Сердце мира: часть вторая

Твердый, холодный. Ничего особенного на вид и на ощупь.

Маг убрал руку и спрятал ее за спину, стараясь не показывать разочарование. Но удержаться не смог – с языка сорвалось:

– И это – то, из-за чего суждено погибнуть миру?

– Самые важные в мире вещи не обязательно выглядят на самом деле важными.

Ларец хлопнул, запираясь. Саттаро убрал его в висевшую через плечо сумку и пошел дальше по улице.

– Стой.

– Ну? – вздохнул он.

– В той пещере, где ты его нашел… вернее, в храме. Как там было?

– Грязно и сыро, – ответил Саттаро, но вдруг замолчал и потом добавил: – Очень красиво. Да. Там когда-то было очень красиво. Знаешь, фрески на стенах, золотые украшения…

 Он уже покинул небольшой круг света возле фонаря, и Эртанд не видел его наты. Хотелось верить, что наставник не врет.

И все же лучше бы Сердце нашлось в пещере с вкраплениями руды, светящейся, как звездное небо. Это было бы хоть что-то, напоминающее легенду и не такое разочаровывающее.

13. Любовница

Лаана вдохнула нежный аромат олеандра, веточку которого принес Таш, и улыбнулась.

После того как отряд покинул горы, зелень вокруг стала гораздо разнообразнее. Жаль только, что многое погорело в пожарах. Хранители с трудом нашли для стоянки нетронутую рощу, раскинувшуюся вокруг маленького озера, впрочем, заметно высохшего и грязного. К счастью, с последним буквально за несколько часов ходьбы по берегу и рисования каких-то символов справилась Ламару. Лаана понятия не имела, как ей это удалось, но уже не удивлялась. Ее собственная мать устроила обвал на главном тракте в Шердаар, а несостоявшийся жених жег и разбрасывал людей взмахом руки. Так почему бы ллитской девчонке не очистить озерцо от ила?

В роще и дышалось привольнее. То ли из-за цветов и деревьев, которые благодаря теплу продолжали буйно цвести, то ли потому, что жизнь после спуска с гор стала легче. Больше не приходилось сбивать ступни о камни, скакать вверх и вниз, как круторогим баранам, к тому же Лаана наконец-то приноровилась к темпу более крепких, привычных к путешествиям спутников.

А может быть, дело было в Таше.

Вспоминая Лердана, свое нежелание находиться с ним рядом, вечные разминки во времени и переживания из-за этого, длящиеся изо дня в день на протяжении долгих лет, Лаана только вздыхала. Столько страданий с обеих сторон — и все просто потому, что они не подходили друг другу. Насколько счастливее они были бы, плюнь оба на традиции силанского общества вместе с понятием о чести и подбери себе пару по характеру!

С Ташем побыть наедине удавалось редко, но оба использовали для этого любую подвернувшуюся возможность. Лаана внимательно прислушивалась к себе, пытаясь поймать отголоски тех же сложных чувств, неприятия, которое вызывал в ней муж. Однако находила в себе лишь любовь и нежность — в таких количествах, что казалось, будто она ими даже дышит.

Таш сорвал с ветки один из бутонов и засунул его за ухо Лаане.

— Тебе идет красный. Видишь тебя с этим цветком и сразу понимаешь – это самая красивая женщина на земле.

Она засмеялась.

— Ты мне льстишь.

– Ни капли. Даже будь на мне ошейник, ты бы услышала то же самое, — серьезно ответил он, притягивая ее к себе и целуя в губы.

Сзади кого-то тут же прихватил кашель. Так случалось частенько — некоторые хранители тихо завидовали, а некоторые поддразнивали из чистого озорства, но Лаана раздражать никого не хотела. Она потерлась носом о щетинистую щеку Таша и отстранилась. Он отпустил ее не сразу, сначала еще раз поцеловал и только потом отсел, насколько это было возможно на небольшом камне у берега.

Лаана глубоко вдохнула и выдохнула, глядя в небо, так и не расчистившееся от желтоватой дымки. Сейчас длилось одно из тех прекрасных и немногочисленных мгновений, когда не нужно было никуда бежать и что-то делать. Лагерь поставили еще вчера вечером, всю первоочередную работу выполнили. Теперь оставалось решить, кого отправить в город неподалеку, чтобы пополнить подошедшую к концу провизию.

Лаане казалось, что ответ на этот вопрос очевиден. Тем не менее хранители мусолили этот вопрос уже добрую четверть часа.

— Странно, — тихо сказал Таш, тоже наблюдавший за спорами со стороны. — Мне казалось, что твоя мать — их предводительница, а Птица – что-то вроде ее советника. Но ругаются они все время так, будто каждый в отряде сам по себе.

– Поблагодари за это своего дорогого друга Саттаро, – раздался сбоку язвительный голос. — Он в течение стольких лет навязывал ученикам собственную волю, не давая ничего решать самим, что они больше не хотят слепо следовать чьим-то приказам. Ли Хетта умнее многих, к ней прислушиваются, но после действий Саттаро и она не всегда решается настаивать на своем и ставить точку. Управление хранителями перетекло из крайности в крайность. То, что происходит сейчас с миром -- лучшая иллюстрация того, насколько пагубны оба подхода.

Глаза Гор стоял опираясь на палку и кривил губы в усмешке. Когда Эстарада осталась позади, он потерял волшебное зрение и двигался не так ловко, как раньше, но это не изменило ровным счетом ничего. Ехидство, чудаковатость и привычка бродить полураздетым никуда не исчезли.

Как и их взаимная неприязнь с Ташем.

– Умный какой, – пробормотал тот. – Его бы не Глазами Гор назвать, а Мозгами Гор. Интересно, не завалялось у них такого родственника? Сердце Мира есть, Глас Города есть. Не хватает еще Задницы Степей или Двадцать Первого Пальца Лесов.

– Таш! – шикнула Лаана, опасаясь, что брат тамин-арванского шута это услышит и начнется очередная склока.

Конечно он услышал.

– Какой умный, – передразнил Глаза Гор, внезапно оказавшись куда ближе, чем Лаане того хотелось бы. – Мы были сотворены для великой цели, для защиты людей. Имена нам давал тот, кто нас создал, – так же как человеческих детей называют родители. Соответствовать ли им, выбрали мы сами. Те из нас, кто не погиб, с усердием продолжают исполнять свое предназначение. Можешь ли ты похвастаться этим, Огонек Свечи? Или ты был рожден из-за похоти, забыт родителями, без толку носим по миру, а цель тебе дал кто-то другой? Кто из нас должен гордиться собой и своим именем – ты или я?

После каждого предложения с Таша как будто снимали слой краски. К концу он побелел так, что Лаана за него испугалась. Вскочив, шерд застыл напротив горного духа, со стиснутыми зубами глядя ему в лицо и сжимая кулаки.

– Ну, – подбодрил его Глаза Гор. – Давай, нарушь запрет Са Реана. Докажи, что ты никчемен, ошибка Схемы.

– Таш! – воскликнула Лаана.

Обсуждение хранителей прекратилось – все наблюдали за стычкой. Оглянувшись, Таш разжал кулаки и сел обратно.

– Гнида, – процедил он.