сердце на двоих

— Не понимаю, — растерянно признался Джон.

— Ну же, Джон! — это снова был прежний Шерлок, и видеть его таким было невероятно радостно, хотя Джон по-прежнему понятия не имел, что происходит. Впрочем, подумал он, без его непонимания общая картина была бы недостаточно убедительной.

Шерлок схватил его за плечи и крепко сжал.

— Пусть я ничего не вижу, но у меня есть ты. Верно?

Джон сглотнул.

— У тебя есть я, — подтвердил он.

Шерлок счастливо улыбнулся.

— Я научу тебя наблюдать, — сказал он.

Глава 7. Неужели всем так трудно?

Лежа в постели, Шерлок мрачно раздумывал о полном провале своего плана.

Кто бы мог подумать, что Джон окажется таким упрямым идиотом?

Джон, готовый приехать с другого конца Лондона, чтобы отправить СМС, отказавшийся от работы и девушки, чтобы хватало времени заботиться о нем, не раз рисковавший жизнью ради него... Да черт возьми, убивший человека, чтобы спасти Шерлоку жизнь.

Джон, который желал, а возможно, и любил его. Тот самый Джон, что наотрез отказывался злоупотреблять его доверием...

Шерлок перекатился на бок и со злостью врезал кулаком по подушке. С другой стороны постели донесся тихий смешок. Если точнее — с другой стороны Великой подушечной стены.

Хотя ему и не хватало личного опыта, Шерлок не предполагал, что соблазнить того, кто, по его собственным словам, безумно хочет тебя, окажется настолько сложной задачей.

Хуже всего было то, что ему некого было винить, кроме себя. Себя и своей чертовой гордыни, которая мешала признать, что ему лестно внимание Джона и что некоторые вещи, раньше не интересовавшие его, сейчас представляются если не привлекательными — поскольку сравнивать ему было не с чем, — то по крайней мере заслуживающими дальнейшего изучения.

А еще он должен был признаться себе, что невозможность получить желаемое заставляла его хотеть этого еще сильнее. Для Шерлока это была чересчур человеческая и потому раздражающая реакция.

Он снова ткнул несчастную подушку. Все началось с той проклятой ночи на диване неделю назад. До того он думал, что физическая близость с Джоном может оказаться терпимой, и был готов попробовать, если таково желание его друга. В конце концов, тогда-то Джон уж точно будет спать с ним в одной постели и выкинет из головы всю эту чушь про нового врача.

Но кое-какие воспоминания о той ночи, особенно об одной ее части, возвращались к нему снова и снова, заставляя задумываться о вещах, на которые он раньше не тратил времени, о пробелах в собственных знаниях и о том, не настало ли время их заполнить...

* * *

Разумеется, той ночью Шерлок и не собирался отправляться спать в свою комнату. Он сидел перед телевизором и ждал, пока Джон заснет. После такого напряженного дня это произошло очень быстро.

Шерлок выключил телевизор и безошибочно нашел дорогу к дивану. Джон педантично следил за тем, чтобы вся мебель стояла на своих местах, и в последнее время в квартире волей-неволей стало гораздо чище, хотя Шерлок и говорил, что с тем же успехом мог бы ориентироваться в прежнем беспорядке — главное, чтобы он не менялся.

Он присел на край дивана и осторожно дотронулся до Джона, чтобы понять, в какой позе он спит. Тот лежал на спине во весь рост, вытянув одну руку вдоль тела и подложив другую под голову.

Конечно же, в теории Шерлок знал, какую подготовку прошел Джон и какими умениями он обладал, но лишь став беспомощным и почувствовав на себе его заботу, он в полной мере понял, насколько знающим и надежным был этот человек.

Кончиками пальцев он прикоснулся к лицу Джона, пытаясь определить, расслабился он или все еще напряжен. Возможно, он переживает во сне случившееся сегодня. Шерлок знал, что Джону все еще снятся кошмары, хотя вслух они об этом никогда не говорили. За открытыми и дружелюбными манерами военного врача скрывался достаточно замкнутый характер. Это была ни в коем случае не гордыня — скорее немногословие и сдержанность. Даже сейчас, когда его тайна раскрылась, эмоции не хлестали из него, как вода из прохудившейся трубы. Шерлоку это нравилось. Очень нравилось.

Похоже, Джон мирно спал, и Шерлок тоже начал готовиться к отходу ко сну. Он привык ориентироваться в темноте, все нужные вещи оказывались именно там, где он помнил, и в этом снова была заслуга Джона.

Вернувшись к дивану, он обнаружил, что Джон перекатился на бок: это было очень кстати. Шерлок осторожно пролез в узкое пространство у спинки дивана. Было тесно, но он поерзал, и Джон послушно подвинулся, не просыпаясь. Очевидно, делить постель с другим человеком ему было не в новинку.

Шерлок вытянулся во весь рост, но оставался вопрос, куда девать руки. Со свободной правой проблем не было, но левой, на которой он лежал, было неудобно. Приподнявшись на локте, Шерлок подпер подбородок кулаком и задумался.

Ему пришло в голову, что он еще никогда не оказывался так близко от другого человека — если, конечно, не считать детства. Он чувствовал каждый дюйм прижатого к нему тела; вот Джон пошевелил пальцами ног, приноравливаясь к новой позе. Шерлок стянул со спинки дивана покрывало и накрыл их ноги. Он не хотел, чтобы холод заставил Джона проснуться раньше времени.

Настаивая на том, чтобы они спали вместе, Шерлок в то же время беспокоился, не вызовет ли у него клаустрофобии эта чрезмерная близость, вторжение в личное пространство, которое он неукоснительно защищал. Ему было приятно обнаружить, что рядом с Джоном он не испытывает неудобства или страха.

На самом деле лежать прижавшись к нему было на удивление комфортно: он определенно был не таким, как другие люди. Шерлок чувствовал, что что-то в их отношениях изменилось после того, как он вышел из комы, и дело было не просто в зависимости, вызванной слепотой. Какая-то связь между ними существовала и раньше, Джон почти с самого начала перестал быть одним из толпы, но сейчас это ощущение усилилось во много раз, словно они уже не были двумя совершенно отдельными людьми... Должно быть, все эти фантазии — последствия черепно-мозговой травмы, подумал Шерлок и переключился на решение более насущных проблем.

Он устал, согнутая в локте рука затекла. Между тем между шеей и плечом Джона для нее вроде бы могло найтись подходящее место; приподнявшись и ухватившись для устойчивости правой рукой за спинку дивана, Шерлок начал медленно просовывать левую вперед.

Когда рука продвинулась уже почти до локтя, Джон внезапно заворочался. Шерлок замер. Если он сейчас проснется, то точно не обрадуется. Джон слегка повернулся — теперь он не просто лежал рядом с Шерлоком, а прижимал его к спинке дивана, — и снова затих.

Выждав минуту, Шерлок возобновил свои манипуляции. Еще несколько дюймов — и он сможет лечь. Почти готово... Джон снова пошевельнулся, но Шерлок не остановился: было уже слишком поздно. В это мгновение крепкая рука легла ему на шею, с безошибочной точностью, уверенно, без тени застенчивости пригибая его голову вниз. Этого Шерлок не ожидал никак.

Не просыпаясь, Джон целовал его. Его губы были чуть раскрыты, и Шерлок чувствовал легкий запах зубной пасты — не той марки, что использовал он сам, — и еще что-то трудноуловимое, что он мог определить только как «запах Джона». Шерлок не знал, что ему делать. Инстинкт подсказывал перестать держаться за диван и лечь на Джона сверху, но эта мысль показалась ему слишком странной и даже опасной, так что он отверг ее.