Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650)

– Опять же – для чего.

Эйнен ничего не ответил. Он лишь провел руками по посоху, и “посмотрел” в спину Хадару.

– Не знаю, Северянин, но лучше нам быть на чеку. Что-то в этом всем есть… неправильное. Великая Черепаха мне судья, если я зря наговариваю на Рахаима и остальных, но, кажется, этот караван не просто так отправился в Империю именно в это время.

Сказать, что слова островитянина не нашли отклика в душе Хаджара – нагло соврать. К тому же радости не прибавлял тот факт, что, когда они подъехали к шатру местного вождя (самому большому и красивому, что выдавало его с головой), там стояло слишком много охраны.

Опытный взгляд Хаджара тут же определил чего-то боящегося человека. Иначе зачем ставить ко входу сразу три десятка конных стражей. Ответ один – только если ждешь беды.

Эйнен с Хаджаром переглянулись и молча кивнули друг другу.

Каждый положил руку на оружие.

Глава 281

Несмотря на внушительное количество охраны, чужаков не обыскивали и впустили в шатер с оружием. Правда, транспорт пришлось оставить на совесть бедуинов, что сильно нервировало пустынников.

Внутри, как и ожидал Хаджар, царила атмосфера неги и расслабленности. На подушках лежали полуобнаженные молодые девушки. Укрытые шелковыми, прозрачными нарядами, они раскуривали трубки, затем передавая и мужчинам.

Кожа бедуинов слегка отличалась по цвету от пустынников. Она была темнее, грубее и зачастую испещрена длинными, широкими морщинами. Сами мужчины все, как один, с палашами и саблями за поясами.

Большинство испускали ауру практикующих стадии Трансформации. И, благодаря такой неприкрытой демонстрации силы довольно легко было определить их лидера. Тот сидел вовсе не в центре, а где-то сбоку.

По каждую руку от него сидело по знойной красавице. Каждая из них могла легко дать фору той же Ильмене. Вышитый золотом тюрбан закреплял изогнутый, серебряный кинжальчик. Дорогой кафтан веером раскинулся по земле, но за поясом покоилось настоящее, боевое оружие безо всяких изысков на рукояти.

Но даже не это выдавало в нем вождя племени бедуинов, а аура истинного адепта. Скорее всего – начальная стадия, но может и выше. У Хаджара еще пока не было шанса научиться разбираться в аурах истинных адептов.

Вперед вышел Хадар. В руках он держал небольшой сундучок из красного дерева.

Низко поклонившись, он произнес что-то на грубоватом языке, отдаленно похожем на пустынный. Хаджар свободно владел местным языком, но вот в вопросе наречий рассчитывал полагаться на нейросеть.

Вождь племени лениво взмахнул рукой. С подушек поднялись двое крепких воинов и приняли сундук. Некоторое время он молчаливо его рассматривали. По слегка затуманенным взглядам Хаджар понял, что не он первый догадался использовать медитацию, чтобы вглядываться в токи энергии.

Убедившись в том, что подношение не представляет опасности, сундук передали вождю. Тот даже не стал его открывать. Просто поставил рядом с собой и взмахнул рукой еще раз. На этот раз жест предназначался Хадару.

Глава разведчиков поклонился и уселся на подушки рядом с вождем.

Они начали неспешный диалог.

– Ты понимаешь их наречие? – шепнул Хаджар Ильмене.

Девушка покосилась в сторону Хаджара и кивнула.

– Они обсуждают условия прохода нашего каравана, – начала переводить Ильмена. – Хадар предлагает десять молодых верблюдов, сорок литров воды и золото.

Вождь задумчиво почесывал острую, густую бороду. Очередным взмахом руки он подозвал к себе одного из мужчин. Некоторое время они о чем-то шептались.

Наконец, он ответил и, учитывая как изменился в лице Хадар, перевод не требовался.

– Вождь не согласен, – шептала Ильмена. – он говорит, что в этом сезоне у них достаточно и воды и верблюдов. А золото бедуины не ценят.

Надо же – народ, которому не требуются деньги. Хотя, если подумать, это легко объяснить. Бедуины народ кочевой. Лишь в конце сезона они возвращаются к Мертвым Горам. Зачем им таскать по пустыне блестящий металл.

Все что им нужно – они либо производят сами, либо завоевывают. Ну или грабят – если спросить караванщиков.

Хадар оказался готов к такому повороту событий. Теперь уже он сам взмахом руки подозвал одного из членов отряда. Они пошептались. Хаджар старался вчитываться в движения губ, но не так уж просто было “читать” чужой язык, на котором говоришь от силы несколько месяцев.

Вскоре разведчик кивнул и вышел. Какое-то время в шатре висела блаженная тишина. Хаджара с остальными усадили на подушки. К мужчинам тут же прижались стройный, смуглокожие красавицы.

Кто-то протянул деревянную трубку. От неё вилась плетеная трубка, приставленная к стеклянному кувшину, где пузырилась белесая жидкость и клубились пары дыма.

Хаджар отказался от кальяна. Он слышал о том, что у бедуинов там обычно не табак, а легкий наркотик. А в данный момент больше требовалась ясная голова, нежели легкая.

Остальные, даже Эйнен, оказались не против. Хотя, как вскоре заметил Хаджар, островитянин лишь делал вид, что дымит. На самом же деле он тоже не позволял своему разуму утонуть в дурмане.

Вождь и Хадар о чем-то спокойно болтали. Ильмена даже и не думала переводить, а значит ничего серьезного там не было.

Если, конечно, доверять Ильмене.

Внезапно Хаджар понял, что у него разболелась голова. Он никогда не любил интриг и хитросплетений чужих планов. Сам привык действовать быстро и дерзко, с боем вырывая из лап судьбы то, что считал своим по праву. Сейчас же Хаджар буквально всем своим “я” ощущал свою беспомощность.

Мерзкое, неприятное чувство.

Хаджар посмотрел на меч, лежащий у него на коленях.

Если бы он был сильнее, смог бы он вновь идти вперед с прямой головой?

Когда в шатер вернулся разведчик, Эйнен предупреждающе положил руку на плечо Хаджару. Подчиненный Хадара держал в руках металлическую цепь. Поводок, за которым плелись семеро человек. На каждом по рабскому ошейнику.

Четверо мужчин и трое девушек.

Процессию замыкал Сулар. Теперь стало ясно, почему его отослали. Вернее – за кем.

– Хадар предлагает вождю этих рабов в обмен на проход каравана, – перевела Ильмена.