Сердце Мириаля

— Да закрой ты эту проклятую дверь! — Голос гостьи был низкий, охрипший, но, несомненно, женский и странно знакомый. Ошеломленная, Серима подчинилась. Она вошла, и массивная дверь гулко захлопнулась за ее спиной. Лязг вошедшего в паз засова прозвучал так резко, словно этот звук разом отсекал все ее прошлое и Серима, со всеми ее мыслями, планами и тревогами, шла навстречу неведомому будущему.

— Ну не стой же ты, как полоумная! — резко бросила женщина. — Помоги мне избавиться от этого чертова плаща. Ну же, Серима, пошевеливайся, ради всего святого, одна я не управлюсь. У меня заняты руки, и я не могу торчать здесь всю ночь.

И тут Серима узнала этот голос.

— Гиларра? Это ты? Во имя Мириаля, что ты затеяла? Она метнулась к гостье, проворно расстегнула нехитрую бронзовую застежку плаща — и ахнула, увидев, что суффраган, растрепанная и красная от натуги, держит на руках спящую девочку.

— Она не проснется, — негромко проговорила Гиларра. — Мне пришлось напоить бедняжку снотворным.

Она уложила темноволосую девочку на покрытую вышитым покрывалом кушетку и выпрямилась, шумно и облегченно вздохнув.

— И почему это дети всегда тяжелее, чем кажутся с виду? Серима, потерявшая дар речи, остолбенело смотрела на ночную гостью. Суффраган вскинула онемевшие руки над головой, помахала ими, энергично растерла. Все это время девочка даже не шевельнулась — не разбудил ее и резкий, громкий стук в двери.

— Я принесла горяченького чаю, леди, — фальшиво сладким голоском пропела Марута, — для вас и вашей гостьи.

Гиларра беззвучно ахнула, глаза ее округлились от ужаса.

— Прогони ее! Нельзя допустить, чтобы меня узнали!

Мириаль милосердный, подумала Серима, что же это творится нынешней ночью в Тиаронде? И ответила вслух таким же приторным тоном:

— Оставь поднос с чаем за дверью, Марута. Я его потом заберу.

— Ну-ну! — недовольно проворчала экономка. — Все когда-нибудь происходит в первый раз…

Из-за двери донеслось слабое звяканье фарфора — поднос поставили, причем без особых церемоний, на столик в коридоре. Затем наступила долгая тишина:.

— Довольно, Марута, — жестко бросила Серима. — Ступай.

— Ха! — фыркнули за дверью, и экономка, нарочито громко топая, удалилась.

— Как видно, даже быть главой Торговой Ассамблеи и Консорциума шахтовладельцев недостаточно, чтобы укротить своих слуг, — заметила Гиларра, заметно расслабившись. Отойдя от спящей девочки, она остановилась у очага и протянула к жаркому огню закоченевшие от холода пальцы. — Может, ты и впрямь принесешь чаю, душенька? Я, признаться, совсем выбилась из сил.

— Как пожелаешь. — Серима, уже вконец обозленная самонадеянностью Гиларры, тем не менее сдерживала свою злость, хотя всегда ненавидела тайны. Способность сохранять хотя бы внешнее спокойствие не раз сослужила ей службу в нелегких стычках с хитрыми и умными противниками. Притом же любопытство в ней уже начало брать верх над раздражением. С какой это стати Гиларра, после стольких-то лет, решила вдруг заявиться в ее дом? Когда-то, учась в школе в Пределах, они были подругами. По причине, которой Серима так и не смогла постичь, Гиларра, будучи на несколько лет старше, взяла под свою защиту одинокую и застенчивую дочку торговца. Впрочем, шесть лет разницы все же дали о себе знать, и когда Гиларра, с рождения призванная стать суффраганом, окончательно приняла на себя все блага и обязанности своего чина, она понемногу отстранилась от младшей подруги. Серима, изнывавшая от тоски и гнева, всегда подозревала, что виной всему был не кто иной, как Заваль.

Открыв дверь гостиной, чтобы забрать поднос с чаем, Серима заметила, что в тени у подножия лестницы переминается Пресвел. Строгим жестом она велела помощнику удалиться, и тот, помедлив, с явной неохотой подчинился. По его недовольной физиономии Серима заключила, что Марута велела ему, стоя на страже, подслушивать то, что происходит в гостиной.

Вернувшись, Серима налила чаю себе и Гиларре и уселась напротив суффрагана.

— Итак, — сказала она твердо, — я жду твоих объяснений. Гиларра глянула на нее, затем на спящую девочку.

— Серима, — сказала она, — я хочу оказать тебе услугу. И, пользуясь ошеломленным молчанием Серимы, торопливо продолжила:

— У тебя нет времени на мужчин — не только в прямом смысле, потому что ты трудишься и днем и ночью, но и в переносном смысле, потому что не желаешь, дабы невежа супруг совал нос в твои торговые дела. Однако же, душенька, при этом ты забываешь о своем будущем — поразительная близорукость для такой умницы!

С этими словами Гиларра, подавшись вперед, взяла Сериму за руку. Та невольно дернулась и торопливо отстранилась. Она не привыкла к чужим прикосновениям и оттого их недолюбливала.

Гиларра, не сказав ни слова, убрала свою руку и продолжала как ни в чем не бывало:

— Скажи, Серима, что будет, когда ты умрешь? Кто воспользуется плодами твоего упорного труда, самоотверженности, самоотречения? Куда денется все твое богатство?

Слова суффрагана потрясли Сериму до глубины души. И в самом деле, как могла она оказаться настолько близорука? Все эти трудные годы после смерти отца она как одержимая укрепляла и расширяла свою торговую империю — и при этом ни разу не задумалась о будущем. Злясь и досадуя на себя, Серима порывисто повернулась к Гиларре:

— А тебе-то какое до этого дело? С каких это пор тебя беспокоит мое будущее? О да, когда-то в школе мы были друзьями, но с тех пор, как ты начала исполнять с ним свои обязанности суффрагана, ты ни разу ко мне и близко не подошла! И сегодня не пришла бы, если б не усмотрела в том какую-то выгоду для себя!

— Не для себя, а для нее. — Гиларра кивком указала на спящую девочку. — И, надеюсь, для тебя. Серима, я принесла тебе твою наследницу.

На миг Серима потеряла дар речи, ухнув с головой в водоворот самых разнообразных чувств. Она смутно гадала, зачем Гиларра это делает и кто настоящие родители девочки, но к любопытству примешивалась злость на такое бесцеремонное вмешательство в ее жизнь. Была тут и тень жалости к несуразной бледненькой пигалице, которая даже во сне держала во рту большой палец. Сильнее всего, однако, оказалось одно чувство — страх, даже ужас. Впервые в жизни Серима оказалась не способна справиться с ситуацией.

Как я должна о ней заботиться? С него мне начать? Что, если она заболеет — или уже заболела ? Выглядит она так ужасно! Где ее настоящие родители ? И что я скажу этому ребенку, которого попросту сунули мне в руки, точно отдали в дар вышедшее из моды платье?

— Нет! — выпалила Серима прежде, чем даже приняла решение. — Извини, Гиларра, но об этом не может быть и речи.

— Что ж, очень жаль, — негромко проговорила Гиларра. — Она, видишь ли, сирота и осиротела внезапно, в один день. Ее отец и мать были убиты. По приказу иерарха.