Сердце и душа

— Как было бы чудесно, если бы в следующий раз проповедь нам прочитал польский священник, — сказала маленькая Аня.

Она, как обычно, пришла с Лидией. Аня всегда подходила к отцу Брайану пообщаться, прежде чем уйти. Внезапно Брайана осенило. Ведь он может пригласить своего друга, Томаша. Он с удовольствием согласится проповедовать у них раз в месяц. Прихожане будут от него в восторге. Усталое лицо отца Брайана засияло, когда он представил, как чудесно все организует.

— О, и еще, святой отец, Эйлин сказала, что вам нужно иногда гладить вещи. Я сочту за честь…

— Нет, Аня, Эйлин неправильно меня поняла.

— Но она сказала, что вчера вечером ужинала у вас и вы жаловались, что ваша одежда выглядит мятой и что мужчина не может в таком виде ужинать с другими джентльменами, и она подумала, что я…

— Нет, Аня, огромное спасибо, но нет. И еще. Эйлин не ужинала у меня — ни вчера, ни позавчера, ни на прошлой неделе. Она зашла ко мне с каким-то безумным письмом, которое было написано якобы от моего имени.

— Она говорит, что вы отлично освоили электронную почту и много ей пишете. — Аня никогда не жалела слов похвалы.

— Я не пишу ей писем!.. Но почему я кричу на тебя, Аня? Просто произошло какое-то недоразумение, только и всего.

— Конечно, отец Брайан.

Добрые серые глаза девушки смотрели на него с сочувствием. У Эйлин совсем не такие глаза — холодные, ярко-синие и слегка безумные.

Весь день Брайана Флинна не оставляли дурные предчувствия. На сердце у него было тяжело.

Идея пообщаться с другими поляками очень взволновала Томаша. Он принялся размышлять вслух, где бы ему заночевать в Дублине. Все отели казались слишком дорогими.

— Можешь остановиться у меня, причем совершенно бесплатно, — предложил Брайан. — Ведь тебя же устроит полуразвалившийся диван с парой подушек?

Томаш с радостью согласился, и они договорились, когда он приедет в Дублин.

Томаш прислал Брайану содержание проповеди — несколько строчек на польском. Брайан зашел прочитать письмо в интернет-кафе. Из интереса он спросил владельца, возможно ли отправить электронное письмо от имени другого человека.

— Только если знать пароль, — ответил мужчина.

Так-то вот. Увы, пароль Брайана знал только он сам. Что же произошло? Неужели, пребывая в умопомрачении, он на самом деле написал Эйлин письмо? Может, он сходит с ума?

Отцу Томашу понравились старые мощеные улицы и крошечные ресторанчики в районе Дублина, где жил Брайан Флинн. Томаш выпил полпинты с Джонни и его приятелем Тимом, охранником из кардиологической клиники. Затем они прогулялись по центру, обсудили завтрашнюю мессу и вернулись к Брайану, зайдя по дороге поужинать в дешевый индийский ресторан.

— Здесь чудесно, Брайан. Здесь есть все, что нужно для жизни, — восхищался Томаш.

У Брайана комок стоял в горле. Томаш говорил то, что Брайан хотел слышать. Он не называл его заслуживающим жалости неудачником. Приятели с удовольствием обсудили Россмор, каноника, Недди Нолана, новый книжный магазин Сканка и Джуди, а также последние события в “Папоротнике и вереске”.

В полночь у Брайана Флинна запищал телефон. Текст гласил: “Нет, Брайан, идти в гости уже слишком поздно. Увидимся завтра. Не вешай нос, попытайся уснуть и будь умницей, не пиши мне больше”. Далее следовала подпись: “С любовью, Эйлин”.

Брайан показал послание Томашу.

— Только, понимаешь, дело в том, что я ей не писал. — Лицо у него было грустное, как у бассета.

Они проговорили допоздна. Томаш выдвигал теорию за теорией. Может быть, доброжелательность Брайана заставила Эйлин предположить, что он испытывает к ней нечто большее? Но как объяснить электронные письма и сообщения, которые, по ее словам, присылает ей Брайан? Возможно, она прирожденный преобразователь и стремится переделать всех и каждого. Тогда понятно, почему она так свободно расхаживала по дому, комментируя и критикуя все вокруг.

Да. Но это все равно не объясняет писем.

— А что, если она сумасшедшая? — в конце концов спросил Томаш.

— Думаю, так и есть, — печально согласился Брайан.

Тяжело вздыхая, они выпили еще по кружке чая.

— Может, связаться с ее семьей? — предложил Томаш.

— Не думаю, что у них близкие отношения. Она говорит, что отец содержит ее, но больше ничего о них не рассказывает. Ни о ком.

— И живет одна?

— Кажется, да.

— Ты о ней почти ничего не знаешь, Брайан?

— Совершенно верно, Томаш. Я с ней едва знаком.

Джонни проводил кардиотренировку с группой пациентов клиники. В первом ряду стояла Китти Рейли. Она всегда настаивала, что добрым здоровьем и любыми улучшениями мы обязаны тому или иному святому лично, а когда ей нездоровилось, она порицала весь мир за пренебрежение святыми. Рядом занималась добродушная Джуди Мерфи. Она была теперь в такой хорошей форме, что практически стала ассистенткой Джонни. Джуди помогала людям вроде Лара хоть как-то укрощать свои непокорные руки и ноги. Бобби Уолш пожаловался Джонни, что готов на любые усилия, лишь бы накачать руки, поэтому Джонни запустил для него цикл на ручном тренажере. Занятие шло полным ходом, когда вошла Клара.

— Джонни, тебя срочно к телефону, — сказала она.

Джонни удивился. Кто мог звонить ему в клинику? Мобильный стоял на автоответчике, так что любое сообщение он выслушал бы позже.

— Извини, Клара, я не в курсе, кто бы это мог быть.

— Священник, отец Флинн. У него очень расстроенный голос. Поговори с ним, Джонни, я присмотрю за тренировкой.

— Отлично, пока старшины нет, можем немного расслабиться, — с облегчением сказал Лар.

— Ого! Да вы не видали меня в деле. Когда речь заходит о беговой дорожке, мне сам черт не брат, — сказала Клара Кейси. — Поверьте, вы будете молиться, чтобы Джонни поскорее вернулся.

— Привет, Брайан. Как делишки?

— Ничего хорошего, Джонни. Сегодня после польской мессы ко мне подошла эта Эйлин и сказала, что раз я пригласил ее поужинать, она купит черное в обтяжку.

— Что?!

— Платье. Думаю, она имела в виду платье.

— Я понял, что она имела в виду. Но ты ведь не приглашал ее?

— Конечно нет. Джонни, что мне делать?

— Думаю, это знак свыше. Хватит, побыл уже друидом, бросай это дело. Я бы это истолковал так.

— Джонни, я серьезно.