Сердце мечты

А с этой мыслью, ко мне стали приходить мысли и похуже. Так может, это не просто секс? Может, после этого, она захочет убить меня? Или... ИЛИ КАСТРИРОВАТЬ?! Тут я чуть не сжался в ком, и не заскулил от этой мысли. Боже мой, Боже мой! Может, Маша вообще сумасшедшая, и я у нее не первый? А прежние ее мальчики уже убиты? И их трупы спрятаны здесь?

– Вот и приплыли - вернула меня к действительности Маша, и я увидел, как лодка слегка стукнулась носом о железный борт баржи. Маша поднялась на ноги со своего места и стала карабкаться на палубу. Я некоторое время сидел, не смея тронуться с места.

"Ножа у нее в руках не было" - мелькнула мысль, и на долю секунды я успокоился. Но потом подумал, что если моя страшная гипотеза правдива, то Маши, наверняка, есть целый арсенал холодного оружия и на самой барже, в какой-нибудь каюте. Но потом, я подумал, что все-таки, это слишком жутко, чтобы было правдой. Я не знаю, что такое могла задумать Маша, и что за тайну она собиралась мне открыть, но трупы, спрятанные в этой барже - чересчур. В любом случае, здесь обитает много людей, и палатки расставлены на каждом острове. Будь это так, кто-то из людей уже нашел бы убитых, и все это прояснилось бы.

Трудно было сказать, правдой ли я считал эти успокаивающие мысли, или они были скорее притянуты за уши. Ведь я старался придти в себя и убедить себя в том, что ничего опасного меня не ожидает. Но это давалось мне с трудом. В конце концов, я все-таки встал и поднялся на борт, решив, что уже поздно что-либо делать. Да, я, конечно, мог бы уплыть на лодке Маши, оставив ее тут, но все же решил выяснить, что она от меня скрывает. И я пошел следом за ней.

Мы осторожно брели по накренившейся палубе, цепляясь то за леера, то за какие-то выступы и трубы, а потом Маша открыла скрипучую дверцу кабины, из которой зияла темнота, и, нагнувшись, забралась внутрь.

Несколько секунд, я стоял, не зная, идти или нет, но все же нырнул вслед за ней. В кабине почти ничего не было видно, но я успел разглядеть, как темный силуэт Маши промелькнул и скрылся где-то впереди, в каком-то отверстии стены. Погруженный в свои страхи, я пролез к этому отверстию и шагнул неизвестно куда.

К своему изумлению, я стоял в большой комнате, с деревянным и гладким полом, который не был накренившимся. Словно я находился уже не в барже, а в каком-то доме, совсем в другом месте. Эта комната была погружена во мрак, и только слабое голубоватое свечение лилось из окон передней стены, задернутых занавеской. Да, я точно был уже не на барже. Я обернулся назад, но увидел позади закрытую дверь, и понял, что попал в ловушку. Страшную, немыслимую и губительную. И не было смысла толкать ее и пытаться открыть, но я все же подскочил к ней и забарабанил кулаками.

– Маш! Маша, где ты?
– отчаянно кричал я - Маша, это что? Это шутка?

И мне послышалось, что по комнате пронесся чей-то зловещий смех, от которого мурашки пошли по коже. Я обернулся назад, но комната была по-прежнему пуста. Тогда я опять развернулся к двери и снова начал стучать и кричать:

– Маша, Маша! Отзовись, прошу тебя! Маша, ты здесь?

И тут чей-то низкий и женский голос, который казался мне очень знакомым, насмешливо сказал:

– Я здесь!

Я опять развернулся. Теперь я увидел, как передо мной, в темной комнате появляется, словно бы из воздуха, черная, высокая и худая фигура. Фигура женщины. Я уже знал, что это за женщина. И я не хотел на нее смотреть, и пока она была только безликим силуэтом, я отвернулся к запертой двери, но застыл от ужаса. Прямо перед глазами возникло ее белое, старое, морщинистое лицо, обнажившее в жуткой ухмылке кривые зубы.

Ужас был настолько велик, что это снова придало мне силы, и я, неожиданно для себя, с размаху ударил это лицо кулаком. В ту же секунду, когда кулак должен был прикоснуться к челюсти этого лица, оно исчезло, и кулак не почувствовал ничего, кроме воздуха. Я снова ударил в дверь, и она распахнулась. Несколько секунд я все еще стоял возле открытой двери, в которой ничего не было видно, кроме темной пустоты, и как будто поражался самому себе. Я ударил снова, я смог! И дверь открылась! Может, этим страхам можно как-то противостоять? Может, я еще могу спасти себя? И я бросился бежать в эту дверь, и впереди заметил ступеньки, поднимающиеся вверх, и сверху слабое свечение. Я побежал по ступенькам, и увидел открытую дверь, а за ней - зеленое поле. Но подивиться этой внезапной перемене окружения я не успел, так как прямо перед дверью оказался огромный и мохнатый паук. Он был настолько огромен, что из дверного проема я не видел концов его длинных лап, а видел только безобразную голову с восемью блестящими глазами и челюсти, устрашающе щелкающими. И я стоял и смотрел на него, понимая, что не выйду из этой двери. Рукой я схватился за дверной косяк, и смотрел на него, а сам представил, как он перебирает меня своими лапами, и переваривает в своем брюхе. От этой мысли меня неудержимо стошнило, и я согнулся, отплевываясь и кашляя. Пытаясь избавиться от блевотины, я снова услышал позади знакомый женский голос. Длинная тень поднималась снизу, и я видел ее силуэт. Вот она уже остановилась передо мной так близко и снова смотрела на меня, и я опять оказался во власти ужаса, от которого мне стало холодно. Все, я уже знал, что теперь меня некому спасти.

– И не думай убежать, я знаю все, что тебя испугает - сказала она, все так же, не шевеля губами, а только растягивая улыбку со страшными зубами. А потом она протянула ко мне свои старческие руки с кривыми пальцами.

– Иди ко мне, сладенький - ласково протянула Мэри Шоу и неуловимо рванулась в мою сторону. А потом непроглядная тьма поглотила меня и все исчезло.

Глава13

Сначала я только почувствовал, что снова могу дышать, но тела своего не ощущал и не мог пошевелить ни одним мускулом. Под собой я ничего не ощущал, ни пола, ни кровати, как будто был в воздухе. Потом открыл глаза, но ничего не видел кроме пустой темноты. Но скоро стало в этой темноте что-то появляться.

Медленно передо мной материализовался слабый свет. Потом я начал различать мрачные стены и потолок комнаты. Потом увидел картины в рамках. Много картин. Вернее, много рамок, потому, что картин видно не было - только темные пустые холсты, и они темными пятнами были на стенах. Я увидел, что лежу над полом, но ничего не было подо мной. Руки мои были разбросаны вправо и влево, ноги тоже. Под потолком висела люстра, но она не горела. Как только я взглянул на эту люстру, я понял, что она мне совсем не нравится. Даже, как будто казалась какой-то жуткой, и я старался не смотреть на нее, но всякий раз снова приковывал к ней взгляд, и снова понимал, что боюсь ее. Странно. Хотя, чего странного? Однажды я и в фильме одном видел подобную жутковатую люстру. Потом я увидел свисавших над потолком искусственных крылатых мышей, гаргулий, драконов. Все они нависали надо мной, отбрасывая тень, и из-за слабого света казались живыми и свирепыми.

Единственный источник света исходил из щели в двери. Ничего не понять. Как я попал сюда? Зачем? Что будет дальше?

Потом я услышал приглушенный стук за дверью. Стук повторился еще раз, и еще раз. Шаги. Кто-то идет сюда, идет неторопливой походкой. Внезапно, у меня заколотилось сердце, и я испугался. Я понял, что не хочу, чтобы кто-то заходил сюда. Но шаги приближались, и вот дверь распахнулась. И я увидел темный силуэт. Тот самый, высокий, худой. Я уже знал, кто это. Снова она.

Фигура шагнула в комнату, но тут же ее силуэт изменился. Теперь это была широкая в плечах фигура, в черном плаще, в капюшоне. Лица не было видно. Она подошла ко мне, и наклонилась так, что была совсем рядом. Ее дыхание было холодным и судорога свела меня. Но я по-прежнему не видел ее лица. И я не смел дышать, и только ждал, что будет дальше, не отрывая взгляда.

Внезапно, на месте лица ее появилась мохнатая паучья морда с челюстями-жвалами. Они клацнули устрашающе, и я невольно дернулся, но потом тело снова сковал паралич. А вместо паучьей головы, в капюшоне появилось лицо Мэри Шоу. И она снова растянула свою ухмылку, обнажая неровные старые зубы. А потом вдруг лицо снова изменилось на другое, которое я так же мгновенно узнал. Из фильма по роману Михаила Булгакова, Мастер и Маргарита. Мужское, бледное и пухлощекое, оно так же отрыло рот в улыбке, и блеснули его вампирские клыки. А потом это лицо исчезло, и снова темен и пуст казался капюшон. И тут прошептал из него холодный и потусторонний голос, не принадлежащий человеку:

– Все эти лица не оставляют тебя равнодушным, друг мой. Мне известно все, что способно тебя напугать.

Тут темная фигура выпрямилась и нависла передо мной, вытянутая и набухшая. Только смерть и безжизненность источала она. Потом ее правая рука взметнулась вверх и провела ладонью с длинными кривыми пальцами, похожими на спрута, над моим лицом. И я почувствовал, что ко мне вернулся дар речи.

– Кто вы?
– хрипло и почти беззвучно выдохнул я.

Некоторое время фигура молчала, но потом резкий и леденящий слух смешок изошел из капюшона. Я опять на миг дернулся, но снова перестал ощущать тело.