Сердце и душа

Лавандер посоветовала им купить несколько кусков впрок и часть заморозить. Но у них не было нормального холодильника, поэтому совет не пригодился.

— Ничего страшного, сходим лишний раз в магазин, заодно и прогуляемся, — сказала Нора, когда они выходили из клиники.

Клара улыбнулась про себя. Нора добросовестно исполняла свою часть сделки.

Вечером к ним забежала проведать Айдена Норина лучшая подруга, Бренда Бреннан из “Квентинз”.

— Как ты решилась оставить вашу роскошную обжираловку без присмотра? — изумилась Нора. Представить “Квентинз” без Бренды, невозмутимой как скала и всегда держащей ситуацию под контролем, было невозможно.

— Учусь распределять ответственность, Нора, — рассмеялась она. — Взяла на работу голенастую блондинку из Латвии, с безупречным английским, безумно элегантную, с хорошим вкусом. Я оставила ее вместо себя, надеюсь, справится, пока меня нет.

— Этого я и боюсь, — вдруг сказал Айден. — Они временно взяли нового латиниста. Но кто знает, возьмут ли меня обратно. — В его глазах заметалась тревога.

— Возьмут, этому мальчику за всю жизнь не выучить столько латыни, сколько знаешь ты, — примирительно сказала Нора.

— Я хочу вернуться. Я себя уже хорошо чувствую.

— Директор сказал, что ты должен отлежаться, — напомнила Нора.

— Еще бы, он на минуточку мой зять, — скривился Айден.

— Ну при чем тут это? — возмутилась Бренда. — Тебе действительно надо отлежаться. Я знаю Тони много лет, он всегда говорит то, что думает.

— Чувствую себя чемоданом без ручки — и выбросить жалко, и никому не нужен.

— Это ты-то без ручки? Не неси чушь, радуйся нежданной передышке, будешь еще тосковать о ней и вспоминать с нежностью, когда снова пойдешь на свои галеры.

— Но если я уже достаточно хорошо себя чувствую, чтобы радоваться передышке, не достаточно ли я хорошо себя чувствую, чтобы и выйти на работу?

— Чем рефлексировать, Айден, свозил бы лучше Нору на море. В Данлири есть прелестное местечко с во-о-от такими волнами! Там зимой изумительно. Или смотайтесь в Сэндкоув или Дальки, там хорошие ресторанчики и вкусно кормят.

Бренда генерировала идеи пачками и могла думать обо всем сразу. Еще она умела претворять свои идеи в жизнь по мере их поступления — качество, напрочь отсутствовавшее у Норы. Супруги глазом моргнуть не успели, как Бренда составила им внушительный список дел, на которые надо потратить неожиданно свалившуюся на них свободу.

— Он прекрасно выглядит, вон румянец уже на щеках появился, — подбодрила Бренда подругу на прощание.

— Это ненадолго, как только пойдет в школу, опять станет зеленым.

— Наши действия?

— А ты как думаешь? У него этот пресловутый комплекс настоящего мужчины, что он должен. Зарабатывать деньги, получить пенсию. Я же не могу его постоянно одергивать.

— А я бы смогла, — просто ответила Бренда. — Я бы легла на пороге и умоляла его не ходить. Будь на его месте Патрик, я бы так и сделала.

— Мы разные, Бренда, вы встретились в юности, а мы в зрелости. Мы слишком уважаем друг друга и не хотим переделывать.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — с сомнением покачала головой подруга.

— Синьора?

Нора изумленно подняла глаза. Синьорой ее называли только в школе. Уважительно, с симпатией. Перед ней стоял директор, заглянул навестить после урока итальянского.

— Привет, Тони, я не заметила, как ты вошел. Представляешь, почти никто не пришел. Я, конечно, понимаю, что февраль, холодно, поздно, но чтобы так…

— Как у Айдена дела?

— Спасибо, хорошо. У него чудесные дочери. Бригид посидит с ним сегодня, а твоя Грэни — завтра, чтоб ему не оставаться одному, а то мне нужно съездить к матери. Ему лучше, гораздо лучше.

— Я бы хотел застать его одного… — Тони запнулся.

— Да знаю, знаю, он считает, что должен срочно восстановиться и вернуться на работу.

— Я не хочу, чтоб он возвращался в эту клоаку, синьора. Я попробую придумать ему что-то вроде досрочной пенсии, ну или льготы, пособия, мало ли…

— Ох, Тони, ты же знаешь Айдена… — Нора вздохнула.

— Знаю и поэтому очень надеюсь на вашу помощь, — ответил он.

— Он взрослый человек. Я не могу относиться к нему как к неразумному ребенку или недоумку. В конце концов, у него же не мозг опух, а только сердечные желудочки увеличились. А соображает он так же хорошо, как и раньше, и твердо намерен вернуться.

— И вы это допустите?

— Я не собираюсь закатывать ему скандалы, от них еще никогда никому лучше не становилось, — огрызнулась Нора.

— Я могу попробовать… — снова предложил Тони.

— Ну, ты же его сто лет знаешь, он учует жалость и благотворительность даже там, где их нет, он же их на дух не выносит.

Для Норы все было очевидно. Ее муж должен вернуться на работу.

Вернувшись домой, Тони О’Брайан застал Грэни очень взволнованной. Опять, что ли, откопала какой-нибудь экзотический пасхальный праздник, на который придется тащиться? Нет, только не это. У них куча планов на пасхальные каникулы.

На накрытом скатертью столе стояли цветы. Бог мой, ужели какая-то годовщина или дата? Нет, нет, конечно нет, даты он все вроде помнит. Он вопросительно посмотрел на жену.

— Сядь, Тони, — начала она.

Он молча повиновался.

— У меня хорошие новости, — продолжила она. — Я беременна. Врач сказал, анализы подтвердились. Тони, у нас будет ребенок!

Неожиданно для самого себя Тони заплакал. Его плечи сотрясались в беззвучных тяжелых рыданиях.

— Ты не рад? — испугалась Грэни, обнимая его.

— Ты представить себе не можешь, как я рад. Только я от радости ничего не соображаю.

Бригид рассказала отцу последние новости. У нее появился мужчина. Все как-то очень быстро закрутилось, пока еще рано что-то всерьез обсуждать, но она впервые встретила человека, с которым была бы готова провести остаток жизни.

Айден был рад это слышать.

Они познакомились несколько месяцев назад на приеме для журналистов, разговорились. Оба были там по работе, она делала презентацию о зимних видах спорта, Като отвечал за фуршет. Когда все разошлись, они остались одни в пустой комнате и долго-долго разговаривали. У него был магазинчик, где торговали африканскими штучками.