Сердце химеры

– Ида выпросила понянчить на минуточку. Сейчас я его заберу. А ты отдыхай, набирайся сил.

– Кер, ты и сам вымотался…

– Ерунда!

Он поцеловал ее в кончик носа и поправил одеяло.

Нари заснула. Постепенно дыхание ее становилось глубоким и ровным. Она не заметила, как во сне сбила одеяло и раскинула руки: ей стало жарко. Слабость уходила. Сердце билось сильно и размеренно. Драконья регенерация вернулась и делала свое дело, останавливая кровотечение, заживляя раны, возвращая силы. Когда солнце выглянуло из-за края холма, Нари проснулась почти здоровой.

* * *

Скай держал на руках крошечное смуглое тельце, пристально разглядывая внука. Внук в то же время хмуро и сосредоточенно разглядывал деда.

– Дар, значит! – повторил Скай, и улыбка тронула губы. – Подумать только! Сказал бы мне кто-нибудь восемнадцать лет назад, что мой внук будет химерой! Но признаю, карапуз у вас получился отменный!

Молодые родители с некоторой тревогой наблюдали за тем, как Скай с деланой небрежностью вертит в руках крепенького, но такого крошечного мальчугана.

– Папуля! – первой не выдержала Нари.

Маргарита с нежностью наблюдала за бледными, но счастливыми родителями и узнавала себя в дочери. Вспомнила, как сама тряслась над малышкой, как боялась сделать что-нибудь не так, а Скай уже тогда уверенно обращался с хрупким младенцем. Мог держать дочь на одной ладони, поправляя другой сбившуюся распашонку.

– Отдай ребятам их сокровище, – выступила Ри на стороне дочери. – Она и сама пока не налюбовалась. К тому же мы ведь хотели выбрать что-то для малыша из того вороха одежды, что закупили в Селисе перед отъездом.

На кровати в спальне Нари были разложены крошечные рубашечки из мягкого хлопка, штанишки, носочки, подбитые овечьей шерстью, и чепчики.

Обернувшись к Нари, Маргарита заговорщически произнесла:

– О, видела бы ты, как папа это все выбирал! Торговцы теперь бледные, седые и с нервным тиком. Мы, как и договаривались, отправились за приданым малышу, когда Скай почувствовал, что твое сердце испуганно забилось. Скоро стало понятно, что это малыш готовится появиться на свет. Твой отец и я разрывались от желания лететь сразу, но боялись, что нас могут узнать и отследить. Поэтому я заставила его выбирать распашонки, чтобы отвлечь… Парочку он порвал, проверяя на прочность…

Нари захихикала, прекрасно зная, что ее отец, волнуясь, иногда начинает крушить все, что под руку попадется. И не то чтобы специально. Он часто и сам не понимал, как это у него выходит. Нари представила лица торговцев и снова прыснула.

В центре кровати, на мягкой, тонко выделанной овчине лежал малыш, активно перебирая толстенькими ручками и ножками. Он только что перекусил – у Нари с утра прибыло молоко – и пребывал в отличном расположении духа. Пухленький, смуглый и хорошенький, он казался аппетитным пирожком. Его хотелось зацеловать всего – начиная от крошечных пяточек до хохолка темных волосиков, что топорщились на макушке. Пятеро взрослых, которые расположились по кругу, смотрели на него с одинаковой нежностью и умилением.

– Кстати, а когда он начнет менять ипостась? – спросила Маргарита.

– Оборачиваться сможет уже скоро, а менять личину не раньше, чем ему исполнится двенадцать, – сказал Керин, и в его голосе сквозили нотки гордости.

– Как все-таки странно, – тихо произнесла Нари.

– Что, родная?

– Я до сих пор не понимаю. Почему король ошибся? Он был уверен, что установил связь. Он сказал, что у меня внутри дракон…

Ее передернуло от воспоминаний, и сразу несколько рук потянулось, чтобы дотронуться, успокоить: «Все хорошо, все в прошлом».

– Может быть, он ничего не понял, но решил не рисковать. Ведь ребенок мог оказаться сыном Арена. Правда в любом случае открылась бы, – предположила Ида.

– Или…

Скай задумался на пару секунд и предложил:

– Ну-ка, Нари, скажи ему что-нибудь на улоссе.

Нари пожала плечами и произнесла:

– Дари, исси таар.

«Дари, посмотри на меня».

Малыш будто бы чуть быстрее задвигал ножками, а зеленые химерские глазки стали серьезнее прежнего, но скорее всего это было просто воображение.

– Скай, – Ри покачала головой. – Если бы он и понимал улосс, то это случилось бы не раньше того времени, когда он научится понимать и остальную речь.

Все замолчали, решив не поднимать пока эту тему. От упоминания имен Зула Виларда и Арена словно стало темнее и повеяло холодом. А в этой комнате сейчас должно быть светло, тепло и уютно. Да так оно и было – малыш наполнял счастьем их сердца, и казалось, что ничего плохого больше не может случиться, что все самое страшное осталось позади…

*** 18 ***

Наверное, еще ни один долгожданный и любимый ребенок в мире не был окружен таким вниманием и заботой, как Дари, прозванный Пирожком. Днем его почти не спускали с рук, передавая друг другу, как желанный приз. Ночью он занимал почетное место в центре кровати, возлежал, как король, раскинув ручки и ножки, а молодые родители ютились по краям.

Дари был обречен на всеобщее обожание. Дедушка, находись он поблизости, непременно разворчался бы: «Вы испортите парня! Привыкнет и все время будет требовать вашего внимания!» Нари так ясно представила себе голос дедушки, что даже улыбнулась. А потом загрустила – она соскучилась. Как бы обрадовался старый дракон, увидев правнука! Или… Нари посмотрела на химерские зеленые глазки сына… Или совсем не обрадовался бы!

И все же она спросила отца:

– Как думаешь, не захочет ли дедушка взглянуть на Дари?

Скай догадался о сомнениях дочери и поцеловал в макушку:

– Уверен, что захочет! Он примет его, пусть даже поворчит для вида.

Прошла неделя, и жизнь постепенно входила в колею: теперь она полностью зависела от потребностей маленького мальчика, он стал светилом, вокруг которого вращались планеты. Каждое утро теперь было наполнено светом, но не потому, что солнце всходило над горизонтом, а потому что другое, маленькое, солнце открывало зеленые глазки и требовательно извещало мир о том, что оно проснулось и голодно.

Дар, несмотря на то, что его не спускали с рук, вовсе не был капризным ребенком. В основном он находился в отличном настроении, изучая мир, и лишь иногда сообщал о своих естественных потребностях.

Тем утром ничто не предвещало беды. Предчувствие не шевельнулось в сердце Нари. Оба родители были счастливы и беспечны.

– Ты же мой Пирожок, – проворковала Нари, потянувшись, чтобы поцеловать Дари в пухлую коленочку.

Керин приподнял подушки, чтобы жена смогла покормить малыша, лежа в постели. Сам устроился рядом, любуясь.