Сердце демона. Книга 1. Преданное наследие

Сколько Аштирра проспала, она не знала, но, судя по всему, снаружи всё ещё царила ночь. Тихо поднявшись, она чуть не потеряла равновесие, но устояла, потянулась, разминая затёкшие во сне мышцы. Очень хотелось есть, но почему-то ничего съестного среди всеобщего изобилия не оказалось.

Во рту стоял привкус желчи. Волосы слиплись от пота. Умывшись водой из кувшина, жалея, что нет возможности искупаться целиком, жрица переоделась в чистую сменную тунику. Потом порылась в своей сумке со снадобьями, извлекла корень мисвы, защищающий зубы и дёсны от недугов, а заодно убирающий и отвратительный привкус. Жизнь стала более сносной.

Притихший щенок внимательно наблюдал за девушкой, а когда она, набросив на плечи одно из покрывал, выскользнула из своего закутка, потрусил следом. В шатре было тихо – наверное, хозяева спали. Жрица приподняла полог, отделявший «спальню» Альяза от общего пространства, заглянула внутрь… Там не оказалось ни самого юноши, ни его отца, ни даже сау.

Сонливость как рукой сняло. Поправив сползающее с плеч одеяло, Аштирра выбежала наружу. Над шатрами раскинулась звёздная безмятежная ночь. Большинство хиннан спали, только несколько воинов патрулировали становище. Жрица услышала голоса – кажется, у одного из костров кто-то из хиннан собрался послушать сказителя. События минувшей ночи – или не минувшей, а уже более далёкой?.. – развернулись перед ней. Всплеск всё ещё держался, хоть и не был так силён. Тело услужливо напомнило о целом спектре пережитых ощущений, и Аштирра зябко повела плечами, сбрасывая совсем уж некстати пришедшее чувство: словно это её внутренности оплетают жадные живые нити, присосавшиеся к костям и органам.

Рэмеи быстро прошла между высокими шатрами к костру, от которого доносились голоса. Щенок, спотыкаясь, трусил рядом.

У огня и правда расселось несколько хиннан, и слепой старый Адир рассказывал одну из своих историй. С тех пор как Аштирра в последний раз слушала его сказки, у старика прибавилось морщин, но его голос по-прежнему звучал уверенно, звонко, несмотря на возраст.

С облегчением жрица обнаружила среди собравшихся у костра Ришниса, а рядом с ним сидел его сын, осунувшийся, но живой и здоровый, и поглаживал прикорнувшего рядом с ним пса. И только теперь Аштирра поверила словам охотника, всплывшим в памяти. «Мы в долгу перед тобой». Исцеление удалось!

Замерев в тенях шатров, жрица прикрыла глаза, направляя благодарность своей Богине с той же силой, с которой тогда на закате направляла призыв. А Адир ткал очередную свою историю из тех, что особенно любили хиннан.

– Один человек отправился в устье сухого русла, что за Скалой Антилопы. И он, и его братья, и их отец, и отец их отца вымывали там золотой песок, когда-то осыпавшийся с колесниц древних рогатых царей. Знал он, что коли повезёт, так и застывшую кровь богов, которой Мать Каэмит плачет, можно сыскать – осколки небесного огня, сверкающие самородки. А возможно, и слёзы Матери Каэмит самоцветные. Тщательно он просеивал песок, отделяя пыль от драгоценных искр, и напевал себе, чтоб работа спорилась.

Вдруг в песке блеснуло что-то – не кровь богов, не слёзы самоцветные… Узорный сосуд, запечатанный диковинными знаками. А по резьбе да символам тот человек сразу смекнул, что сосуд этот ещё с эпохи рогатых царей тут припрятан, в реке утоплен, да только русло уже иссохло, вот и дно стало ближе. Но кто припрятал его? Потерял или избавиться хотел? Спросить давно не у кого было – кости древних выбелены временем, память сокрыта в песках, запечатана Супругом Пустыни. Вспомнил человек, как ещё отец отца ему рассказывал: рогатые цари повелевали духами-каи, что дворцы им строили, дули в паруса их кораблей или тропу под колесницами выстилали. Но коли дух какой был недобр, противился и беду чинил народу, то сковывал царь такого каи и заключал в особую темницу – в сосуд или в оружие. Необычный, конечно, артефакт, диковинный. Вот только закатилось давно солнце тех царей, а наследие их осталось – где благостное, где проклятое. А тайны их и Сила для людей потеряны были. Кому посчастливилось найти секреты, те говорят, что каи сумели приручить. Но больше было тех, кто становился жертвами уловок хитрых духов – как герой другой моей истории, помните? Который каи в обмен на несметные сокровища язык свой уступил… Ну да не о нём сейчас речь.

Так вот, золотоискатель решил, что не богатства, а беду ему может принести эта находка, да и припрятал поглубже обратно в песок. Только то ли печать задел, то ли символ какой – раздался вдруг голос… как ветер ночью в барханах – то ли ухом слышишь его, то ли самим нутром.

– Освободи меня, добрый человек, любое желание твоё исполню. Хочешь, силу твою умножу или славу. Хочешь, нюх дам такой, что ни одна золотоносная жила древних от тебя не укроется…

Человек замешкался, но решил всё же не отвечать и развернулся уже, чтоб уйти, как вдруг голос шепнул:

– А хочешь, прекрасная охотница Китара, которой ты уж какую луну дары носишь, сама за тебя пойти пожелает…

Откуда знал этот голос, по кому его сердце томилось? И правда, девица была в их племени, дочь одной из матерей-старейшин. Глаза как чёрный оникс, косы длинные, тугие, что кольца кобры. И сама ловкая, смелая, безопасные тропы чует не хуже сау. И стрелы её острые уже не одного хищника Каэмит пронзили. А когда у костра танцует – так любой сердце готов заложить Супругу Пустыни… Вот только не смотрела красавица Китара на несчастного золотоискателя. Говорят, следопыту одному себя обещала, да уж и свадьбу должны были скоро играть. Ну и как тут не поддаться на уговоры? Что б там дед ни говорил… Понадеялся человек на заговоры древних царей, которым старики учили, да только забыл, что силой рогатых владык не наделён. Снял печать и выпустил духа…

Сказитель замолчал. Его слушатели, в общем-то, и так уже догадывались, каким будет итог – как и у всех подобных историй. А всё равно притихли в предвкушении – очень уж хорошо, от души старик рассказывал.

Адир вдруг поднял голову, вперил взгляд невидящих глаз прямо в тени, где стояла Аштирра, и улыбнулся.

– А ты чего не подходишь ближе, госпожа Таэху? Садись к нам. Тут и похлёбка остывает, и история ждёт. А лучше сама расскажи нам о силе рогатых царей…

Прятаться уже не имело смысла. Смущённо жрица вышла на свет костра. Все взгляды обратились к ней, но ярче, пристальнее всех – взгляд Альяза. Юноша широко улыбнулся, поднялся, всё ещё ослабевший и всё же – вполне живой, живой своей собственной естественной жизнью. Аштирра видела это внутренним взором целителя – Серебряные Нити были выжжены из него без следа.

– О царях не знаю, но сила рогатых целителей поистине благословенна. Благодарю тебя, сестра, – сказал он и поклонился. – Теперь хоть в пасть искажений за тобой пойду, если позовёшь.

Старший охотник Ришнис поднялся следом за сыном и склонил голову, сложив руки в почтительном жесте, который хиннан обращали обычно только к своим старейшинам да ещё разве что к самому Раштау.

Хиннан подхватили её под руки, увлекли к костру. Адир похлопал рядом с собой, и жрицу усадили с ним. Аштирра не знала, куда себя девать от волнения, но от плошки тёплой мясной похлёбки и пиалы травяного чая с пряностями, которые кто-то сунул ей в руки, не отказалась. Щенок уже был тут как тут – пришлось поделиться с ним хрящом из бульона. Альяз подсел поближе, со смехом рассказывал совсем не трапезную историю о том, как его тело избавлялось от остатков «проклятой травы» после работы целительницы. Жрица улыбалась – таким её было не пронять.

Все притихли, когда Адир вернулся к рассказу. И пусть Аштирра не верила в духов-каи, которыми якобы повелевали её предки, сегодня она поддалась волшебству истории и этому особенному чувству общности, царившему у огня.

Ночь, полная чудовищ, ступала по границам света, нашёптывала свои тайны. Вдалеке пронзительно выли вышедшие на охоту хищники песков. Но здесь было безопасно и тепло, и одна мысль согревала сердце Аштирры больше прочих: Боги не оставили ни свою землю, ни свой народ.

Глава одиннадцатая Подарки

Ещё несколько дней Аштирра гостила в становище – восстанавливала силы, приглядывала за Альязом, который уже рвался присоединиться к следопытам на охотничьих тропах и всячески проявить себя. Убеждала Ришниса, что ей не нужно всё это обилие подарков, которые охотник для неё приготовил в благодарность. Чтобы уж совсем его не обидеть, жрица согласилась принять одно тёплое покрывало из верблюжьей шерсти (отец такие любил), одно блюдо из мозаичной керамики (очень уж ей понравилось) и один охотничий нож (в пустыне ножи хорошей ковки были нелишними, а этот отлично подходил для разделывания туш животных). На том и порешили, но от Аштирры не укрылось, как Альяз потом тайком сунул ей в сумку мешочек драгоценных листьев дхау и пару ниток бус из отборных лазурита и сердолика.