Сердце бога

— Хорошо, с этим все. Перед тем как займетесь обучением походному строю, я хочу наградить тех, кто был со мной в ночном бою. Найдите всех и постройте утром у лагеря, — сказал я и встал, давая понять что разговор закончен.

— Эта… Сеньор Магн, не серчайте, спросить хочу, — сказал Леонхарт и опять гадливо заулыбался. У него не хватало переднего зуба. Я снова почувствовал глухое раздражение. И ведь знает, гад, что лезть с расспросами к человеку выше себя по положению невежливо. А ведь лезет. Леонхарт продолжил. — А поскольку награждать-то будете?

Ах, вот оно что. Не удержался, низкая сволочь, только о деньгах и думает… Я одернул себя. А о чем ему, мать твою Магн, думать? Это его доходы, он с этого живет. Это я если разорюсь в конец, то на мне это заметно не скажется. Разве что коня приглянувшегося не куплю. Голодать уж точно не буду. А вот он голодать будет, например. И его семья. Я потрепал его по плечу.

— Хороший вопрос. В следующий раз не стесняйся спрашивать. И ты тоже, Фрозен. Думаю, по двадцать сольдо. Таких людей ведь наберется не больше полуторасотен? — и я замолчал, видя странное выражение на лице у обоих. Выражение, которое я не ожидал увидеть Сначала да, восторг. А потом скепсис.

— Что такое? — спросил уже я.

— Многовато, — наконец сказал Леонхарт.

— Разбегутся, — кивнул Фрозен. — Сеньор Магн.

— Сразу дать годовое жалование, — подхватил Леонхарт. — Так ведь эта… Такую удачу надо хватать за хвост. И бежать.

— С такими деньгами на руках я бы тоже задумался, стоит ли башкой рисковать, может уж лучше уйти… — сказал Фрозен и осекся.

— Вы же не ушли, — сказал я. И сел обратно.

— Мы-та нет. Так ведь эта… Вы дали нам хорошую причину остаться, — сказал Леонхарт. Без улыбки.

— Сеньор Магн, — подсказал ему Фрозен.

— Сеньор Магн, — послушно повторил Леонхарт.

Я потер переносицу. Это жутко раздражало. Среди аристократов сеньоркать было формой вежливости. Но для слуг в поместье и простых латников, да и остальных людей семьи Итвис этот «сеньор» был формой обозначения статуса. В моем прошлом мире даже сравнивать не с чем. Это не условно вежливое «господин», а обращение, подразумевающее покорность и признание над собой власти вот этого, конкретного человека. У нас статус закреплен юридически, поэтому офицеру в армии или полицейскому не нужно особо это господин. А вот если все весьма условно, то это «сеньор» как постоянная декларация готовности к подчинению и признание права на приказы. Поэтому разрешить этим двоим не сеньоркать я не мог. Не поймут. Ладно, привыкнут. А может, они просто издеваются? Я хмуро посмотрел на их грязные рожи.

— Думаю, шести сольдо хватит, — по своему истолковал мой взгляд Леонхарт. И после долгой паузы, добавил, — сеньор Магн.

— Это я решу сам, — резко сказал я. — Можете говорить просто «сеньор». Все равно вы будете служить Караэну, когда мы тут закончим.

Я насладился их недоумевающими лицами и махнул рукой.

— Свободны!

Они неумело поклонились и направились к своим. Где их тут же обступили и начали с трепетом щупать ткань сюрко. Это меня слегка удивило. У того же Фрозена была рубашка, явно снятая с аристократа. Торчала из рукавов и ворота стеганки — потратить на рубашку как можно больше ткани было своего рода шиком, мне пришлось своего портного чуть ли не через колено ломать, чтобы он мне нормальные шил, а не паруса для шлюпки. Даже карманы встретили больше понимания. Эта рубашка была из тонкого льна особой выделки, и явно стоила целого состояния. Корову нет, но коз пять точно. А ткань сюрко было обычной… Вот только это другое время. Для этих людей очень важны символы.

— Ещё одно! — крикнул я сотникам. Фрозен и Леонхарт тут же подскочили ко мне обратно.

— Если найдете родственников или семьи погибших, пусть они тоже подойдут. А еще, мне нужны женщины. Человек десять. Фрозен, пусть твоя жена и дочь…

— Нет! — резко ответил Фрозен. Он стоял в полупоклоне, но резко выпрямился. Его рука потянула шестопер из-за пояса, а сам он шагнул ко мне. Рядом со мной лязгнули доспехами Сперат и Ланс, тоже шагнувшие ему на встречу.

Я растерянно посмотрел на Фрозена. Секунду назад он был ничем не примечательным мужичком. Сейчас его лицо ничего не выражало, и все же он стал очень опасным на вид. Может это от волны холода, вдруг ударившего мне в лицо. Мое дыхание вырвалось облачком пара. Я навсякий случай поднял руку, давая знак Лансу и Сперату ничего не делать.

— Найди. Себе. Другую, — почти не разжимая губ прошипел Фрозен.

Только после этого до меня дошло. Я тяжело вздохнул, и улыбнулся.

— Мне нужно кое-что сшить. Я хочу, чтобы твоя жена командовала. Шить будут тут, рядом с палаткой. Пусть, кстати, захватят иголки, — я хохотнул. И потрепал Фрозена по плечу. — Меня в Караэне ждет жена, так что я тебя понимаю.

С этими словами я ушел в палатку. Все еще широко улыбаясь. Мне понравилась эта выходка Фрозена. Мне он вообще все больше нравился. Это очень здорово, когда у человека есть что-то незыблемое, что-то, ради чего он готов умереть.

Это делает человека предсказуемым и управляемым.

— Погодьте, сеньор Магн, — окликнул меня Леонхарт. Моя улыбка увяла. Я недовольно повернулся. — Простите, просто сеньор… Эта… Так я не о том. А что с арбалетчиками-то делать? Они, так-то, люди богатые. Они к нам просятся, говорят, им все равно в кого стрелять. Вот только меньше, чем за пять сольдо в месяц не согласные…

Я глянул за спину Леонхарту. У некоторых из его людей были арбалеты. Трофейные, конечно.

— А где ж им арбалеты взять, — сказал Фрозен. — Ихние-то кто отдаст теперь…

— Сколько стоит арбалет? — перебил я его.

— От 24 до 36 сольдо, сеньор Магн, — ответил мне Сперат.

— Ишь ты, — присвистнул Леонхарт, — А Кривой, скотина, по четыре сольдо скупал. Вот же гоблинская задница! Простите сеньор Магн…

— Сперат, займись, — велел я. И добавил, на всякий случай. — Деньги я потом верну.

И, уже Леонхарту и Фрозену.

— Арбалетчиков отдельно завтра соберите, я с ними лично переговорю.

Глава 22

Ценность награды

Следующее утро встретило меня аппетитным запахом хорошо поджаренного ягненка — плод охоты кого-то из всадников. Видимо, кто-то не успел спрятать скот. Я искренне понадеялся, что местные, потерпевшие убыток от мародерства моих воинов не будут из-за этого голодать. Но эти мысли не испортили вкус мяса. Мой завтрак дополнили яйца печеные на осколке глиняного горшка и плоские лепешки. С вином зашло отлично. Завтракал я не торопясь, давая время приготовиться к моему явлению строящимся рядом с лагерем пехотинцам и всадникам. Потом облачился в броню, накинул праздничный плащ и явился на смотр. Сначала, на коне, проехался вдоль строя латников. Их было человек сорок.

— Почему так мало, — вполголоса спросил я у Динадада, стоящего в середине.

— Тут только те, кто оказался в лагере и кто смог доказать своё участие в ночной битве, — так же тихо ответил он.

Ладно, пусть будет так. И я начал награждать. И вот тут-то я столкнулся с непредвиденной ситуацией. Их было слишком много. Каждому я вручал пышный бело-красный бант, говорил пару слов, спрашивал имя, благодарил и переходил к следующему. Не делая различий между аристократом, пажом и вооруженным слугой. После меня к ним подъезжал Сперат и выдавал сотню сольдо. Примерно трехмесячное жалованье. Я решил последовать совету своих сотников. Вместе с передвижением не думаю, что затрачивал больше минуты на человека. Но их было много! Я потратил на награды не меньше полутора часов! Мда, надо будет пересмотреть процедуру, хотя, конечно, подобное личное отношение явно растрогало латников.