Серая Орда
Шрифт:
Вурды замерли, не донеся до ртов, сочащиеся мёдом, куски. Затем Быстроног крадучись подошёл к Рыжему и, заглянув в глаза, переспросил:
— Ты сказал упасти? Я не ослышался?
— Ну да, — раздражённо подтвердил Рыжий, чувствуя какой-то подвох.
— Так что мы стоим здесь как глупые овцы? — взорвался Быстроног. — Ты слышал, Влас? Собирайся, мы отправляемся спасать господина чародея.
Власорук тотчас вскочил и принялся проверять свой нож, будто ему предстояло вот прямо здесь и сейчас вступить в битву. Сам Быстроног, сунув голову под
Тут в дверь постучали, и на пороге возник Ондроп. Выглядывая из-за его спины, переминался с ноги на ногу Евлампий.
— Ты чего, Роман, монаха своего бросил? — спросил купец и кивком поприветствовал вурдов.
— А чёрт! — ругнулся Рыжий. — К Соколу спешил, но не застал вот.
— Да уж, — согласился Ондроп. — Говорят, ушёл он. Неотложное дело у чародея случилось.
— Ну и ну…— осерчал Рыжий. — Не вовремя как…
— Да, — встрял Евлампий. — Вроде шептались у викария, что колдун ваш куда-то пропал. Потому и поймать его задумали…
Вурды с любопытством разглядывали нового гостя.
— И где же теперь его искать? — расстроился Рыжий.
— Он с князем говорил перед уходом, — бросил Власорук, не спуская глаз с монаха. — Ук, верно, знает.
— Ладно, Роман, давай о нашем деле поговорим, — предложил Ондроп, полный достоинства, присаживаясь на лавку.
— О каком ещё деле?
— Ты расплатиться по прибытии в Мещёрск обещал, не помнишь? Всё же убыток от тебя немалый получился. Шутка ли — от самой Москвы назад повернули.
— А.. — вспомнил Рыжий. — Не беспокойся. Будет тебе серебро.
— Ну ты жук, купец, — вмешался возмущённый Быстроног. — Человек, можно сказать, Сокола примчался спасать, а ты серебро…
— Так уговор же… — начал оправдываться Ондроп.
— Уговор… — передразнил Быстроног. — Эх, давно мы тебя не пужали…
— Ну, теперь уж вам, судари мои, не выгорит, — рассмеялся Ондроп. — Я нынче без охраны не хожу.
— Ты смотри! — деланно восхитился Быстроног. — Он без охраны не ходит!
— Набрал деревенщину и возомнил невесть что, — буркнул Власорук. — Смотри, купец, хоть некогда и услужил ты нам, а всё же не задирайся сверх меры…
— Будет тебе серебро, — повторил Рыжий, прекращая спор. — Пойдём.
На пороге он обернулся к вурдам и добавил:
— А вы, пугалы мохнатые, монаха моего постерегите пока. Я скоро.
— Не извольте беспокоиться, господин чародейский наместник, — улыбнулся Быстроног, ощерив зубы.
Рыжий в сердцах сплюнул и вышел вместе с купцом из дома. Оба вурда повернулись к застывшему от страха Евлампию.
— Эй, ты! Как вы там, попы, себя называете? — спросил Власорук. — Овцеводы, что ли?
— Пастыри, — выдавил Евлампий. — Только я не…
— Я и говорю, — согласился вурд и махнул монаху рукой. — Давай к нам за стол, овцевод.
Евлампий неуверенно подошёл к столу и присел на край лавки. Пёс обнюхал его, но остался равнодушен.
— Тоже мне придумали, — ворчал Быстроног, пододвигая миску и лепёшки ближе к Евлампию. — А народ простой вы, значит, стадом величаете…
— Паствой… — поправил Евлампий.
— Ладно, —
Быстроног сильно хлопнул монаха по плечу. — Рассказывай, овцевод, что там с вами приключилось.Рыжий зашёл в свой пустующий дом, достал из тайника серебро и расплатился с Ондропом. Затем из того же тайника вытащил оружие и всяческие полезные мелочи. Подумав, забрал печать с буквой "М".
— Может и сгодится, — решил Рыжий.
Закрыв изрядно опустошённый тайник, он отправился к Уку за новостями и возмещением расходов.
Князь принял Рыжего тепло. Выслушал про московские дела, рассказал, куда ушёл Сокол. Согласился, что нужно упредить монахов. Помощь предложил. Но от воинов Рыжий отказался.
— Заметно слишком по чужим землям с войском ходить.
К великому облегчению Евлампия, вернулся он скоро, как и обещал. Вернулся не в настроении. Сразу завёл разговор о деле.
— Вы двое, как, собираетесь со мной пойти? — спросил Рыжий вурдов.
— Непременно, — коротко и без обычного зубоскальства ответил Быстроног.
— Монаха я тоже здесь не оставлю… — решил Рыжий. — Но есть загвоздка.
— Какая? — спросил с надеждой подавленный Евлампий.
Глянув на него вскользь, Рыжий вновь повернулся к вурдам:
— Сокол ушёл больше недели назад. Нам его просто так не догнать. Пока доберемся до места, он уж вернётся или… Или его уже схватят. Без лошадей не управимся. А верхом не везде пройдёшь.
— Не боись, наместник, — сказал Быстроног. — Мы на своих двоих догоним. И тебя проведём.
— Да как вы, обезьяны волосатые, его догоните? — усомнился Рыжий.
— Есть у нас тропки тайные, — заговорчески подмигнул Власорук. — По ним и догоним.
Глава пятая
Старица
Верховья Цны. Май.
Если двигаться вверх по Оке, то от Мурома река хоть и петляет, держится в основном полудня. И вдруг делает крутую петлю, резко забирает назад и потом уходит на запад. А дальше на юг можно двигаться уже по Мокше. Но и Мокша скоро уходит, на сей раз к восходу, уступая полдень Цне. И вот уже Цна держится направления строго. Сотни вёрст. Пока не исчезает у истока на кромке великой степи.
Цна река пограничная. И та Цна, что Москву с Мещерой разделяет, и эта. Но эта не просто княжества межует. Она делит сущности людские. Лес и поле. Оттого и сёла на одном берегу польскими зовутся, а на другом лесными.
Соколу лесная сторона ближе по духу, ею и шёл. Размышлял.
Вот говорят Русь. А русей, их много. И все разные. Белая Русь известна, и Чёрная есть. Червонная, где-то там, Залесская, тут рядом… И самая загадочная среди всех Русь Пургасова. По недоразумению её Русью прозвали. Русским духом здесь и не пахнет. Лесной народ живёт.
Больше недели вдоль Цны пробирался Сокол этой самой нерусской Русью. Шёл пешком, спал, где придётся, ел, что попало. Для него-то лес здешний почти дом родной. Кабы не был так стар, мог и родичей отыскать. Не так уж и давно лесные народы в союзе жили.