Сепар

Пока же ранее утро, едва семь утра, уже рассвело, я и катил. То, что люди просыплись, я видел, шевелении в домах населённых пунктов, кто-то коров выгонял, не боятся же. Пару раз из-за того что объезжать долго, через сёла и деревни проезжал, постов я тут не засёк. И оператор подтвердил, что терроборона вроде есть, но какая-то вялая, больше спиртное глушат, тут помимо спутника коптер мой в небе был, один раз зарядку спустил донизу, уже зарядил, и вот тот снова в небе. Километров тридцать проехал, пару раз видел встречные военные машины, те меня за своего приняли. А что, все обозначения украинской армии, а рассмотреть в полутёмной кабине кто там сидит, поди попробуй. Оператор на меня трижды выходил, с его помощью объехал посты и опорные пункты на дороге. Там гражданские с автоматами проводили досмотр. Нервные больно. Объезжал по полевым дорогам или вообще по полям. Вообще схрон с «Новатором» находился по пути моего движения НЕ перед Днепропетровском, а ЗА ним. Так что от место моего постоя было шестьдесят пять километров до города, и ещё двадцать до схрона, сорок пять я уже проехал, и оставалось ещё около сорока, когда меня всё же тормознули. Нет, я видел двух этих сопляков, что расстелив платок сидели и завтракали домашней едой. Пара сумок спортивных, лет шестнадцать на вид, те находились в посадке, мимо которой я проезжал. Ехал по второстепенной дороге, асфальтированной, но на трассу до Днепропетровска я не выезжал, там чем дальше, тем больше опорных пунктов и наблюдателей. Тут уже и по полевым сложно стало двигаться, вот недавно по сырому полю проехал, машина едва не встала, глубокие колеи за спиной оставил. Коптер показал эту парочку, думал из беженцев, а один вдруг вскинул автомат, он к берёзе был прислонён, с ракурса камеры дрона не виден, расстояние между нами метров сто было, и открыл огонь. Просто и без затей.

У меня было два выхода, по газам, и вырваться из-под огня, но машина открытая, навстречу пуль по сути ехать буду, защиты нет, это не командирский «УАЗ», где мотор перед водителем. Или второй выход, по тормозам, укрыться за машиной и открыть ответный огонь. Я выбрал второй способ, матерясь себе под нос. Открыл дверь и выпал из ещё катившейся машины, и короткой очередью срезал стрелка, что из «АКМа» с азартом пятнал мою машину пулями. Моя очередь тому в грудь ударила, повалив на спину. Потом привстав, пустил гранату из подствольника. Впервые это делал из этого оружия, но вот и до него дошло. Легла та точно на платок с едой, нашпиговав осколками обоих дятлов. Подумав, кинул вторую гранату, теперь точно кранты обоим. Кто-то скажет, что детей убил, всегда такие люди найдутся. Для начала это не дети, предростки — да, но не дети. Для меня они не являлись целью никогда, до того момента пока не возьмут в руки оружие и не направят его на меня. Это только в фильмах такие подростки с оружием стреляя в солдат противника, берутся в плен, и их кормят и говорят, как об оступившихся, берут на перевоспитание. Такие сопли только в фильмах, если по ним стреляют, солдаты уничтожают стрелка быстро и эффективно, и пофиг кто там с другой стороны прицела. Так что эти двое не более чем цель, переживать и думать тут не о чем. Уничтожил и хорошо. И ещё, дальше, в двух километрах, стояла расстрелянная гражданская машина, кажется «Опель», с открытыми дверями, и телами убитых. Вещи тоже раскиданы, явно марадёрили там. Не этой ли парочки работа? Там и дети лежали.

Вскочив, я рванул за «уазиком», что уже дымил и готовился вот-вот разгореться. Едва успел выдернуть рюкзак и кофр, как из кабины пламя ударило, благо всё что нужно было в нём. Отбежав от машины, что уже полыхала, дым начал стелиться, ветерок пока разгонял. Я же, ругаясь, проверил рюкзак Виденьем, тот на месте пассажира спереди лежал, было три попадания. Кофр внизу, на полу, ему ничего. Исподнему, двум пайкам хана, одна пуля в спальник попала, а он у меня хороший, на пуху, а не на синтепоне. Закинув рюкзак за спину, пустой пока кофр в руку и к стрелкам направился. Второй тоже к единственному у них автомату потянулся, когда я первого срезал. И этот второй был жив, хрипел пробитыми лёгкими, пуская пузыри, но жив, смотрел как я подхожу. Виденье уже показало, что те действительно мародёры и убийцы, по вещам в сумках ясно, так что присев, забрал автомат, подсумки старые десантные, из шести наличных железных магазинов только два оставались снаряжёнными, от остальных пахло свежим порохом. Те стреляли, и стреляли много. Автомат за спину, подсумки прицепил на рюкзак и побежал дальше. Судьба этой парочки мне была безразлична, и лечить раненого я также не собирался. Бежал и на ходу восстанавливал спальник Силовой Ковкой, заращивая пробоины. Ну и позвонил оператору, тот меня набрал, когда бой закончился, однако я сказал, что перезвоню. Сейчас уже можно пообщаться, тот всё видел, Деду уже передал, что машины лишился, но я успокоил, не так и далеко осталось, до темноты доберусь и сразу обратно, так что убирая телефон так и бежал. Тут как раз машина в низине расстрелянная стояла, белый «опель». Подойдя, накрыл убитых одеждой, молодую девчонку похоже насиловали, раненую, но не добивали, сама умерла. По следам, точно те двое, их кроссовки. И не ушли далеко, идиоты. Оружие развращает, как раз на примере подростков вижу. Чувствуют себя сильными, хозяевами жизни. Их явно не воспитывали, или воспитывали по-своему, тем же заветам нацистов. У машины были флажки на приборной панели, украинские, своих убивали. Кому война беда, а кому и мать родна. Позвонив оператору, сообщив, что видел, номер машины, кто это сделал, чтобы зафиксировали, и побежал дальше. Эти гадёныши указали моё местоположение стрельбой и дымом, как бы тут кто не появился, а местность открытая, всё издалека видно, во так и бежал вдоль посадки. Та иногда прерывалась, но продолжалась чуть позже вновь.

Примерно час без отдыха бежал с тяжёлым грузом на плечах, ушёл, километров на двенадцать от места схватки, я пси-силой себя поддерживал. Решил, что хватит, можно тут передохнуть и позавтракать. Я не завтракал, а у меня пайки пробитые в рюкзаке. Вот как нашёл подходящее место, тент расстелил, поджопник опустил, и сев, разжёг горелку под прикрытием рюкзака, чтобы огонь не сбивал и поставил первое блюдо на разогрев, осматривая что там повреждено и откладывая остальное обратно в коробки. Кстати, спальник я уже починил, и следа пробития не найти, за рюкзак ещё не брался, и вот так полумедитируя и разогревал себе, да завтракал. Почти всё повреждённое съел, но это нормально, я когда пси-силу использую постоянно есть хочу поэтому и много ем, удивляя всех вокруг. Остальное не трогал. Чаю вскипятил. Термос я старшине подарил, как и упаковки чистящих салфеток, ему нужнее, да и вообще подосвободил рюкзак, всё же в тыл еду, им на передовой нужнее, а тут повторно воды вскипятил и в термокружку перелил. С Дедом пообщался, с помощью спутника глянул что там у «Новатора», вроде тихо, но какие-то позиции не так и далеко возводятся. Там, где замеры делались. Похоже готовят капониры для гаубиц и укрытия для личного состава. Для танков позиции не походят. Потом глянул, есть какие новости в инете. Особо нет, рано ещё, поэтому собрался, на завтрак я пятьдесят минут потратил, и побежал дальше. В основном по посадке.

Вскоре на меня вышел оператор, что работал по мне. Точнее не только по мне, но и всей этой округе, ведя статистку перемещения вражеских подразделений и где те возводят позиции. Тот и сообщил что по моим следам идёт сотрудник местной милиции, почва мягкая, а я тяжёлый, след остаётся. Тот осмотрел убитых пацанов, вещи их, к горевшему «уазику» не подходил, потом доехал на своём служебном «уазике» до расстрелянного «Опеля», и оставив свою машину там, дальше бежал по моим следам. Упорный, столько километров отмахал. Автомата не видно, но пистолет наверняка есть. Шёл как следопыт. Хотя тут и знаний не нужно, и так видно. Мой завтрак изрядно между нами сократил расстояние, тот сейчас километрах в трёх, поднимусь на возвышенность впереди, увидим друг друга. Так что я сошёл с обочины дороги, тут полевая была, и оставил рюкзак с кофром за широким стволом берёзы, и прикрываясь деревьями пошёл навстречу по посадке. Вскоре я заметил движение впереди, встал за ствол и стал ожидать. А когда тот тяжело и хрипло дыша прошёл мимо, я вышел на дорогу и свистнул, отчего милиционер подпрыгнул. Тот был в форменной одежде, кожанке, фуражка на голове, которую тот только что снял и протирал платком мокрый лоб. Офицером оказался, капитан. Сотруднику Украинских правоохранительных органов было лет сорок пять на вид, тучный, с красном лицом, усатый. На Анискина похож. В общем, типичный участковый, коим тот явно и являлся.

Несколько секунд тот настороженно смотрел на меня, кобура открыта, оружие внутри, но тянутся не стал. Всё же выбрал линию поведения, тот козырнул и представился:

— Участковый инспектор, капитан Махановец. У меня тут село рядом. Расследую пришествие с расстрелом машины, это жители моего села.

— И убийство подростков. Это ваши?

— Нет, впервые видел.

— Это они убили пассажиров «опеля», девчонку снасильничали, потом забрали всё ценное и ушли. Мою машину обстреляли, что и стало их смертельной ошибкой. Автомат забрал.

— Вы российский военный? — с заметной насторожённостью, уточнил тот.

Вообще форма та же, что и российские военнослужащие носят, бронежилет на мне скрытый, разгрузка, чёрная шапочка омоновская, наколенники и налокотники, в ухе гарнитура рации, а рация работает в режиме сканера. На ремне кобура с пистолетом. Повязки белые на локте и ноге с левой стороны. Похож на российского военного. Кстати, комбез свой и шлемофон младшему Салову отдал, мне уже без надобности, а у него нет. Похоже тот сюда в спешке отправился, не получив вещевого довольствия.

— Нет. Я офицер народной милиции ДНР. Вы что-то хотели? Извините я тороплюсь и не желаю тратить время попусту.

— Я так и понял, что вы не за Украину. Скажу так, я не только за наше село отвечаю, а и за деревни вокруг. Некоторые уничтожили солдаты ВСУ, просто расстреливая из пушек, хотя ваши далеко. Это подотчётные мне земли, а меня чуть не расстреляли, когда я хотел остановить это безумие. Хочу увести людей на ваши территории, семью. Я смог связаться со знакомыми, что уже у вас, говорят приняли хорошо, помогают, кормят. Раненых лечат. У нас тут просто махновщина. Вон как людей убивают.

— Знаете, мне лично вами заниматься некогда, но я дам вам телефон своего прошлого командира, как раз это его зона ответственности, и думаю вам помогут вывезти людей. Машин много отобрали?

— Да почти все. Хорошо моя сломанная была, и её бы увели, а так починил и вот езжу. Осторожно, мины, уже были подрывы. Бензина ещё километров на тридцать осталось.

— По моей дороге, где я шёл, все мину деактивированы. Я накидаю маршрут, если ночью идти, шанс добраться до наших есть. Да наши грузовики вам навстречу вышлют и вывезут.

Тут я набрал Деда и объяснил ситуацию. Тот сразу включился в дело, пообщавшись с капитаном, я телефон передал, и договорились. Дальше просто, я телефон капитана, тот от машины заряжал, подключил к спутнику и скинул номер Деда. Теперь дальше сами, смогут связываться. После этого прогулялись к моим вещам, отдал автомат с подсумками, и мы расстались, тот заспешил к машине, а я дальше. Вот такая история. Что по поводу мин и фугасов, то их мне встретилось порядка десяти, потому тут дороги и не патрулируют, знают, что минировано. Пока на «буханке» ехал, пока шёл, на ходу и ломал средства подрыва, так по тем дорогам ездить можно спокойно, никто их не активирует. Там в основном нажимного действия мины и фугасы. Остановившись на пару минут, заряжал батареи коптера, я продолжил движение. Кстати, один раз оператор выходил на связь, мимо шла колонна техники, пришлось в прошлогоднем редком бурьяне полежать, пока не пройдёт, тот и сообщил что и капитана он тоже сопровождает, участковый объезжал деревни и сёла, и там, а было видно, собирается люд, и с вещами, в основном по обочинам, двигается в сторону места сбора, как его назвали. Уже порядочно собралось, около трёх сотен, был трактор с тележкой и два автомобиля набитых детьми. Одна бабёнка бурёнку свою на верёвке повела, на неё глянули и остальные прихватили животных, два десятка коров теперь там, сколько-то собак, а кошек на руках несли. Стариков мало, дома отказываются бросать, тут молодые, скорые на подъём. С детьми, детей очень много. У наших уже готовится спасательная операция. Только рано те на мой взгляд выходить решили, но то их дела.

Мне часто приходилось укрываться, дороги рывками пересекать, однако, возможности добыть по ходу дела военную машину, так и не представилось, а гражданские мне не интересны. Пересёк и трассу Днепропетровск-Павлоград, дальше там рукой было подать. Коровники порушенные, где генералов содержал, слева мелькнули, уже как раз темнеть начало, и вот дошёл до оврага, где и стоял мой «Новатор». Любой подойдя к склону его увидит, но не сверху. Как так? Всё просто, я нарезал кусками дёрн в разных местах, замаскировав ямы нарезанной травой и сучьями, и этот дёрн укладывал сверху на машину, и та слилась с пейзажем. Разве что тень могла выдать. Положив рюкзак и кофр на склоне, я сначала зарядил батареи коптера, и подняв его в ночное небо, хм, спутникам будет сложно работать, тучи всё закрывают, а вот над Киевом чисто, у нас же снова грозовой фронт идёт. Ну и стал снимать дёрн с машины. Похоже та под дождём была и не раз, потёки грязи видны по бокам, трава конечно корни не пустила, но когда я убрал дёрн, то слой грязи под ним был неслабый. Сантиметра два. Мыть лень, надеюсь дождь справиться, а вот лобовое и боковые пришлось отмывать. Вода в фляжке быстро пустела. Да пущенная тряпка, нашёл у сиденья водителя, пришла в негодность, превратившись в комок грязи. Кстати, я очистил шишки омывателя, дальше щётки будут работать сами. Корф и рюкзак на заднее сиденье, запустил движок, ключи были спрятаны под задним колесом, машина заперта на ключ, но не на сигнализации. Мало ли сработает и внимание привлечёт? Дав мотору немного поработать, и выводя машину из оврага, фары не включал, вообще свет не трогал, под работающие щётки, что месили грязь на лобовом стекле, погнал обратно. Заодно с Дедом созвонился, сказал, что скоро буду на месте, где ожидается встреча грузовиков и беглецов с украинской стороны. Сам поведу колонну, так и договорились.