Сентрал-парк
Шрифт:
— Конечно, тебе решать, Алиса, но, по-моему, нужно действовать как можно быстрее. Ты сама меня этому учила: в нашем деле нельзя ничего откладывать на завтра, надо брать быка за рога и не отпускать его. Поэтому ты и стала самым лучшим следователем. Ты себя не жалеешь, ты всегда первая, всегда наносишь упреждающий удар.
Я всхлипнула.
— Невозможно нанести упреждающий удар Альцгеймеру.
В зеркальце я увидела, что Сеймур открывает плотный конверт. Из конверта он достал билет на самолет и какой-то проспект. На обложке проспекта высокое красивое здание на берегу озера.
— Мне говорила об этом
— И что понадобилось твоей маме в этой больнице?
— Как тебе известно, у нее болезнь Паркинсона. Еще два года назад у нее жутко дрожали руки, и она жила в настоящем аду. Но в один прекрасный день врач предложил ей новый метод лечения, в мозг вживили два тончайших электрода, связанных со стимулятором, который поместили где-то в районе ключицы. Стимулятор — это что-то вроде пейсмейкера.
— Ты мне все это уже рассказывал, Сеймур, и признался, что электроды ничуть не мешают болезни прогрессировать.
— Может быть. Да, болезнь как таковая не исчезла, но исчезли многие сопутствующие симптомы, и мама, например, видит теперь гораздо лучше.
— Альцгеймер не имеет ничего общего с Паркинсоном.
— Я знаю, — кивнул он и протянул мне проспект, — но посмотри, какое лечение проводят в этой больнице. Они используют глубокую стимуляцию позвоночника и борются с симптомами Альцгеймера. Их результаты внушают надежду. Это было совсем нелегко, но я нашел для тебя место в их экспериментальной программе. Я все оплатил, но вылететь нужно завтра. Я зарезервировал тебе билет на самолет до Бостона.
Я усмехнулась.
— Побереги свои денежки, Сеймур. Все эти курсы лечения лабуда. Я сдохну, и точка.
— У тебя целая ночь на размышление, — не отступал он. — А пока я отвезу тебя домой. Ты сейчас не можешь вести машину.
Я была слишком измучена, чтобы с ним спорить, уступила ему место за рулем и села на пассажирское.
В семнадцать минут первого камера видеонаблюдения автостоянки засняла, как мы выезжаем за ворота.
24
Исходная точка
Спасение таится там же, где кроется опасность.
Трайбека
4 часа 50 минут
За три часа до первой встречи Алисы и Гэбриэла
Телефон номера 308 гостиницы «Гринвич» звонил и звонил, пока наконец трубку не подняли.
— Алло, — отозвался сонный голос с трудом просыпающегося человека.
— Беспокоит дежурный, мистер Кейн. Мне крайне неудобно, что я вас беспокою, но вам телефонный звонок. Некто мистер Томас Крейг желает с вами поговорить.
— Среди ночи? Сколько сейчас времени, черт бы его побрал?
— Скоро пять утра. Он сказал, что дело очень срочное.
— Хорошо. Соедините меня.
Гэбриэл откинулся на подушку, потом выпрямился и сел на край кровати. Комната тонула в потемках, но свет, идущий от экрана радиобудильника, позволял догадаться о беспорядке, который царил в номере. На ковровом покрытии пятна от пролитого вина, одежда сброшена прямо на пол. Женщина, что спала рядом
с Гэбриэлом, не проснулась. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, как ее зовут. Вспомнил — Элен Сабатини, одна из его флоридских коллег, он встретил ее вчера, когда уже болтался без дела в холле гостиницы. После нескольких мартини он уговорил ее подняться к нему в номер, и они познакомились еще ближе, опустошив мини-бар.Гэбриэл протер глаза и вздохнул. С тех пор, как от него ушла жена, он катился вниз с устрашающей скоростью и презирал сам себя. Никаких тормозов. Прямиком к гибели. «Нет ничего трагичнее встречи с человеком, который изнемог, заплутавшись в лабиринте жизни». Фраза Мартина Лютера Кинга всплыла у него в памяти. Кинг говорил о нем, один в один.
— Гэбриэл? Алло, Гэбриэл! — кричал голос на другом конце провода.
Крепко прижав трубку к уху, Кейн встал с кровати, вышел в гостиную и задвинул раздвижную дверь, отделявшую спальню.
— Привет, Томас.
— Я пытался дозвониться тебе на твой домашний в Асторию, звонил на мобильный, но дозвониться не мог.
— Видно, села батарея. Как ты меня нашел?
— Вспомнил, что ты на ежегодном конгрессе американской Ассоциации психиатров. Позвонил в секретариат, и мне сказали, что зарезервировали для тебя номер в «Гринвиче».
— И что тебе от меня нужно?
— Говорят, вчера твою лекцию о психиатрических изменениях при болезни Альцгеймера встретили на ура?
— Знаешь, я не нуждаюсь в комплиментах с утра пораньше.
— Ну что ж, тогда перейдем к делу. Очень хочу узнать твое мнение об одном пациенте.
— В пять утра? Томас, напоминаю тебе, что мы с тобой уже не компаньоны.
— И я от души об этом сожалею. Мы с тобой составляли идеальную пару. Психиатр и невролог великолепно дополняют друг друга.
— Да, но все это в прошлом. Я продал тебе свою часть клиники.
— И совершил самую большую глупость в своей жизни.
Гэбриэл занервничал.
— Не стоит снова заводить этот разговор. Ты прекрасно знаешь, почему я это сделал.
— Да, знаю. Ты хотел поселиться в Лондоне и добиться от суда решения, которое позволяло бы тебе заботиться о сыне. И чего ты добился? Тебе вообще запретили с ним видеться, и ты был вынужден вернуться в Штаты.
Гэбриэл почувствовал, как защипало в глазах. Он принялся тереть виски, а друг тем временем вернулся к своей просьбе:
— Сделай милость, посмотри медицинскую карту. Очень прошу! Ранний случай Альцгеймера. Ты будешь потрясен. Посылаю тебе карту по электронке и перезвоню минут через двадцать.
— Не перезванивай. Я немедленно ложусь спать. И, пожалуйста, вообще не звони мне больше, — жестко отрезал Гэбриэл и нажал на рычаг.
Оконное стекло показало ему очень усталого человека, он был плохо выбрит и донельзя мрачен. На полу возле дивана он увидел свой смартфон. Разумеется, совершенно разряженный. Гэбриэл поставил его на зарядку и отправился в ванную. Десять минут простоял под душем, чтобы как следует проснуться. Вышел в халате в гостиную. На столике стояла кофеварка, и он сварил себе двойной эспрессо. Потом пил кофе и смотрел на воды Гудзона, едва мерцавшие в первых проблесках рассвета. Выпил и быстренько заварил себе еще одну чашку, потом включил ноутбук. Как он и предполагал, в почте его ожидало послание от Томаса.