело твоё старо.

– Человек душою не стареет, - заметил Сэнсэй и добродушно добавил: - А молодым не нужно завидовать. Ведь им ещё предстоит весь путь пройти. А вы уже на пороге стоите, и вам осталось всего лишь постучаться.

– Так в том то и беда. Не смерть печалит, а разлука, - грустно промолвила старушка, украдкой утирая слезу.
– Ведь мы с Ванечкой пятьдесят три года прожили душа в душу, слова дурного друг от друга не слышали.
– Дедушка закивал головой. Старушка же с благодарностью взяла его за руку. – А теперь видать пришло время нам расставаться. Вот о чём печалится моя душа.

– Печаль ваша напрасна. Да и о чём она? Вы печалитесь о теле?
– Сэнсэй развёл руками, и, указав на гулявшую недалеко молодую пару, с улыбкой произнёс.
– Господи, ну я понимаю в молодости, но сейчас-то о чём печалится?!
– Они вместе просмеялись.
– А душа… Пока в душе живёт любовь, - разлука невозможна. Ведь главное ты знаешь, что ты любишь этого человека. Как ты можешь его утратить, если он действительно дорог твоей душе, если Память и Любовь к нему продолжает жить в тебе самом…

Из кафе стали выходить ребята, и Сэнсэй начал прощаться со стариками, приподнимаясь с лавочки.

– Ой, спасибо вам большое, вы меня так успокоили, - напоследок запричитала старушка, словно ей хотелось высказать всё сразу.
– А ведь действительно, что нас может разлучить? Даже если уйду, я и с той стороны буду его любить, так же как и здесь. Что от этого утратиться?

– Ничего, - промолвил Сэнсэй.
– Здесь вы пребывали вместе в мгновении, там вы будете вместе в вечности. Радоваться надо, что приближается вечность. Здесь вы в страданиях и муках, а там вы обретёте покой и отраду.

– Так приятно было говорить с вами, - умилённо пролепетала старушка.

– Мне тоже было очень приятно пообщаться с вами.

– Не знаю, свидимся ли ещё. Каждый день для меня в ожидании. Конечно, хотелось бы ещё повидаться и с отцом Василием, и с вами пообщаться. Вы так успокоили. Так легко на душе стало. Очень бы хотелось вновь с вами встретиться.

– Не переживайте, - ласково проговорил Сэнсэй, с какой-то теплотой и нежностью глядя на пожилую женщину.
– Мы обязательно встретимся, и у нас будет масса времени для общения.

Когда мы уже удалились от этой пожилой пары на значительное расстояние, двигаясь вместе с ребятами в сторону рынка, Николай Андреевич спросил у Сэнсэя.

– Это твои знакомые?

– Нет, - с улыбкой произнёс Сэнсэй.
– Просто хорошие люди.

– А что эта женщина чем-то больна?

– Да. Ей недолго осталось жить.

– Неужели ей ничем нельзя помочь?
– озабоченно спросила я.

– Можно. Но такого рода помощь будет только во вред, - ответил Сэнсэй.
– Человек - временен. Смерть кладет конец старости и мучениям, освобождая от бремени бытия. Для любящих душ - это награда. Ведь по большому счёту мы не становимся другими только потому, что умираем…

5

Наконец мы подошли к конечной цели нашего путешествия местному продуктовому рынку. Перед входом располагались лавки, где торговали всякой китайской мелочевкой, в виде брелков, ручек, часов и прочим ширпотребом. Сэнсэй глянул на весь этот разноцветный ассортимент и с горечью тихо сказал:

– Совсем уважение потеряли. Забрасывают всяким хламом, как страну третьего мира.

Ребята стали рассматривать весь этот разнообразный товар. Стас взял в руки какой-то квадратный брелок в виде часов, нажал на кнопку и тот начал издавать непонятные звуковые сигналы, мигать и высвечивать меняющиеся цифры.

– О, а это что за ерунда?
– удивился Стас.

– Прямо как счётчик Гейгера, - усмехнулся стоящий рядом Николай Андреевич.

– Чаво?
– протиснулся Женька между Стасом и доктором.
– Какой такой счётчик?

– Гейгера, - повторил Николай Андреевич.
– Такой газоразрядный детектор частиц.

Женька уставился на Николая Андреевича в немом вопросе. Стас же, иронически щуря глаза, решил подогнать процесс мышления друга.

– Слышал за такой прибор, который называется дозиметр, деревня?