Сердце Альтиндора. Дилогия

Адаптация в новом мире прошла для меня успешно. С помощью Анализатора — уникального устройства, созданного в одном из множества продвинутых миров, — я в кратчайший срок освоил прежде незнакомый мне язык. Так что мог легко объясняться с жителями этого мира — по крайней мере, с теми, что населяли Варголез — небольшое королевство на северо-западе континента Сайгерис. В мои планы не входило путешествие по материку, поэтому одного изученного языка было вполне достаточно. Впрочем, при желании я легко мог выучить и другой, но пока что в этом не было необходимости.

Варголезский язык я понимал прекрасно. Правда, моя речь несколько отличалась от местного говора, поэтому я не стал выдавать себя за коренного жителя и даже имя не стал менять, выдав себя за чужестранца, каковых в Сандоре было предостаточно — целый Иноземный квартал.

С первых дней пребывания в Сандоре — столице королевства — я не оставлял попыток пробраться в подземелье, где находился портал, ведущий обратно в мир пустыни. Но все мои попытки оказались тщетны. Когда я заговаривал с сандорцами на тему подземелья, подавляющее их большинство вспоминало городскую канализацию, построенную еще древними обитателями этих мест — пимперианцами. Варголезцы появились в этих краях много позже и приспособили ее для собственных нужд. И я решил было, что это именно то, что я ищу. Но дальнейшие расспросы опровергли мое предположение. Оказалось, что гораздо глубже находилось совсем иное подземелье, точнее даже целый подземный город, так же построенный таинственными пимперианцами, в котором — по слухам — находились так называемые Центальские ворота — портал, ведущий в соседний мир. Для местных он был чем-то вроде аналога Ада, так как они считали, что все беды и несчастья Варголеза приходят именно из Центалы. Туда же попадают люди, ведущие неправедный образ жизни. Я не собирался доказывать или опровергать это утверждение. Главное — подземелье существует, и мне нужно было как-то туда попасть, потому что я не собирался оставаться в Варголезе дольше необходимого.

Мир, в котором я оказался не по своей воле, вначале напомнил мне Альтиндор. По крайней мере, Варголез сильно походил на Найрован и его окрестности. Тот же уровень жизни, тот же климат, схожая природа, даже очертания западного побережья походили на мою прежнюю малую родину — лес Яровэн. Впрочем, позже я получил возможность рассмотреть карту мира и понял, что на этом сходства заканчиваются. Сайгерис был гораздо больше Альтиндора. Кроме него существовал еще один материк — Кухаль, — а может быть, и иные земли, пока что не открытые местными мореплавателями. Были и другие различия. Например, магия этого мира заметно отличалась от альтиндорской. За время пребывания в Сандоре я многое узнал о так называемых цанхи — варголезких колдунах, которые в один прекрасный день неожиданно для себя и окружающих стали обладателями удивительного Дара. Жители других регионов Сайгериса тоже были сведущи в магии, но она, опять же, имела мало общего с тем, с чем мне приходилось стакиваться в Альтиндоре.

А главное — только попав сюда, я окончательно понял, что игры закончились. Этот мир был гораздо старше Альтиндора. По скромным прикидкам ему было как минимум пара тысяч лет, а может быть, и гораздо больше. Простых обывателей тема создания мира совершенно не интересовала, а самые глубокие экскурсы в историю не заходили обычно далее времени существования Пимпериана, жители которого, судя по всему, появились уже в сложившейся вселенной. Кто они? Откуда пришли и куда исчезли? Ответов я пока что не нашел. Меня интересовало совсем другие вопросы.

И самым первостепенным из них был вопрос выживания.

Игры закончились. У местных жителей были иные мораль и нравы. В Альтиндоре я еще мог в отдельных случаях надеяться на гуманность Проклятых, вышедших из цивилизованного мира. А в Варголезе издавна царили суровые принципы преимущества сильного над слабым, богатого над бедным, знатного над простолюдином. Человеческая жизнь здесь ценилась не больше, чем кружка сфанта, а убийство, хоть и являлось тяжким преступлением, каравшимся смертью, но не было чем-то из ряда вон выходящим.

Убей или умри… Еще в Альтиндоре я пытался уйти от столь тяжелого выбора. Теперь же его у меня попросту не было.

Впрочем, пока что Бог миловал, и мне не пришлось лишить кого-то жизни, чтобы выжить самому. С первых дней пребывания в чужом мире я выработал целую систему поведения. Во главу угла я поставил осторожность, имевшую ряд подпунктов: продумывать свои действия на пару шагов вперед, избегать конфликтов, не привлекать к себе внимания и так далее. И до поры до времени мне это удавалось. Но…

Мое пребывание в этом мире затягивалось на неопределенный срок. Прожив в Сандоре чуть больше двух месяцев, я не продвинулся в своих поисках ни на шаг. Я знал, что где-то под моими ногами есть подземелье, в которое мне необходимо попасть. Попутно я собирал сведения о Центальских воротах и возможности их «открытия». К сожалению, о создателях портала — пимперианцах — в Варголезе вообще мало что знали. Письменность древних еще не была расшифрована. А содержащие ее образцы золотые таблички большей частью уничтожены. Кое-что, впрочем, сохранилось, но либо находилось во владении Коллекционеров древностей, либо хранилось в Прайе, принадлежащей Братству Кувена, доступ в которую посторонним был заказан.

С момента окончания войны Мастеров кувены — борцы с любым проявлением магии и колдовства, этакая инквизиция — обладали реальной силой и властью. Они объявили вне закона не только цанхи и им подобных, но и Коллекционеров, которым отныне приходилось скрывать свое увлечение, чтобы не оказаться на эшафоте. Поэтому мне до сих пор не удалось встретиться ни с одним из них, не говоря уже о том, чтобы вывести нужного человека на откровенный разговор. Кроме того кувены фанатично уничтожали все, что касалось канувшего в Лету Пимпериана. То есть, мои шансы докопаться до истины были призрачно малы.

Тем не менее, я не терял надежды добраться до пимперианских текстов, которые я рассчитывал перевести с помощью Анализатора. Но не факт, что содержащиеся в них сведения будут касаться интересующей меня темы.

Занимаясь поисками, я не забывал и о хлебе насущном. На первое время мне хватило денег, найденных мною в подземелье у погибшего под завалом человека. Когда они закончились, мне пришлось сдать имевшуюся у меня альтиндорскую наличность. К сожалению, эта валюта не котировалась в Варголезе, поэтому найрованское золото и серебро ушло ювелиру как обычный лом. Вырученных денег хватило на некоторое время, после чего я задумался о заработке.

Заработать в Сандоре сумму денег, достаточную для того, чтобы не потерять уважение к самому себе, было проблематично. Гильдии ремесленников брали не каждого. Чаще всего в мастерских работали дети их владельцев, дальние родственники, в крайнем случае, хорошие знакомые. Людей со стороны в них принимали неохотно и исключительно при наличии определенных навыков, каковых у меня, простого охотника, не было. На кусок хлеба и место в ночлежке я мог бы заработать, убирая городские улицы или очищая выгребные ямы. Но это означало бы понижение в статусе и все сопутствующие ему проблемы. Нет, это не для меня. Гораздо проще было выжить в провинции, но я не хотел покидать Сандору: только здесь я мог получить ответы на интересующие меня вопросы.

Так и не определившись с заработком, я снова направился к ювелиру, чтобы сдать ему перстень, найденный в подземелье. Я надеялся, что вырученные за него деньги отсрочат неизбежный финансовый крах…

Так и не дождавшись ответа на поставленный вопрос, сидевший рядом со мной человек спросил снова:

— Как вы себя чувствуете?

Хреново, если честно. Такое впечатление, будто по мне проехались катком. Болело все тело, особенно внутренности, перед глазами стояла пелена, так что я смутно видел говорившего со мной человека, да и слышал его так, словно он сидел в глубоком колодце и говорил сквозь прижатый ко рту платок.