Сердце Аспида: Жена поневоле

– Здравия тебе, хранитель Везуль, – почтенно кивнул Никлюда.

– Разве ж тебя не предупредил Дамир, что жену ему по обряду отдаем? – князь прищурился.

– То дело ваше, – безлико отозвался хранитель. Жрец древний и сухой, как лист жухлый по осени. Глаза белёсые, страшные. Кожа бледная, морщинистая. Тощее тело скрывал кусок ткани, обмотанный вокруг. Зато взгляд приковывали рисунки. Они вились по лысой черепушке, лицу, затылку, шее, груди, спине, скрываясь под странной одёжей, как и орнаменты, покрывающие руки от кистей до плеч. – Но ежели по обряду, то за обе руки пленить и кляп в рот, дабы не орала. Аспид бабского визга терпеть не может, – ровно пояснил, на меня ни разу не глянув.

– Батюшка, – в поиске защиты на отца метнула взгляд. Губы дрогнули, глаза обожгли слёзы.

– Молчи, Воль, – строго оборвал мою истерику князь. – Это дочь моя, – голос повысил значимо, и звук пещеру наполнил важностью. – Уже законная жена Дамира, и сейчас мы её к ритуалу готовим, дабы она и для Аспида…

– А, – проскрипел удивлённо голос старика, – стало быть, выжила?.. – прервал батюшку непонятной репликой жрец и на меня впервые с момента появления покосился. – Хороша девица, – одобрил сухо. – И время подходящее, – продолжал ворчать, не выказывая уважения передо мной, князем… – Но руки плените, – велел спокойно, – то по обычаю древнему. Никогда от него не отступали, и, поверь, – белёсые глаза в меня вперил и морозил ликом своим пугающим: – Аспид знает, как забрать то, что ему полагается…

 Не успела очухаться, как Никлюда вновь отвара насилу в меня влил. Сглотнула горечь и мгновениями погодя поплыла в тумане дурмана и безмятежности. Лишь голоса, будто из-под воды слыхала, да смысла не улавливала. Силуэты расплывались, а потом настала тишина. Не сразу я волнение странное ощутила. И то… скорее сердце бой ускорило, и от того мне удушливо, жарко стало.

Водила непонимающе глазами, пока смутно не припомнила, что здесь делала.

Тяжко было, вяло мысли текли, и сил не было на помощь позвать. А как собралась было да крикнула: «Спасите!», вместо гласа невнятное «м-м-м» получилось, заглушаемое кляпом.

Вот тогда испугалась я пуще, задергалась в путах, цепями побрякивая да во мрак пещеры всматриваясь…

Не зря учуяла недоброе: в дальнем углу, куда свет почти не доставал, зелёные огоньки сверкнули. Темнота пошатнулась, вырисовывая силуэт…

Дёрнулась в диком желании удрать немедля, да лишь цепями сильнее брякнула и затылком глухо о стену врезалась. Зажмурилась, молясь, чтобы дурным сном это всё оказалось, но когда распахнула очи, поняла, что кошмар… настоящий да наяву. Тот самый, что со вчерашнего дня моим мужем значился.

Отделился силуэт от мрака, на свет выходя…

Аспид… в облике Змия.

Глава 5

Вольха

Медленно появлялся… Вначале продолговатая голова, кою венчали шипы аки корона. Длинная шея с поблескивающей чешуёй, что на бликах огня кровавой казалась. Потом на больших когтистых лапах плотное тело с поджатыми крыльями из мрака вынырнуло.

Просторна пещера да потолки высоки, но Аспид в ней сразу занял значительно места, хоть и был всего раза в два поболе коровы. Думала, крупнее они, но и того, что сейчас увидала, хватило, чтобы обмереть от ужаса.

То в одну сторону голову склонял, то в другую, на меня раскосыми зелёными глазищами таращился да из щелей носа пар пускал, словно раздумывал: сразу сожрать аль подпалить для начала…

А я равно с его дыханием своё затаивала да об каменную стену спиной прикладывалась, испуганно вздрагивая.

Хищная пасть приблизилась вплотную.

Я замерла, во все глаза на него глядючи.

Он коснулся прохладой носа моего лба и вниз заскользил, дорожку прохладную оставляя: по виску, щеке, шее, груди, животу… и обратно.

Как воротился к лицу, оскалил пасть, звук пугающе утробный издав, а когда щёлкнул зубищами за край горловины платья, меня сознание и подвело.

Очнулась уже на алтаре. Без цепей, кляпа…

Пока оглядывалась непонимающе, села, обхатив себя за плечи да вздрагивая от каждого шороха. Особенно темень меня влекла. Зачем-то всматривалась, Аспида выискивая, но только встала босыми ногами на холодный каменный пол, мой кошмар объявился:

– Очнулась? – его тихий голос прошелестел на всю залу ритуальную. Вышел из дальнего угла, откуда и первый раз показался Аспидом. Но тепереча в облике человеческом.

Поджарый, высокий, гибкий и хищный.

Вышел на свет, в отличие от наших мужей, шокировав своим полуголым видом. И ежели в терем к нам в рубахе и брюках являлся, то сейчас я тело его могла разглядеть от стоп до головы. А там было на что посмотреть.

На причинное место глаз не переводила, куда более зачаровали множественные рисунки, покрывающие и руки, и ноги, и торс. Что именно начертано, так сразу и не сказать – в скудном свете неразборчиво, но точно орнаменты и руны…

Это завораживало, особенно то, как играли блики от огня на его идеальном теле. Аж мурашки по коже высыпали от волнения. Дух захватывало, и сердечко маетно билось.

А потом я совсем от охватившего меня жара была готова сгореть, когда глаза подняла на лицо Аспида…

Поймал за бесстыдным рассматриванием. Пилил взглядом пронизывающим, и зелень необычайная в очах играла.

– И что же ты, Вольха Грозненская, так слаба духом оказалась? – его низкий голос тягучестью наполнил пещеру, и в теле моём вызвал дрожь ответную.

– Ладно, чувств лишилась, то со всеми бывает, но неужто ты и голос утратила? – прошелестело насмешливо и в то же время требовательно.

– Не утратила, – брякнула, силы сыскав. Никогда сопли не жевала да на кулак не наматывала. Меня хоть и в строгости воспитывали, учили не только уважению к старшим и всяко разным женским делам, но и премудростям житейским. И в особенности говорить, когда велено, ибо батюшка веровал, что, хоть мужи и управляли княжествами, рядом всегда место для жены было, и, ежели было что полезное сказать, пусть лучше поделится, чем безмолвием упрекает. Послушать – не беда, не убудет с мужика…

– Но боишься до сих пор, – а вот теперь откровенно глумился Аспид окаянный. Неспешно ко мне подошёл, нависая горой и чаруя обликом диким. – Я лишь год жизни просил, ежели меньшим сроком не обойдёмся…

– Я не смогу ВАС полюбить, – гордо голову задрала.

– А мне оно зачем? – прищурился Дамир. – Мне наследник надобен…

– И Вы отпустите, как срок выйдет?

– Ежели не оплошаешь ни в чём, как и обещал, отпущу.

– Что значит оплошаешь? – сердце биться перестало. И без того дышала урывками, а теперь и подавно голова кругом пошла, ноги ослабели.

– Ежели не разгневаешь да на клык не попадёшь… – последнее не то промурчал, не то прорычал, а по мне дрожь пробежалась от голоса его низкого и бархатного. Отшатнулась да в алтарь задом уткнулась, оказавшись в ловушке, куда сама себя загнала.