Сердце Абзалета

— Спрячь руку обратно в клетку! Быстро! — шепнул ему Локрин. — Не то тебя заметят!

Явно не понимая, что плохого в том, если увидят, как он пытается открыть клетку, человек тем не менее послушно убрал руку и проводил взглядом рэнсника, который вошел во двор и поднялся на крыльцо.

Когда рэнсник исчез за дверью, Локрин снова окликнул обмотанного:

— Сиди тихо! Придется подождать. Когда немного стемнеет, попробуем еще раз.

— Попробуем что?.. — заторможенно поинтересовался странный человек.

— А он мне нравится, этот тряпичник, — шепнул сестре Локрин. — Хотя у него явно недостает нескольких шариков… — И покрутил пальцем у виска.

* * *

Пытаясь размять поврежденную ногу, Калам разогнул колено и, чертыхнувшись, поморщился. Ему досаждали не боль, не полученное ранение, а то, как глупо и бессмысленно он попался. Опершись на боевой топор, как на костыль, он подошел к грузовику и толкнул в бок спящую в кузове Казиль.

— Твоя очередь дежурить, — сказал он. — Мьюнанин до сих пор не вернулся. Разве мы можем столько ждать?

— Если на нас снова нападут, мы вряд ли вообще доберемся до места, — проворчала женщина-воин. Она потерла ладонью затекшую шею и водрузила на коротко остриженные волосы боевой шлем. — Он старается принять все меры предосторожности. Похоже, он сам не ожидал этого нападения.

— Я готов сражаться, — хмыкнул Калам, похлопав по рукояти топора. — Это моя работа.

Казиль презрительно прищурилась и поднялась на ноги. Джуб беспокойно ходил взад-вперед от одного фургона к другому.

— Почему он так долго? — цедил сквозь зубы рудокоп. — Они уже сто раз могли погибнуть. Мы едем слишком медленно.

Хрустнула ветка, и они разом оглянулись. Казиль вскинула арбалет. Послышался детский смех и топот убегающих ног. Джуб раздвинул кусты и махнул рукой.

— Ничего страшного. Это ребятишки габбитов. Похоже, нас заметили.

— Если так, пора сниматься с места, — рявкнул Калам. — Я не собираюсь дожидаться, пока габбиты сообщат о нас рэнсникам. Нужно немедленно отсюда убираться! А мьюнанин может догнать нас по дороге.

— Будем ждать, — твердо заявила Казиль тоном старшего по званию. — Он знает, что делает, и вот-вот вернется.

— С чего это ты прониклась к нему доверием? — с усмешкой поинтересовался Калам.

— Ему есть что терять. Поэтому я ему верю.

Среди деревьев послышалось хлопанье крыльев, и на крышу фургона уселся растрепанный, мерзкий падальщик.

— Рэнсники разослали поисковые отряды по всему лесу, — сообщил Эмос, стряхивая с себя птичье обличье. — Однако не похоже, что вся кутерьма только из-за нас. Я по-прежнему уверен, они напали на нас по ошибке. Как бы там ни было, выбора у нас нет. Я отыскал к Пещере Отшельника другую дорогу — далеко в стороне от охотничьих угодий и поселков рэнсников. Нас не выдаст даже тарахтение моторов.

— Тогда вперед! — воскликнул Джуб, хватаясь за ручку, чтобы завести свой грузовик.

— Одно плохо, — прибавил Эмос, — им известно, куда мы направляемся. Не знаю, что они ищут в лесу, но, если мы с ними находимся в состоянии войны, они устроят нам засаду непосредственно перед пещерой…

Все встревоженно посмотрели на него. До сих пор никому не приходило в голову, что им придется идти прямо в руки врагу. Казиль разразилась бранью. Калам уселся на землю, чтобы дать отдохнуть ноге. Джуб залез в кабину, включил зажигание, потом вылез и стал крутить ручку.

— Ты говоришь так, будто у тебя есть другие предложения, Эмос, — хмыкнул он, когда мотор завелся. — Что касается меня, то я не поверну назад, пока не сделаю все возможное для спасения моих товарищей!

Поместив ручку в зажимы на борту грузовика, рудокоп повернулся к Казиль и Каламу:

— Ну а вы что скажете, вояки?

Норанцы обменялись быстрыми взглядами.

— Мы готовы идти вперед, — усмехнулся Калам. — Честно говоря, до чертиков надоело париться в казармах. Кажется, я уже сто лет никого не убивал…

* * *

Строго говоря, «цынцыкеры», то есть существа, выведенные тьюдерами-алхимиками, — общее название для многих племен и кланов, населявших обширные подземелья — не только под священной горой Абзалет, но и под соседними горами и предгорьями.

Как это ни странно, цынцыкеры вообще не имели личных имен, поскольку у них напрочь отсутствовало само понятие индивидуальности. Это было сообщество особей, объединенных в единый организм. К примеру, члены одного клана носили одинаковые имена «цынцыкеров-разведчиков», другие назывались «цынцыкерами-чиновниками», третьи — «цынцыкерами-начальниками», четвертые — «цынцыкерами-гонцами». Причем каждая из ветвей являлась частью единого народа с одним общим разумом.

Этим дело не ограничивалось. Так называемый «общий разум», или Кракс, представлял собой многочисленную колонию существ-колобков, неразрывно связанных друг с другом и населявших Ядро-цитадель — чрезвычайно густую систему подземных ходов и сообщений сферической формы.

По размерам Ядро не уступало небольшому замку. Вырубленная в самом сердце каменной горы, цитадель состояла из помещений с выгнутыми потолками, стенами и полами. Сам Кракс располагался в центральном сферическом зале.

Снова появились знакомые кособокие аквариумы, вмурованные в стены и озарявшие коридоры ровным голубоватым светом фосфоресцирующих грибниц. Мимо деловито сновали многочисленные цынцыкеры. Некоторые двигались группами, неспешно и четко маршируя, словно солдаты на параде. Другие неслись сломя голову, как гонцы или курьеры. Похожие друг на друга, кругленькие и с множеством ног, они отличались разве что размером и формой — покрупнее, помельче, продолговатые или пухленькие.

В первую минуту вся эта кишмя кишащая масса беспокойно вскипела, возмущенная вторжением «варваров», но быстро успокоилась, узнав, что они пленники, которых препровождают к Краксу, и занялась своими делами.

Что касается «пленников», то между собой они называли своего проводника Колобком. Маленькому цынцыкеру индивидуальное имя явно пришлось по душе. Он то и дело негромко повторял его про себя и даже сокрушался, что Краксу оно совершенно безразлично.

Сделав недолгий привал в просторной круглой комнате, пленники закусили остатками съестного и принялись обсуждать перспективы своего вероятного освобождения из подземелья. Один лишь Микрин, обессиленный и равнодушный к происходящему, улегся на пол и заснул. Любознательная Найялла, воспользовавшись моментом, подсела к проводнику.

— А раньше к вам кто-нибудь проникал? — спросила она Колобка.

— Ни разу, — с достоинством ответил цынцыкер, строго поглядывая на пленников. — Вы первые варвары, которым удалось вторгнуться в наши владения… За всю историю извне проникали лишь мелкие особи, вроде животных. Их мы легко изгоняли обратно.

— Наверное, он имеет в виду крыс и мышей, — хмыкнул бригадир. — А как насчет нас? Когда вы намерены изгнать отсюда нас? — поинтересовался он у Колобка.