Сердце Альтиндора. Дилогия

Так что с тех пор Болото больше не трогают. Но поставили над кварталом человека, знавшего всю его подноготную. С него и спрос. Впрочем, особо на Эльбикара не давили — уж больно высоко стояли его покровители. Его не заставляли прижимать разбойный люд — все равно бесполезно: погонят из Болота — уйдут в другой квартал, избавишься от одних — появятся новые. А эти хотя бы уважали Эльбикара и слушались. Да и он иногда шел на встречу, если городской страже нужно было отчитаться о проделанной работе. Хозяин Болота охотно сдавал пришлых и залетных, а так же выскочек из вражеских кланов и прочий сброд. И ему легче живется, и городу польза.

А почему Болото? Так просто: квартал затягивал, как трясина. Тот, кто родился в Болоте или попадал туда по воле судьбы, там обычно и умирал. Лишь немногим удалось изменить свою жизнь к лучшему. Но к лучшему ли? В Болоте этих выскочек ненавидели, а на новом месте жительства соседи воротили носы, будто от тех все еще смердело их презренным происхождением.

Растиф знал Эльбикара лично — и в городе встречались, да и по службе — было дело. Однажды Ищейка напал на след скорда, скрывшегося в Болоте. Местные отказались его выдавать, а стража нашла тысячу причин, чтобы не совать нос в вотчину Эльбикара. Скорда нужно было достать во что бы то ни стало — приказ Старших Братьев-кувенов. Пришлось Растифу обратиться напрямую к управляющему кварталом. Тот не стал возражать — были у него для этого свои резоны, — и уже на следующий день беглый скорд очутился в темнице Прайи. Причем тогда Эльбикар так и не заикнулся об ответной услуге. Но теперь, видимо, придется расплачиваться за старый должок. Ведь неспроста, не доброго дня пожелать пришел воровской главарь в дом презренного Ищейки…

— Помнишь еще меня? — хмуря брови, спросил Эльбикар.

— До сих пор жалею о том, что попросил о помощи у такого… — в тон ему ответил Растиф, убирая оружие в ножны.

Он не боялся ни самого Эльбикара, ни его громил-телохранителей. В честном бою он мог справиться с ними со всеми. У него за плечами опыт, приобретенный в Олфирских степях, а эти только и умели, что исподтишка тыкать ножами в спину. Но как раз этого Растиф и опасался. Случись что — не простят ему эльбикаровы дружки: нож в бок, камень на голову, яд в утренний сфант — да мало ли. И покровители Эльбикра вряд ли останутся довольны, если исчезнет щедрый источник их обогащения…

Но пресмыкаться перед отпетым негодяем Растиф не собирался.

— Пришла пора рассчитаться по долгам, — проскрипел Эльбикар, пропустив мимо ушей оскорбление. — Сегодня ночью убили моего брата. Ты знал его…

Конечно знал! Брат Эльбикара — Ястер — являл собой пример того самого исключительного случая, когда жителю Болота удавалось «выбиться в люди». Впрочем, сам бы он не смог — кишка тонка, хлюпик еще тот, не то, что старший брат, который и снабдил его деньгами и помог поселиться в Верхнем Асхонеле, где Ястер жил припеваючи вот уже шесть лет. И соседи даже не подозревали, кому принадлежит особняк на улице Ветров. Иначе не были бы с ним так обходительны.

Ястеру повезло — он, хоть и родился в Болоте, но большую часть жизни провел в Велинсе, у дальней родни. В отличие от брата он был человеком образованным, утонченным и… непутевым. Сызмальства пристрастился шарить по пимперианским руинам да подземельям. Сколотил группу скордов, вместе с ними добывал древние артефакты и безделушки и сбывал богатым Коллекционерам. Правда, однажды вляпался в пимперианскую ловушку, лишился кисти руки — и это ему еще повезло. Эльбикар узнал о происшествии, вызвал его в Сандору и отчитал, набив по-братски морду. А потом дал денег, купил дом и запретил покидать город. Ястеру пришлось смириться, но до конца он так и не угомонился. Верные люди продолжали добывать товар, а он перепродавал его любителям старины. За что и попал под прицел Братства. Именно Растиф вышел на него год назад. Сидеть бы ему в подземелье Прайи, а то и еще чего похуже, но кувены проведали его родословную, сообщили куда надо и получили приказ: Ястера не трогать…

И вот Эльбикар говорит, что его убили. Вполне закономерный конец для таких как он. Рано или поздно, так или иначе.

«Но я-то тут при чем?» — подумал Растиф и осенившая догадка пришла в голову вместе с ответом Эльбикара на непоставленный вопрос.

— Найди мне этого ублюдка, Ищейка — и мы в расчете.

По долгам нужно платить. Даже если задолжал такому негодяю, как Эльбикар. Но внутренний голос противился, поэтому Растиф не спешил с ответом.

— Найди его, слышишь? Ты можешь, я знаю. — Только сейчас Растиф понял, что в голосе Эльбикара больше печали, чем презрения к ненавистному Ищейке. Ну, да… Он только что потерял любимого брата. Другой бы на его месте рвал и метал, а этот… Спокоен, как статуя, по крайней мере, внешне. Но в голосе все же чувствуется с трудом скрываемая боль и ярость, готовая вырваться наружу. — Найди его и отдай мне на растерзание, а в ответ я назову тебе человека, который убил твоих родителей.

До Растифа не сразу дошел смысл его последних слов. Когда же он понял…

— Что?

— Я знаю, кто убил твою родню, — повторил Эльбикар. — Его имя в обмен на выродка, убившего моего брата.

Растиф пристально посмотрел на человека, сидевшего на табурете. Огромный, сильный, хмурый. Нет, не похоже, что он лжет. В таком случае…

— Где его убили?

— В его доме на улице Ветров.

— Городская стража уже в курсе?

— Нет. Толку от них, дармоедов. Они только и могут, что народ хватать по наветам. А ты… ты найдешь его.

— В доме уже был кто-нибудь посторонний? — спросил Растиф.

— Утром пришла горничная, увидела, подняла визг. Потом уже верные люди сообщили мне. Я заходил в дом, кое-кто из моих людей. Больше никого не было… Растиф… — надо же: впервые он назвал его иначе, чем Ищейкой. — Я знаю, деньги тебя не интересуют, но если надо, я дам столько, сколько скажешь. Только найди его.

«Почему же, деньги — это то, чего никогда не бывает много. Но брать золото с такого человека, как Эльбикар… Да пусть отсохнут мои руки! А вот услышать имя убийцы родителей — это то, что надо. Если, конечно, Эльбикар не врет».

— Хорошо, идем… И ЭТО, — он кивнул на лежащего без сознания неудачника с удавкой, — заберите с собой.

Улица Ветров находилась на юге Верхнего Асхонела, где стояли особняки провинциальной знати. Растиф шел позади и на приличном расстоянии от Эльбикара и его клики: негоже показываться в таком обществе — слухи в столице распространялись быстрее молнии. Поэтому воровскому главарю пришлось дожидаться Ищейку на крыльце, где к нему присоединились еще несколько человек бандитской наружности.

— Постойте здесь, — бросил на ходу Растиф и, сосредоточившись, прошел в распахнутую дверь. Эльбикар, вопреки приказу, последовал за ним, но Ищейка бросил через плечо: — Я сказал — ВСЕ!

Он не любил, когда ему мешали во время работы.

Для того чтобы понять, что в этом доме случилось несчастье, не нужно было заходить дальше просторного холла. На его белоснежном полу, выложенном мраморной плиткой, были отчетливо видны отпечатки, оставленные женской обувью. Не иначе горничная наследила, наступив в лужу крови где-то в глубине дома.

Та-а-ак…

В холл она вошла не спеша. Почему сюда? В доме есть вход для прислуги… Что-то заметила? Что-то почувствовала? Нужно будет с ней поговорить, если поиски ничего не дадут… Вошла, замерла, осмотрелась. В тот момент пол был еще чист, но что-то ее насторожило. Что? Дверь оказалась не заперта? Отсутствовала охрана, обязанная находиться в холле и встречать посетителей, кем бы они ни были?

Может быть.

Горничная закрыла за собой дверь и направилась… Да, на кухню.

Растиф пошел по ее следам и в коридоре наткнулся на первого покойника. Это был один из охранников. Он лежал на полу в луже крови и остекленевшим взглядом пялился в потолок. Убийца подкрался сзади и перерезал ему горло осколком стекла… Вот он лежит рядом с телом…