Сердца Пустыни

И опять её посетила далекая боль, вернее, отголосок её, гнездившийся в сердце. Так же вот она сидит и меняет повязки на пылающем лбу Шин. Жар сжигает стройное тело девушки, её не спасти. И от осознания этого делается ещё страшнее. Неужто Господь наказал их за их общий тайный грех? Неужто столь жестоким должно было быть наказание? Домини плакала и молилась, а к утру, забывшись тревожным тяжелым сном, упустила момент, когда Шин перестала дышать…

– Боже милосердный, - сорвалось с её задрожавших губ, -если ты есть, Господи, то хотя бы его оставь мне! Не отнимай!

Пожилые супруги замерли, как и старый Сиддик, пораженные этим стоном нечеловеческой боли и отчаяния. На глазах у шейха Вариса выступили слезы, видимо, тронула его столь глубокая преданность. Он взял руки леди Айиши в свои.

– Попросим Аллаха Всевышнего не разлучать эти два сердца, - тихо произнес старик. И его супруга со слезами прижала его ладони к губам. Потом они стали тихо молиться. А Домини, ничего не видя и не слыша, склонилась над Антеони.

– Постели мне подле него, - попросила она Сиддика. – Я буду смотреть за ним.

Лекарь поклонился и пятясь, вышел из шатра. Вималь поспешила за ним и вскоре явилась, неся две свернутые чистые постели. На вопросительный взгляд Домини она пожала плечами.

– Помогать госпожа, - на ломанном английском объяснила она вторую постель.

К вечеру третьего дня стало ясно, что кризис миновал. Воспаление почти прошло и жар спал, но Антеони все не просыпался. Вималь ушла за водой к озеру, Сиддик тоже куда-то отлучился. С Домини осталась только леди Айиша. Тихо беседуя, как-то они сошли на тему жизни Домини. Не в силах больше держать в себе боль и отчаянный, рвущий душу страх, молодая женщина рассказала матери о том, как тяжело жилось ей с отцом, как в надежде изменить беспросветное существование, она вышла замуж за Тиррелла, и как жестоко ошиблась в своих надеждах. Айиша плакала от сочувствия к дочери, так страшно и фактически один в один повторившей её собственную судьбу. Потом Домини рассказала ей про монастырь и Шин. Это потребовало всей её выдержки и мужества, но к её удивлению леди Айишу не особенно смутила связь дочери с девушкой. Она пожала плечами.

– Здесь это часто случается в гаремах, - спокойно сказала она, гладя дочь по склоненной голове. –Это не поощряется, но и не осуждается сурово.

Покрасневшая до ушей Домини свернулась калачиком, положив голову на колени матери. Так ей было удобнее говорить, не видя лица леди Айиши. И она поведала о том, как умерла Шин, и как узнав о гибели Тиррелла, она решилась покинуть монастырь. Вступив в наследство, она прибыла в эти жаркие земли и нашла здесь Бориса. И снова она оказалась обманута в своих мечтах и ожиданиях, брошена, как бывала брошена всегда. И она решила уйти в пустыню, позволить солнцу выжечь из сердца ту чудовищную боль и тоску по любви, что гнездилась в её сердце. И как её нашел Фердинанд, ослепшую, оглохшую от отчаяния и тоски, утратившую желание жить.

– И он нашел и забрал тебя, как меня когда-то забрал Варис, - тихо произнесла леди Айиша, перебирая шелковистые волосы дочери. –Фердинанд ниспослан тебе Богом, дочь моя. Это вне всяких сомнений твой мужчина. Держись его и будешь счастлива всегда.

– Он сражался за меня, пустыню прошел за меня, страдал за меня. Мама, есть ли ещё подобные ему мужчина на свете? Но что, если страдания убили его любовь ко мне?

– Глупости, девочка, - улыбнулась Айиша, - когда мужчина любит так, как любит Фердинанд, никакие муки и страдания не вытравят из его сердца этой любви.

Снаружи донеслись крики и радостный вой женщин. Айиша вскрикнула, попытавшись вскочить, и кстати пришлась помощь Домини, чтобы помочь ей добраться до выхода.

Вималь едва не сбила их с ног, что-то радостно вереща. Но женщины уже и сами увидели кавалькаду всадников, едущую к шатру повелителя этой земли.

– Язид, сын мой!- выдохнула Айиша и протянула руки к высокому всаднику, за чьей спиной сидела небольшая фигурка. Принц молнией слетел с коня и бросился к матери, опустившись на колени у её ног. К удивлению Домини даже ожидавший чуть поодаль шейх Варис не выразил никакого неодобрения, напротив, весьма благосклонно смотрел на сына, когда тот, поприветствовав мать, подошел к нему.

– Не смотри так, дочка, - радостно рассмеялась Айиша, - здесь говорят «Рай лежит под ногами матери» и сын мать приветствует прежде отца, возвращаясь из любой поездки. Но кто эта девушка, одетая как юноша?

– Это моя подруга Амонет, - твердо сказала Домини, протягивая руку и помогая девушке спрыгнуть с лошади. Амонет потерла седалище и поморщилась.

– Как дядя Фердинанд?- первым делом спросила она.

– С ним всё будет хорошо, - успокоила Домини. Амонет, познакомься, это моя мать, леди Айиша. Ты слышала о ней как о леди Энфилден.

Глаза девушки стали круглыми, она восторженно сжала сухонькую руку пожилой дамы в своей крепкой руке.

– Премного наслышана о вас, миледи.

– Да уж, представляю себе, - саркастически усмехнулась Айиша, - представляю, чего именно.

– В основном плохого, - весело рассмеялась Амонет, - и подумала, что должно быть, вы невероятная женщина! Я всегда так мечтала познакомиться с той, кто щелкнул по носу старого крокодила. Пути господни неисповедимы.

Зараженная её теплотой и светлым, радостным смехом, леди Айиша тоже рассмеялась и приветливо обняла девушку.

– Мама, - с ним подошел принц Язид и встал рядом с Амонет, положив руку на её хрупкие плечи. –Позволь мне представить тебе девушку, которую я избрал.

Молчание повисло всего на несколько секунд. Потом леди Айиша тепло обняла Амонет.

– Что ж, дочка, пойдем, пока поживешь у меня, познакомимся поближе. Почему-то при виде тебя я уверена, что мой непутевый сын сделал очень верный выбор.

========== Эпилог. ==========

Две свадьбы сыграли в один день. Уже совсем оправившийся от ран телесных и душевных, Антеони казался полубогом в своем белоснежном одеянии. И многие женские и девичьи глаза не без зависти смотрели на тоненькую, облаченную в роскошный свадебный убор её матери Домини. Леди Айиша утирала слезы, любуясь двумя прекрасными парами, ибо и сын её, принц Язид стоял перед стареньким священослужителем. Вообще чтобы взять в жены женщину достаточно было лишь произнесли исповедание веры и в присутствии трех свидетелей назвать её своей. Но свадьба отпрысков высокой крови требовала более пышного празднества.

Антеони сжимал ручку Домини в своей большой руке, словно, боялся что она снова рассеется как предутренний туман под лучами жаркого солнца. И когда их объявили мужем и женой пред ликом Всевышнего, он поднял теперь уже свою жену Домини и поспешил укрыться с ней в богато украшенном шатре, поставленном специально для них. Спустя пару секунд в соседний шатер смеясь и шутливо бранясь, влетели принц Язид и его неугомонная теперь уже супруга.

Благоухающий драгоценными ароматами, устланный белыми шелками и мехами шатер казался им одним из шатров Рая. Домини, смущенная, напуганная, нервно перебирала край накидки, скрывающей её лицо. Антеони взял её ручки в свои большие ладони и принялся покрывать поцелуями маленькие пальчики.

– Фердинанд, я должна… должна тебе рассказать, - голос Домини задрожал и сорвался.

Антеони наклонился, касаясь её губ своими, с невыразимым блаженством чувствуя в своих объятиях женщину, о которой мечтал так долго. Сердце его готово было разорваться от нежности. Так долго он грезил о ней, так долго шел к ней, и любовь его не только не остыла, но очистилась и стала сильнее, крепче.

– Не говори ни о чем, Домини, - властно произнес он, касаясь пальцами её губ. –Я слышал ваши беседы с леди Айишей, хотя был слишком немощен в тот момент, чтобы подать тебе знак. Бедная моя Домини, сколько же довелось тебе пережить, - голос его дрогнул, и в глазах вскипели слезы сочувствия, - но клянусь тебе, счастье моё, что никогда не омрачу твоей жизни.