Сердце Альтиндора. Дилогия

Обе стороны обменялись условными сигналами, и с корабля спустили на воду шлюпку, в которую тут же принялись сбрасывать тюки, корзины и бочки. Спустя еще полчаса лодка отчалила от борта и взяла курс на северную оконечность Голодного мыса.

Приблизиться вплотную к берегу ей не удалось, так что разгружать лодку пришлось, заходя по пояс в воду.

Пока повстанцы перетаскивали груз на берег, я познакомился с одним из контрабандистов.

Это был типичный джугги — небольшого роста, но коренастый, загорелый, но не настолько смуглый, как боэре. Больше всего они походили на греков — черноволосые, курчавые, с прямыми носами. Язык у них был мелодичный, мягкий, но такой же непонятный, как и боэрский. К счастью, мой собеседник прекрасно говорил по-айленски.

Он был не против взять меня на борт и довести до противоположного берега. И плата за переезд была приемлемая. Оттуда я мог направиться хоть в Колом, хоть в Одосан. Но вот дальше… Дальше в засаде прятался все тот же песец, который преследовал меня уже не первый день. Он шел по моим следам и набрасывался в самый неподходящий момент.

Дело в том, что портальные площадки перестали функционировать сразу же после Затмения. И теперь являлись невзрачным украшением городских площадей. Да и то не все. Многие давно уже растащили на стройматериалы.

Нирвана, твою дивизию…

Засада… Неужели придется топать пехом?

По прямой это выйдет не меньше шестисот километров. Но идти через пустыню — настоящее безумие. А вдоль побережья будет больше тысячи километров. И тоже дорожка не из легких, учитывая, что города Уюма до сих пор находились в состоянии перманентной войны. Можно, конечно, напроситься на корабль, занимающийся каботажным плаванием. И так, от города до города, добраться до севера. Или, если повезет, попасть на судно, идущее непосредственно в Найрован. Но и на море было неспокойно. На корабли нападали флотилии других городов-соперников, а так же не стоило забывать о пиратах, превратившихся за последнее время в грозную силу, с которой приходилось считаться.

Куда ни кинь — всюду клин…

— Так ты с нами ли как? — спросил меня контрабандист.

Я кивнул. Из Йолы нужно было как-то выбираться. А уж там видно будет.

Но коварный писец приберег для меня еще один сюрприз…

Стрелы прилетели из-за камней, поразив двух повстанцев, тащивших по воде большой тюк, и одного контрабандиста в лодке. Еще двое на берегу были ранены. Мне с собеседником повезло: мы стояли под скалой, в тени, так что стрелявшие нас не видели. Прежде чем уцелевшие повстанцы успели схватиться за оружие, среди камней появились люди, облаченные в имперские доспехи, и усыпали их тела арбалетными болтами.

Контрабандист, ругнувшись на своем языке, бросился к лодке. Я за ним. Хотя мы и не заключили окончательную сделку, я решил, что детали можно будет обговорить на палубе корабля.

Мой собеседник забрался в лодку первым, и тут же гребцы схватились за весла и налегли. Я только успел схватиться за борт, как лодка тронулась с места. Шаг, другой — дно резко ушло из-под моих ног. Я так и повис на борту спешащей уйти в море лодки.

— Эй, помогите мне подняться на борт! — крикнул я контрабандистам, увлеченно гребущим к кораблю. Они только сейчас заметили меня, и мое присутствие не вызвало у них ни малейшего восторга.

Мой недавний собеседник недовольно поцокал языком и… стал бить кулаком по моим пальцам, сжимавшим борт. Было больно, но я терпел и материл его на чем свет стоит. Тогда он выхватил саблю, настоящую такую абордажную саблю, и замахнулся.

И в этот момент с берега в лодку ударило что-то стремительное и тяжелое. Даже не знаю, что это было и что запустило этот снаряд. Не пушка — это точно. Огнестрельного оружия в Альтиндоре не было. Катапульта? Может быть, если она стояла где-то вне пределов видимости. И все же маловероятно. Как бы стражникам удалось дотащить ее по камням Голодного мыса? Не иначе, это штучки местных колдунов. Шарахнули по лодке магией — и делов-то.

Взрывной волной моего обидчика выбросило из лодки. Не его самого, а лишь обгорелый и изуродованный труп, который, погрузившись в воду, всплыл через несколько секунд в десятке метров от меня. Всплыл развороченной спиной кверху, окрасив кровью покачивавшие его волны. Та же участь постигла и одного из гребцов. Последнего тяжело ранило, и он лежал на дне покореженной, медленно уходившей ко дну лодки, тихо постанывая и пуская кровавые слюни.

Следующий снаряд ударил по кораблю, разнеся в щепки часть левого борта. Я выглянул из-за лодки и увидел стоявшего на вершине скалы человека, неспешно натягивавшего лук. Оружие было необычное, мощное, тугое. Стрела толстая, вместо наконечника что-то округлое, сверкающее на солнце.

Слеза Илунэ?

Она сорвалась с тетивы и понеслась к кораблю. Ударив в мачту, она срезала ее словно травинку. Обрубленный конец мачты подпрыгнул, и она рухнула на палубу, накрыв всех, кто там еще находился, полотнищем паруса.

А стрелок снова натягивал лук.

Лодка, за которую я все еще цеплялся, как за спасительную соломинку, почти наполовину погрузилась в воду. Тем не менее, она продолжала по воле волн не спеша двигаться прочь от берега. Но долго это не продлится. Нужно было что-то предпринять, чтобы уцелеть, не пойти ко дну, не попасть в лапы имперцев. Выжить. Но что?

Очередная стрела торжественно довершила то, что начали две первые. Ударив в и без того развороченный левый борт, она взорвалась огненным шаром, полностью поглотившим судно. Когда шар лопнул, моим глазам предстала печальная картина: пламя жадно пожирало деревянную обшивку, парус, такелаж. Корабль продолжал держаться на воде, но его участь была предрешена.

И моя, по-видимому, тоже.

Впрочем…

В клубах едкого дыма, стлавшегося над водой, я заметил обломок мачты, упавший в воду. Кусок обгрызенного взрывом бревна метров двух длиной.

Решение я принял быстро. На йоланский берег мне нельзя, поймают — мало не покажется. До уюмского же далеко, но иного выхода все равно нет.

Точку моим сомнениям поставила лодка, полностью ушедшая под воду. И я сам, отягощенный сумкой, оружием, доспехом, пошел за ней следом. Хлебнув соленой воды, я рванулся на поверхность. Я изо всех сил разгребал воду, но двигался ужасно медленно. Груз тянул ко дну.

«Дурень, бросай сумку, меч, лук — утонешь!» — вопил внутренний голос.

Но я прекрасно понимал, что без тех денег, что хранились в сумке, без артефактов, без оружия мне все равно конец, даже если удастся добраться до берега.

И я продолжал работать руками, борясь с пучиной, тянувшей меня ко дну.

Всплыл…

Вот и бревно. Словно добрый самаритянин подтолкнул его ко мне. Совсем близко, рукой подать…

Но меня снова захлестнуло накатившей волной и я начал тонуть.

И опять, уже из последних сил, начиная задыхаться, я рвался вверх, туда, где светило яркое солнце, где по воде пробегали отблески горевшего корабля, где была жизнь.