Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650)
Шрифт:
– Спрячься, – Хаджар убрал выбившуюся прядь за ухо девочки. – все будет хорошо. Не бойся. Все будет хорошо.
Девочка кивнула и, собрав последние силы, бросилась в сторону колонн с синими кристаллами.
Хаджар поднялся и сделал шаг в сторону Санкеша.
– Останови…
Хаджар так и не успел договорить. Солнцеликий, резко обернувшись, качнул алебарду. Если энергия Рагара казалась со стороны горной лавиной, то вот то, что окружало Санкеша скорее походило на огненное инферно. Он был не просто – несколько сильнее Северянина, а превосходил его на целый порядок.
Сильный рубящий удар породил волну света. Рассекая камень,
Хаджар тут же использовал максимум своих возможностей. Несмотря на боль и раны, он призвал спящего внутри дракончика и представил, как внутри души использует вместе с черным мечом “Спокойный Ветер”. В реальности же выполнил “Шелест в кроне”.
Сильный нисходящий поток ветра не смог даже замедлить удара Солнцеликого. Волна света, внутри которой чувствовалось присутствие Духа Алебарды, разрубил его и разбил на мелкие “осколки”.
Возникший на пути света дракон с телом из меча смог лишь на долю секунды встать на пути волны. Она поглотила и его, потеряв в силе максимум двадцатую часть.
И вся эта титаническая мощь ударила по выставленному Хаджаром жесткому блоку. Энергия буквально испарилась из тела Хаджара. Лоскуты черного тумана на клинке увеличивались и расширялись. Они соединялись с черным плащом, формируя сферу тьмы. Но по сравнению с волной света, эта сфера выглядела несчастной точкой.
Санкеш не удостоил противника вниманием. Поняв, что у Хаджара не хватит сил заблокировать удар, он отвернулся и продолжил изучение кристалла.
Хаджар же держал изо всех сил. С его рук и плечей срезались крупные лоскуты кожи и мышц. Кровь щедрыми брызгами разлеталась по покрытым мхом камням.
С ревом Хаджар вложил в этот блок все силы и всю волю, что у него имелись. В его глазах танцевал разбушевавшийся дракон, а тьма все сочилась и сочилась откуда-то из глубин души.
Волна света постепенно ослабевала. Хаджар смог сделать полушаг вперед, оттесняя удар алебарды… Санкеш уже было повернулся обратно, но…
– Треск!
Осколок меча Горного Ветра вонзился Хаджару в грудь. Мгновением позже меч надломился и раскололся надвое. Хаджар не ощутил ни ужаса, ни ледяных пальцев смерти на горло. Он лишь с легкой грустью констатировал тот факт, что его меч оказался слишком слаб для такой битвы.
Волна света ударила по Хаджару. Она протащила его по земле не меньше двадцати метров. Бездыханное тело, с жуткой, открывающей ребра и внутренности, V образной раной застыло на самом краю пропасти.
– Слабак, – фыркнул Санкеш.
– Дядя Хаджар! – воскликнула Сера.
– … дядя Хаджар… дяд Хад. ар…дя…ар… – и тишина.
Здесь было темно и холодно.
– “Так вот как выглядит смерть!” – подумал Хаджар.
Он видел много тьмы в свое жизни. Настоящей, поддельной, такой страшной, что в ней даже черное выглядел белым, но это… это не было тьмой. Это не было светом. Это не было ровным счетом ничем. Это была просто смерть.
Последние вспышки сознания, растягивающиеся на вечность. В этих вспышках у смертных могли быть и рай и ад, но у практикующих. Нет, их воля была слишком крепка, чтобы затеряться в оттенках угасающей души.
Глупо было полагать, что он сможет что-то противопоставить в одиночку монстру Рыцарю Духа. Даже Рагара они победили в троем, использовав взрыв артефактов и только потому, что
в начале схватки Северянин боролся с душевной раной. А они, порой, намного страшнее любых телесных.И все же, Хаджар не отвернул. Он падал во тьму, исчезал из этого мира и понимал, что не жалеет о своем решении. Да, он никак не смог повлиять на становление Санкеша богом, но это был его собственный выбор.
Просто потому, что он не мог поступить иначе. Ведь если бы он развернулся, сделал шаг назад, то уже больше не был бы Хаджаром Дарханом. Не был бы собой. А это все равно, что самоубийство… хуже, чем самоубийство.
Плохо, когда умирает тело, ужасно, когда душа.
Внезапно что-то толкнуло Хаджара в плечо. Очень знакомом и весьма сильно. И в этой тьме он на миг увидел белую вспышку. Словно перед ним прошла тень, единственным цветом которой были белые волосы…
Неро… Сера…
Только теперь Хаджар понимал их чувства.
Они тоже не могли поступить иначе. Не могли сделать шаг назад. Не могли отвернуть. Потому что они выбрали свой путь. И этот путь стал ими самими.
Легко идти по кривой дорожке страха, бесчестия, подлости, неуверенности, трусости и слабости. Там много поворотов. Возможностей поступить так, как проще. Как, может, правильнее.
И только глупец идет дорогой чести. Потому что поступки на этом пути настолько трудные, что кажутся идиотскими. И Хаджар, сам того не осознавая, в последние годы пытался свернуть со своей прямой, но такой тяжелой тропы.
Он стал забывать что такое честь.
Еще тогда, в битве с Бромом, он едва было не оступился и если бы не Азрея… И позднее такие эпизоды только учащались.
Как бы быстро Хаджар не бежал от столицы Лидуса, он не мог скрыться от теней прошлого. Солнце пустыни сжигало вовсе не его боль, а его память об этой боли.
Он не страдал от раны на душе… он страдал от того, что его душа увядала. Чахла.
Обидно, что он понял это только сейчас. В последние мгновения перед смертью.
Зачем искать оправдания своему решению отправиться в библиотеку? Все эти причины о помощи Сере, противостоянию Санкешу… Все это тени от истины. А истина в том, что так Хаджару повелело его уже тогда умирающее сердце. Его честь.
Зачем выдумывать причины, почему он отказался от помощи Эйнена и в одиночку отправился против заведомо сильнейшего противника? Боги, демоны, эликсиры, да пропади они пропадом! Хаджару не нужны были причины для сражения, когда его звала за собой его честь.
Да даже само слово “честь”… кто выдумал его? Что в него вкладывали поколения “до” и что вложат поколения “после”. Нет, честь тоже к дьяволу!
Все это мелочи.
Нет ни причин, ни последствий, ни чести, ни правил. Есть только путь. И вовсе не развития. А путь жизни. Так дорога, по которой шел Хаджар. И он не был кривым или извилистым. В нем не было поворотов, горок и подъемов. Не было остановок и привалов.
Он был прямым. Устремленным куда-то за горизонт. Туда, где еще не ступала нога человека.
Его путь. Вот и все, что имело значение в этой жизни. Он не был обязан оправдывать самого себя за то, что следовал по нему. И тот факт, что он едва не упал с него, лишь подтверждал это.
Хаджар всегда делал то, что должен делать. Когда все говорили, что это невозможно – он делал. Когда никто не верил, что он встанет – он поднимался. Когда все думали, что он умрет – Хаджар выживал.
Потому что таков был его путь.