Сердце и душа
Шрифт:
Иногда диалоги Джуди и Брайана шли на повышенных тонах, но Сканк Слэттери был великим миротворцем.
— Джуди, оставь этого несчастного в покое. Он всего лишь неразумный священник, он сам не знает, на каком он свете. Пусть себе рвет и мечет по поводу Святой Анны. Дай ему побыть отважным мужчиной.
Но когда Джуди приехала в Дублин повидать брата, она была одна, так что восстановить мир было некому.
— Зачем здесь крутится эта надоедливая девица? — спросила она.
— Она помощник. Активист, — расплывчато объяснил Брайан.
— Да уж, какая-то
— Джуди, чем она тебе не нравится? Она безобидна и, возможно, слегка одинока.
— Хм-м. Мне не нравится, как она о тебе говорит… “О, я учу Брайана отправлять сообщения”; “О, я думаю, Брайану необходимо освоить электронную почту”; “О, Брайан так прекрасно ладит со всеми этими людьми”.
— Передразнивать других очень жестоко! — теперь уже разозлился Брайан. — Да, она говорит манерно, но она ничего не может с этим поделать.
— Я не про манерность. Я про то, что она говорит. — Джуди рвалась в бой.
— Ну, так ведь все это правда. Она учит меня пользоваться электронной почтой и уже научила отправлять телефонные сообщения. Очень полезные навыки.
Джуди фыркнула так, что было слышно на другом конце Дублина.
Через несколько дней Эйлин позвонила в дверь отца Флинна.
— Да? — удивленно спросил он.
— Э-э-э, ну, судя по твоему письму, тебе было одиноко.
— По моему письму? — озадаченно спросил Брайан.
— Да, ты отправил его пару часов назад, — сказала Эйлин.
— Эйлин, я ничего не отправлял.
— Ну как же, Брайан. Вот, смотри…
Она вытащила из сумки листок с распечатанным текстом.
— Мне нужны очки, — сказал он.
— Тогда пригласи меня в дом. Или так и будем стоять на пороге?
Он неохотно впустил Эйлин в свое простое жилище. Она с ужасом воскликнула:
— Брайан, как ты можешь жить с таким ковром! Он же допотопный!
— Я не обращал внимания, — ответил он.
— И все стулья у тебя из разных гарнитуров. Квартира, как у студента-первокурсника. А диван! Весь бугристый и проваливается. Брайан, ты достоин лучшего. — Она покачала головой.
— Спасибо, Эйлин, но мне здесь прекрасно живется, — твердо сказал он.
Кажется, она заметила ноту раздражения в его голосе.
— Нет, я вовсе не собиралась критиковать. Просто хотела, чтобы ты знал, что ты нам очень дорог. Ты должен больше заботиться о себе, позволить себе немного комфорта. Держу пари, у тебя и кухни нормальной нет… — Она без приглашения вошла в кухню, печально огляделась и недовольно хмыкнула себе под нос. — Только посмотри, все поверхности неровные, пол холодный, линолеум дра…
Он не успел остановить ее. Эйлин устремилась в спальню. Она окинула взглядом неприбранную постель и вешалку на колесиках, служившую ему гардеробом. Футбольные плакаты на стенах были прилеплены кое-как, лишь бы прикрыть отсыревшие и запятнанные участки обоев.
В самом деле.
Брайан ослабил воротничок. Ему стало не по себе. Неужели в словах Джонни содержалась хоть толика правды? Он резко встряхнулся. Эйлин Эдвардс —
двадцатипятилетняя красавица, а он — немолодой толстый священник. Полным безумием было бы предполагать, что он ей интересен!Эйлин достала записную книжку и приготовилась составить список. Брайан понял, что нужно ее немедленно остановить.
— Эйлин, это очень любезно с твоей стороны, я понимаю, что ты желаешь добра, но так ты мне совершенно не поможешь. Я вообще не обращаю внимания на обстановку. Мне нравится и моя квартира, и мой ковер. Я предпочту жить, как живется, хорошо?
— Но, Брайан, у тебя даже рубашки не глажены. Честное слово…
— Они немнущиеся, — сказал он жалобно.
— Нет. Они мятые и скомканные. Тебе нужна милая, добрая девушка, которая будет приходить раз в неделю и гладить вещи.
— Пожалуйста, Эйлин.
— Нет, я серьезно. Когда ты был священником в Россморе, кто-нибудь гладил тебе одежду?
— Анна, жена Джозефа. Да, кажется, глажкой занимались они.
— Кажется! Уму непостижимо, ты даже не знаешь наверняка! — Она изобразила изумление.
— Ну, я не предполагал, что это важно.
— А это важно. Ты общаешься с людьми, в том числе состоятельными, они могли бы помочь тебе и центру. Но что они о тебе подумают, ведь ты похож на хулигана? Кто будет вкладывать деньги, кто будет поддерживать тебя?
Он хотел, чтобы она поскорее ушла.
— Эйлин, не буду тебя больше задерживать. Я благодарен тебе за заботу. Обещаю подумать, но я не могу допустить, чтобы ты для меня гладила…
Эйлин взвизгнула:
— Я? Ты подумал, что гладить для тебя буду я? Боже, ну и идея!
Он почувствовал, что заливается краской.
— Прости. Мне показалось, что ты говорила о хорошей девушке…
— Но почему ты предположил, что это буду я? В центре полно девушек, которые работают уборщицами, им это как нечего делать.
— Да, конечно. Извини, — пробормотал он.
— Я бы вообще не стала заходить, просто по твоему письму мне показалось, что тебе нужна компания.
— Эйлин, я же говорю, я не отправлял никаких писем.
— Тогда что же это такое?
И Брайан Флинн прочитал машинописный текст. Письмо было написано от его имени. Автор жаловался на долгие одинокие вечера и намекал, что приятная компания не бывает лишней.
— Что я должна была подумать? — Эйлин изумленно распахнула ярко-синие глаза.
— Прости, Эйлин, я этого не писал, — сказал он.
— Ну как же, здесь стоит твое имя, твой электронный адрес.
Его почтовый ящик в самом деле назывался “Отец Брайан”.
— Ладно, Брайан, минута слабости прошла, — сказала она, понимающая, всезнающая, всепрощающая.
— Да не было никакой минуты слабости, — безнадежно ответил он.
Она просто еще раз взглянула на лист бумаги, как бы подводя черту.
Брайан Флинн плохо спал ночью. Он обдумал все возможные объяснения. Ни одно из них не казалось разумным или хорошим. На следующее утро он отслужил мессу и поздоровался за руку со всеми прихожанами.