Сердце королевы степей

В первом браке у Эйны и Артура детей не случилось, этим-то и воспользовалась титулованная родня герцога, чтобы вынудить того развестись с неподходящей по происхождению супругой. Слабохарактерный герцог поддался, вскоре опомнился, но опоздал. Кайден сумел доказать Эйне: из влюблённого в наставницу мальчишки он вырос в настоящего мужчину. А то, что он младше на семь лет вовсе не помеха.

Ровена не понимала, как Артуру удалось остаться для Эйны с Кайденом кем-то вроде двоюродного братца. Но факт оставался фактом. И эльф почему-то горячо любимую жену к герцогу не ревновал. Скорее всего, не считал равным соперником. Художница, став взрослее, поняла — Артур по-прежнему любит Эйну. Она не раз замечала, как смотрит на Эйну герцог, когда уверен, что никто этого не видит. Не сумевший удержать любимую, он оказался согласен даже на роль дальнего родственника, лишь бы иногда находиться рядом.

Ровена поняла, она немного завидует маме и сестре, ведь их завоёвывали, шли ради них на жертвы. Завидует Шелле, ради любви к которой король Имбора готов на любые безумства. Художница знала, лишь благодаря подруге сестры в королевстве не ввели многожёнство, а его Величество не развёлся с королевой. Ингрид Снежная не стала бы возражать, династический брак не принёс ей счастья. Против оказалась Шелла. Главную телохранительницу венценосной семьи вполне устраивала роль фаворитки. Так же страстно, как мечтал Ансгар Второй видеть любимую женщину рядом на троне, она от этой чести отбивалась. Пока успешно.

Ровена взялась за ручку двери и подавила вздох. Как бы ей хотелось, чтобы Ортен добивался её любви, чем-то жертвовал, свободой от брачных уз, например, или совершал безумства. Пока же получалось наоборот, ведь иначе, как безумством, её поступление в военную академию и не назвать. Художница решительно тряхнула головой, отгоняя опасные мысли, и вошла в дом.

В большой гостиной весело потрескивал камин. Около него сидел в кресле герцог, изучая газеты. Эйна, Шелла и Гвен о чём-то шептались, сидя на диване. Напротив герцога устроился Кайден. Эльф восседал с невероятно гордым видом. На каждой руке он держал по очаровательной малышке, периодически покачивая их.

Заметив Ровену, все, кроме Кайдена, направились к ней. Встреча вышла немного шумной. Эльфу пришлось возмутиться сердитым шёпотом:

— Только-только наши принцессы уснули, ещё разбудите.

Шелла с Эйной переглянулись и отправились разбирать дочек. Оказалось, те долго не засыпали, и лишь Эльфийскому дракону удалось их укачать.

Вскоре малышек устроили в соседней комнате, где их ожидали уютные колыбельки. Эйна при помощи амулета установила полог тишины и нацепила на руку браслет-следилку, реагирующий на малейшее движение в детской.

— Подарок отца, — похвасталась она.

Получив возможность говорить, все присутствующие просто забросали Ровену вопросами. Она рассказывала и даже показывала, ведь альбом с наработками для коллекции захватила с собой. Около часа прошло, прежде чем вспомнили об обеде, накрытый стол ожидал в столовой, и о том, что пора бы позвать с улицы мальчишек.

— Они Бриза гоняют, — сдала племянников и их друзей Ровена.

— Пойду спасать пегаса, — нахмурился Кайден и направился к двери, ведущей на задний двор.

— Я с тобой! — напросилась художница, надеясь, что при ней эльф не будет сильно ругать озорников.

Белоснежный пегас, лениво ходивший по загону, хозяина заметил сразу. Он расправил крылья, перелетел ограждение и приземлился около Кайдена. Опустив голову на плечо эльфа крылатый конь принялся обиженно пофыркивать, словно жалуясь.

— Привет, Бриз! — поздоровалась Ровена. Пегас посмотрел в её сторону и попятился, прячась за хозяина. Художница показала пустые руки и сказала: — Не бойся, сегодня рисовать тебя не буду.

Бриз вернулся на место.

— Ой, он тебя понимает! — восторженно воскликнул младший герцогский отпрыск. Мальчишки успели перелезть через заграждение и подойти.

— Бриз у нас умный! — в один голос гордо произнесли близнецы. Пегас так же гордо поднял голову. Понял, что хвалят.

Кайден повёл коня в стойло, мальчишки и Ровена ввалились в дом, где были выловлены Гвен и направлены в купальню мыть руки. За стол усаживались шумно, то и дело раздавался смех. Взрослые пытались делать замечания, но угомонить расшалившихся детей оказалось не так просто даже Эльфийскому дракону. Ровена почувствовала, как в сердце разливается тепло. Она приехала домой.

Глава двадцать вторая. Разговор

Каникулы пролетели быстро. Художница завершила коллекцию, прикрепив иллюзии и картины к амулетам. Она сделала несколько копий, одну — для Степной Военной академии. Наставники девушки в Академии Высоких Искусств, а Ровена успела навестить и их, ознакомив со своими задумками, работу «Защитники Дуатерры» оценили высоко. Талантливой ученице пообещали засчитать первый цикл картин как диплом за второй курс.

С лёгкой руки Шеллы идеей Ровены заинтересовался король. Ансгар Второй прислал девушке приглашение во дворец. Там в Малом приёмном зале она впервые продемонстрировала свою работу Его Величеству, советникам короля, Главам стражей и Верховному командору.

Ровена приняла решение идти в парадной форме курсанта академии. Накануне она невероятно волновалась, не спала ночь, но, как оказалось, напрасно. Выставка произвела хорошее впечатление. Не зря художница вложила столько любви в изображения будущих воинов и их наставников. В итоге Ровена обзавелась бумагами с личной подписью короля, предписывающими командорам подразделений оказывать всяческое содействие художнице. Ансгар Второй попросил уделить внимание и воинам, несущим службу в приграничных уделах.

— Сент-Норд, например, подойдёт великолепно. Советую обратить внимание и на Академию Мореплавателей в Карите, — произнёс король и обаятельно улыбнулся.

Ровена украдкой разглядывала Ансгара Второго и обдумывала, как можно передать его невероятное обаяние в иллюзии-портрете. Не приукрашивая, подобно придворным живописцам, некрасивое лицо, угловатую фигуру правителя.

Король, словно прочитав мысли художницы, сказал:

— Ровена дира Бранн, принимайте заказ. Я прошу этим летом создать наш с Шеллой и дочкой семейный портрет. Не парадный, домашний.

— С большим удовольствием, Ваше Величество! — с воодушевлением воскликнула Ровена и приложила раскрытую ладонь правой руки к груди — жест, которым воины издревле приветствовали королей.

После посещения дворца Ровена целый день была рассеянной, обдумывая будущие иллюзии. Но долго пребывать в этом состоянии ей не дали. Племянники требовали участия в их играх, друзья художники и мастера слова спешили поделиться своими достижениями. Сестра, оставляя дочь на попечение Гвен, сопровождала Ровену на примерки бального платья к лучшему портному Туаты, своему давнему приятелю. Мастер Перт, уроженец Кариты, чёрными глазами и живостью движений напомнил Ровене Марвина. Мастер снимал мерки, давал распоряжения помощникам, подбирал фасон и ткани, а художница изо всех сил старалась не думать о том, кто нежданно прокрался ей в душу. Она как заклинанье твердила про себя: «Я люблю Ортена». А зловредный внутренний голос нашептывал: «И не его одного».