Сердце химеры

– Следующий этап заключался в том, чтобы Полина совершила некое действие, способное привлечь к ней внимание тех, кто занимался расследованием убийства Лоры. Ей надо было исчезнуть из города. Тогда этот факт не останется без внимания. Но как это сделать, если она буквально не отходила от вас? Она не могла вас покинуть ни при каких обстоятельствах! И тогда я придумала следующий ход: убийство ее родной сестры Лены. Мало того, что убили сестру, это само по себе трагедия, да еще и таким же способом, как Лору… Здесь уже вырисовывается некая связь между двумя преступлениями. Я поехала в Хвалынск и, воспользовавшись тем, что дверь дома Лены была открыта, а она сама вышла, кажется, в магазин, вошла внутрь… И перерезала телефонный кабель…

– Вы не могли допустить того, чтобы Полина позвонила своей сестре, так?

– Да.

– Вы даже выкрали из ее дома новый, подаренный ей ее другом, телефон и выбросили его подальше, за забор…

– Да, я сделала это… И нисколько не жалею. Я отрезала Лену от внешнего мира. Пусть ненадолго. А мне и не надо было надолго… – сказала она вдруг очень тихо и посмотрела у меня, словно ища сочувствия.

– Кто позвонил Полине и рассказал ей об убийстве сестры?

– Я нашла одного бомжа, который сделал это для меня за бутылку. Это – элементарно. Он сказал ей в трубку (голос у него, надо сказать, было хорошо поставлен, может, он из бывших актеров), что ее сестра трагически погибла, что ее убили. И так далее. Я представила себе, как она может себя повести. Конечно, она бросилась звонить сестре. Но ничего не получилось, и тогда она приняла решение поехать в Хвалынск. Но одной ей было страшно. В это время ей позвонила я и просто позвала к себе в гости. Сказала, что испекла пирог со сливой. Я знала, что ей сейчас не до пирога, хотя при других обстоятельствах она никогда не упустила бы возможность встретиться со мной и поговорить на свою любимую тему – о вас, Михаэль. Но тогда она думала только о своей сестре и о том, что ей нужно поехать в Хвалынск. Она сказала, что ей нужна моя помощь, не могла бы я приехать к ней. И я приехала. Она рассказала мне о сестре, попросила поехать вместе с ней. Я согласилась. Прихватила с собой пирог – я ни на минуту не забывала о вас, Михаэль. Мы уже сидели в машине, когда я напомнила ей о том, что нельзя оставлять квартиру без присмотра, что нужно бы сказать соседям, что ты уезжаешь, дать ключи, чтобы поливали цветы…

«– Михаэль, у тебя цветы политы… Земля влажная…» – вспомнил я голос Павла.

– Это вы поливали мои цветы, когда меня подолгу не бывало дома?

– Когда я, а когда Лора, – сказала она с грустью.

– После этих людей… из милиции… следователя, экспертов… Это вы убирали мою квартиру?

Она ответила мне одним взглядом: мол, неужели непонятно, конечно, я…

– И что было дальше? Она поднялась, позвонила своей соседке и, не выдержав, рассказала ей о смерти сестры…

– Так это ваша работа? Зачем вам это было нужно?

– Чтобы кто-то в городе узнал, что она уезжает в Хвалынск. Когда она вернулась в машину и сказала, что хочет позвонить вам, я объяснила, что вам сейчас и без нее плохо и что он, то есть вы, никогда не простите ей того, что она, ничего до конца не выяснив, потревожила вас, находящегося и без того в стрессовой ситуации. Я пыталась внушить ей, что если она любит вас, то не станет лишний раз беспокоить. К тому же ничего еще не известно…

– Она не позвонила мне… И это удивительно. Ведь первым человеком, которому она должна была позвонить, была я. Почему она не позвонила? Это противоестественно… – воскликнул я.

– Это я так сделала…

– Но перед тем, как она рассказала вам об убийстве своей сестры, почему она не позвонила мне?

– Думаю, она хотела сначала во всем разобраться сама. Говорю же, чтобы не травмировать вас, Михаэль!

– Хорошо, что было потом?

– Мы поехали с ней. И по дороге я сказала, что мне плохо, попросила ее остановить машину.

– И убили… Скажите, Ольга, вы понимали, что творите?

– Да. Я убила ее, вложила ей в руку пистолет, затем на попутке добралась до Синеньких, привезла вам пирог…

– Тогда понятно, почему он был еще теплый. После того, как мы узнали о смерти Полины, я еще голову ломал, как же это она могла привезти теплый пирог и не зайти сама. Я был введен в заблуждение с самого начала.

– Я обрадовалась, когда в газете написали, что убийца Лоры найден, что это ваша бывшая жена, Михаэль… которая покончила с собой. Ведь теперь вы были на свободе. И все бы забылось, все бы закончилось так, как я планировала, если бы не приезд вашей бывшей свояченицы, которая, забыв о том, что у нее, в сущности, налажена личная жизнь, попыталась соблазнить вас…

– Вы что, и об этом знаете?

– Я ничего не видела, но слышала… Слышала, как она разговаривала с какой-то своей приятельницей по вашему домашнему телефону. Она говорила о том, что у нее есть шанс изменить свою жизнь радикально, что теперь она – единственная наследница прекрасной квартиры сестры и наследница ее бывшего мужа. Да, Михаэль, она конкретно положила на вас глаз. А потом было то, что было… Вы популярно объяснили ей, что не желаете ее…

– Вы были в квартире в тот момент, когда Лена пыталась соблазнить меня?

– Я стояла за занавеской и все слышала… Я не могла допустить, что все то, что я сделала, пытаясь завладеть вами, пойдет насмарку из-за очередной шлюхи. Я уже знала, как отомщу ей. Мне надо было только придумать ход. И я придумала. Я позвонила вам и сказала, что видела Лену на следующий день после убийства Лоры, в подъезде. Что якобы они были вместе – Лена и Полина. Мне надо было, чтобы такой внимательный человек, как Вишняков, обратил внимание на эту хвалынскую шлюху. И у меня все сработало! Я сама представила себя на месте Вишнякова и поняла, что идея с наследством сестры непременно зацепит его…

– Его зацепила даже не сама идея наследства, а то, что убийца мог оказаться умнее нас и прежде убить Лору, а не Полину – для отвода глаз… Ведь все кинутся искать убийцу Лоры, а убийство Полины будет восприниматься уже как следствие…

– А он далеко не дурак, этот ваш частный детектив…

– Оля, расскажите, что было дальше. – Я слушал ее и думал: ну почему я дома один, где Вишняков и почему он не слышит всех этих, по сути, признательных показаний?!

– Я позвонила вам, рассказала про Лену и подумала, что теперь мне предстоит самое, пожалуй, главное – отвести всяческие подозрения от себя… Значит, мне надо предстать в роли жертвы. Нет ничего проще… Вроде бы я – главный свидетель, который может подтвердить, что у Лены нет алиби на момент всех убийств, что будто бы я видела ее в городе. Учитывая тот образ жизни, который вела Елена в Хвалынске, ее уединенность, продиктованную присутствием в ее жизни состоятельного любовника, я поняла, что сделать это будет нетрудно. Я дождалась, когда Лена вернется после похорон, пригласила ее к себе, подмешав себе предварительно в чай с молоком снотворное…

– А вам не было страшно?

– У меня выхода другого не было.

– И что?

– А дальше вам уже все известно. Я знала, что вы непременно зайдете ко мне, ведь я собиралась рассказать вам более подробно о Елене. Вы и зашли. И, получается, спасли меня… Меня пытались отравить, отпечатки пальцев Елены – повсюду. Я ей чего только не давала подержать в руках. Вот такая нелепая история. Но я не знала, что вы так быстро обнаружите дверь. Вернее, я всегда ждала, все эти годы, но надеялась, что…

– Оля, скажите, на что вы рассчитывали, когда убивали этих несчастных, влюбленных в меня женщин?

– Я же уже говорила вам! Что постепенно стану необходимой вам. Что у нас с вами постепенно появятся общие интересы… Вы – писатель, я – поэт…

Обручем тугим мой лоб сжимая,Страх потери мне шептал: «Уйди!»«Я другой любим», – сказал ты. УмираюВ этот час я на твоей груди…

– Довольно! Ты – сумасшедшая, понимаешь? Ты убила столько жизней! Чуть не отравилась сама… И все это ради чего?