Сердце Альтиндора. Дилогия
Шрифт:
Ему повезло. Шум пока что не донесся до ушей дежуривших у распахнутых ворот стражников.
«Им тоже повезло…»
Если что, Растиф не собирался сдаваться без боя. А о том, какой он боец, знала вся Прайя и половина города.
Вежливо попрощавшись со стражниками, он смешался с толпой и нырнул в ближайший переулок.
«Пусть теперь попробуют поймать…»
Глава 10
Пришла пора подвести первые итоги.
Итак, чтобы выбраться из этого мира, мне был необходим офаран — об этом красноречиво говорила сцена на барельефе в подземелье. Кристалл — какая досада! — был уже в моих руках, но им завладела Тень.
Впрочем, теперь это уже не так важно. Если я хотел выбраться из Варголеза, мне требовался кристалл. А значит, нужно было приложить все силы к поиску Тени…
От одной мысли о новой встрече и неизбежном противостоянии с бестелесным неуязвимым существом, мне становилось не по себе. Встреча с Тенью и последующее знакомство с духами подземелья показали, что обычным оружием с ними не справиться.
Но ведь должны же быть какие-то способы?!
Местные жители сотни лет жили бок о бок с этими существами. У них были Заклинатели, находившие общий язык с духами. А Духоборцы — те и вовсе зарабатывали на жизнь отловом и устранением всякой нечисти. Правда, давно это было. С тех пор — благодаря стараниям Братства Кувена — численность и тех, и других значительно сократилась. А те, кто уцелел поле десятилетий преследования, затаились.
Где их теперь искать?
Да и смогут ли они чем помочь? Захотят ли делиться своими секретами и артефактами? Подозреваю, последних тоже осталось не так уж много…
Черт бы побрал ретивое Братство!
…К тому же многие артефакты надежно упрятаны в Хранилище Прайи, до которого мне вряд ли удастся добраться.
И еще одна проблема: финансовая. Даже если мне удастся найти человека, готового предложить мне артефакт, способный помочь в схватке и Тенью, цена его будет заоблачной — в этом я не сомневался.
Где взять деньги?
Речь шла, пожалуй, о тысячах гундов. А золото, насколько я успел заметить, в Варголезе на дороге не валялось…
Ладно, хватит о плохом. Последние дни подарили и парочку положительных моментов.
Во-первых, благодаря прогулке по подземелью, я узнал о предназначении офарана, а значит, у меня появился шанс — бледненький такой, но все же — убраться из этого мира. Во-вторых, я познакомился с Шапшеном, который, помимо прочих достоинств и недостатков, мог провести меня по подземелью и доставить к самому порталу…
Ах, да, чуть не забыл… Путь к порталу преграждал какой-то Привратник, с которым Отец нищих не смог справиться. Шапшен предложил мне свои услуги проводника, если я найду способ обезвредить грозного стража.
Вопрос в том, как это сделать, если я даже не знал, что он из себя представляет.
Нужно будет еще раз встретиться и поговорить с Шапшеном…
Берем на заметку.
А пока вернемся, все же, к положительным моментам.
Самым важным событием на текущий момент была, пожалуй, смерть Эльбикара. Умер человек, объявивший на меня охоту по всей столице. А значит, отныне я мог спокойно передвигаться по городу, не опасаясь удара в спину.
Впрочем, в этом мире полное спокойствие было гарантировано только покойникам, да и то не всем и не всегда.
И тем не менее.
Прежде
чем покинуть квартал Проклятых, я забрал свои пожитки. В сумке нашел свое место старый пимперианский светильник — полезное приобретение. Теперь, если мне приспичит лезть в подземелье, не придется заботиться об источнике света. Меч мне пришлось оставить в квартале Проклятых — не хватало только неприятностей с городской стражей. А вот нож и Проводник я взял с собой. Клинок из синтетического материала я обмотал тряпкой, чтобы не было видно причудливое лезвие, а иномирное устройство засунул пока за пояс и под рубаху, чтобы при случае перепрятать в более надежном месте.Ночевал я в тот день в Вейдане — проспал до обеда, а потом решил заняться неотложными делами. Перекусив на скорую руку, я купил букетик цветов и отправился на Крутую улицу…
Да-да, я знаю: кто о чем, а вшивый о бане, и тому подобное. Но чувство долга и элементарная порядочность…
Ладно, кого я обманываю…
Со временем я начал понимать, что чувства, которые я испытывал к слепой девочке, начали выходить за рамки тривиальной заботы и опеки. Это было нечто большее, хотя я и боялся сам себе в этом признаться. Я уговаривал себя, приводя веские аргументы:
Кто ты такой?! Что ты можешь дать бедняжке? А не забыл ли ты, что собирался покинуть этот мир? Что будет с ней, если… когда в один прекрасный день ты переступишь порог портала и исчезнешь из Варголеза, из ее жизни? Да и не мешало бы сначала узнать ее мнение. Нужен ли ты ей?
Я взвешивал все за и против, а ноги сами вели меня на Крутую улицу…
Она сидела у окна, держа на коленях небольшие пяльцы. Ее тонкие пальцы скользили по узору на ткани, выбирая подходящее место для иголки.
Поразительно! Девочка, слепая с рождения, ни разу в жизни не видевшая белого света, наносила на ткань такие замысловатые и четкие узоры, что диву даешься!
Я подкрался к окну и, не сводя с нее глаз, тихо положил на подоконник скромный букетик.
Галия воткнула иголку в ткань и замерла: то ли чуткий слух засек чужое присутствие, то ли она почувствовала аромат своих любимых фиалок.
На ее губах появилась загадочная улыбка — Мона Лиза нервно курит в сторонке.
Она уверенно протянула руки к букетику, поднесла его к лицу и, вдохнув аромат фиалок, улыбнулась еще краше.
Мое сердце затрепетало, и я позабыл обо всем на свете.
Как мало нужно человеку для счастья…
— Тебя не было вчера, — упрекнула она меня, стеснительно зарывшись лицом в цветы. — Я ждала…
— Извини, у меня были неотложные дела. Зато я приходил позавчера, а тебя не было дома, — «обиделся» я в отместку.
— Мы с тетей ходили к портнихе — она шьет для меня новое платье…
Девушка, даже слепая, даже в этом мире, хотела выглядеть красивой. Галии для этого не нужно было даже прилагать особых усилий. Думаю, она при любых обстоятельствах выглядела сногсшибательно. А если принять во внимание ее кроткий застенчивый характер…
Мечта, а не девушка.
Но бедняжке не повезло родиться слепой, а потом стать сиротой и бесприданницей. Поэтому потенциальные женихи воротили носы. Им нужна была хозяйка в доме. А что может слепая?
Впрочем, под окнами Галии часто ошивались местные «сердцееды», о которых говорят: поматросит и бросит. Я их гонял при случае, но стоило мне уйти, как они возвращались. И что радовало меня больше всего и внушало определенные надежды — как только они появлялись, Галия тут же закрывала окно и задергивала занавесь…