Серафим и его братва

На отдых, если это можно было назвать отдыхом, да на любовницу у Серафима осталось не более полутора часов. На вилле убийца появился лишь в пятом часу. (Серафим снимал Маше скромную трехэтажную виллу с небольшим бассейном и неброским садом, хилая навороченность которой объяснялась тем, что они оба временно находились на полулегальном положении: в любой момент можно было ждать наезда Лысого.) Так вот, за какие-то жалкие полтора часа мисс края поставила перед знаменитым киллером столько проблем, сколько обыкновенным смертным хватает на полтора года. Серафим нашёл любовницу в шезлонге, она томно сидела напротив бассейна с фингалом под левым глазом и казалась не то безмятежной, не то вумат задвинутой какой-то дурью. После первых же её слов фары у Серафима полезли на лоб: Маша призналась, что совсем недавно разбила его новый «ягуар».

— Как?! — одурел киллер. — Мой «ягуар»?! Ты ничего не путаешь?

— Боже, такой сюр! — произнесла Маша.

— Как это произошло?

— Серафим, это ты? — улыбнулась девушка детской улыбкой.

— Я, я… Я спрашиваю, как ты разбила мой «ягуар»?

— Серафим… я не помню… Я пытаюсь, но у меня ничего не получается.

— Вспомни хотя бы где! Где ты его долбанула?

— Там… — Маша махнула рукой влево. Бедняжка была явно не в себе. — Ну… Не помню… Помню, произошла какая-то чумовая авария.

— Авария?

— Да… Я стояла-стояла…

— Где?

— Ну там еще такой глючный светофор — знаешь? — то зеленый, то красный, то красный, то зелёный, а иногда жёлтый. Я вообще офигела…

— Там, да?

— Да, да.

— Светофор, да?

— Ну, сплошняк геморрой. Не могу вспомнить, на какой свет ехать. Вообще крыша никакая.

— Да?

— Шиза… — кивнула девушка.

— И на какой же ты поехала?

— Не помню… Помню, слева выкатил какой-то чмошник…

— Чмошник?

— Натуральный, — с уверенностью подтвердила Маша.

— Уже что-то.

— Так быстро, так быстро…

— На чем он выкатил, Маша? На чем он быстро выкатил? Ты слышишь меня?

— Конечно, милый. Как у тебя дела? Что-нибудь случилось?

— Случилось, милая: ты разбила «ягуар». Сосредоточься.

— Да, это ужасно, это ужасно…

— Теперь попробуй вспомнить, на какой тачке колесовал чмошник, который тебя долбанул?

— Тебе это правда интересно?

— Правда. Найду — батареи обломаю!

— Найди его, Серафим, — кивнула девушка. — Из-за чмошников все проблемы.

— Ну так на чем он выкатил?

— Думаешь, я помню?

— Не думаю, но хотел бы надеяться. Иначе кто нам заплатит за «ягуар»?

— Не знаю, Серафим. — Маша растерянно пожала плечами. — Нам кто-то заплатит за «ягуар»?..

Убийца охнул и опустился на землю.

— Маня, я должен тебе кое-что объяснить.

— Что, милый?

— Если ты выехала на зелёный свет светофора…

— Я выехала на зелёный свет светофора, — осмысленно подтвердила Маша.

— А чмошник — на красный…

— А чмошник — на красный.

— То я завтра же вышибу из него пятьдесят тонн баксов за то, что он вдолбался в наш «ягуар», и мозги за то, что он их не принес мне сразу.

— Классно! Мозги и пятьдесят тонн!

— Подожди радоваться.

— Но почему?

— Пока мы все это теряем: твои мозги и мои пятьдесят тонн. Если ты не сумеешь опознать своего чмошника и вдобавок сама ехала на красный…

— Я ехала на красный, — серьёзно сообщила Маша.

— Значит, чмошник ехал на зелёный, и нам он хрен что должен. Поздравляю, мы погорели на пятьдесят косых.

— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Может, отпразднуем?.. Что? — Она бестолково посмотрела на загрустившего убийцу. — Что-то не так? У тебя тоже был трудный день?

— Пойми, дорогая: я не Лысый. Я обыкновенный убийца. У меня нет возможности позволить тебе через день бить по иномарке. Позавчера ты разбила БМВ, пять дней назад угробила приличную «тойоту», сегодня я остался без самой дорогой тачки… Знаешь, какого борова пришлось отправить на Луну, чтобы купить этот «ягуар»?

— Какого?

Серафим безнадежно махнул рукой:

— Тебе скажи — один фиг, через пять минут забудешь.

— Я попытаюсь запомнить.

— Без наколок?

— В натуре, — пообещала Маша.

— Лучше запомни тогда вот что, — оживился Серафим. — Я тебе не Лысый. Это с ним ты могла менять тачки, как лак для ногтей, кататься по городу на любой свет светофора.

— А кто такой Лысый? — заинтересовалась Маша.

— Порядочная мразь.

— Ты меня с ним познакомишь?

— Один раз вы были знакомы, с тебя хватит. Поскольку ты живёшь со мной, тебе придется соблюдать мои правила. А я зарабатываю на хлеб своим потом и чужой кровью. Каждая тачка достается мне с огромным трудом. Поэтому на зелёный, Маша, надо ехать, а на красный — не надо. Повтори.

— На зелёный, Маша, надо ехать, а на красный — не надо, — повторила она.

— Браво, детка. А еще раз?

— На зелёный, Маша, надо ехать, а на красный — не надо.

— Да у тебя талант.

— Серафим, а полетели завтра на Сейшельские острова?

— Нет, завтра никак.

— Почему?

— У меня напряжённый рабочий график.

— Тогда полетели на Карибы! Мне все равно.

— Ни на Карибы, ни на Сейшелы мы завтра не полетим, — твёрдо сказал Серафим. — Я тебе скажу, чем ты будешь завтра заниматься. Пока я мочу клиента, ты будешь сидеть дома и вспоминать, как выглядел чмошник, который раздолбал мой «ягуар».

Маша недовольно закатила глаза:

— Чмо как чмо.

— Чтобы выбить из человека пятьдесят тысяч долларов, этого недостаточно. Какого он бьш роста?

— Если я скажу, мы полетим завтра на Сейшельские острова?

— А ты помнишь?

— Нет.

— Тогда не фиг ставить мне условия.

Маша фыркнула.

— А цвет волос? — спросил Серафим.

— Чей?

— Чмошника.

Маша напрягла извилину, и в какой-то момент Серафиму даже показалось, что ее посетило озарение:

— Цвет волос! — прошептала она. — Конечно!

— Ну?

— Нет, — вздохнула девушка. — Ни фига не помню. Наверно, я круглая дура. Я пытаюсь, Серафим, но у меня ничего не получается.

— Кроме глючного светофора на перекрёстке были другие ориентиры?

— На каком перекрёстке?

— На котором в тебя врезался чмошник.

— В меня врезался чмошник? — Маша зажмурилась. — Ты меня так пугаешь, так пугаешь. Я вся на измене.

— Ладно, успокойся. Плевать на «ягуар».

— Правда?

— Главное, что тебя саму не закатали в асфальт. Но все равно, если вдруг что вспомнишь — сразу говори мне.