Сердце не прощает

Ажинов. Что и говорить, крупными.

Выпряжкин. Я б тебе по твоим научным исследованиям хату-лабораторию открыл.

Хомутов. И колпак белый с колокольцем купил.

Коньков. Это зачем же с колокольцем?

Хомутов. Чтоб все слышали, что ты во втором периоде молодости находишься, и опасались тебя, как хуторского бугая.

Выпряжкин(смеясь, Конькову). Отрезал, отрезал Корней Федотович! Как бритвой...

Коньков. Оно конечно, Корней Федотович человек серьезный, живет с пчелами, питается медом, а мед, как известно, способствует продлению жизни и сосредоточению в мыслях. Я не обижаюсь.

Хомутов. А куда ж тебе обижаться, все ж таки колоколец — украшение на пустой голове.

Коньков. Може, оно лучше иметь пустую голову, чем пустую хату у дочки?

Хомутов(грозно). Ну ты, коровий лекарь, давно арапник по фотографии не ходил?!

Выпряжкин. Да что вы, казаки? (Указывая на Ажинова.) Перед директором некрасиво.

Слышен шум подошедшей машины, женский смех. Голос Новохижиной: «Лихо прокатил! Спасибо, Сергей Петрович!»

Входят Выпряжкина, Новохижина, Егорова, Егоров, Нюра, за ними — Гриша и Кавалеров. Из хаты выходит Топилина.

Егоров. Андрей Тимофеевич, вот хорошо, что приехали.

Ажинов(здороваясь). А я к вам по делу.

Егорова(Конькову). А вы что же это без жинки?

Коньков. Занедужила она, Домна Ивановна.

Егорова. Ах, занедужила?

Новохижина(Егоровой). Опять суешь свой нос в чужие дела!

Егорова. Иди, иди, тебя шофер ждет.

Новохижина. И впрямь ждет.

Топилина. Прошу к столу, дорогие гости.

Выпряжкин(указывая на бочонок). Екатерина Корнеевна, самолично сохранил бочоночек в земле до сегодняшнего праздника.

Выпряжкина. Ото ж, вы ему верьте... Сколько раз за лопату хватался, чтобы откопать, да я лопатку отбирала.

Выпряжкин. Так то ж я нездоров был, лечиться хотел... Прочел в Советской энциклопедии, том восьмой, что виноградные вина имеют лечебные свойства и убивают там всякие палочки и вибриёны...

Выпряжкина. Он кажинный день лечится.

Выпряжкин. Зато гляди какой здоровый! Андрей Тимофеевич, сидайте!

Ажинов. А Екатерина Корнеевна?

Топилина. Я по хозяйству. Садитесь, Андрей Тимофеевич. (Уходит.)

Новохижина. Сергей Петрович, садитесь сбоку меня, я буду витамины разливать.

Кавалеров. Когда я за рулем, питаюсь только простоквашей.

Хомутов. Андрей Тимофеевич, посидите промеж стариков...

Выпряжкин. Мы ж с тобой еще не старики. Дарья Герасимовна, по последним научным показателям я еще не старик, а возмужалый, на шестом периводе.

Выпряжкина(отодвигая Выпряжкина за столом). Пододвинься!

Выпряжкин. Мне бы теперь сюда кого помоложе надо.

Выпряжкина. Я тебе дам — помоложе.

Выпряжкин. Андрей Тимофеевич, опыты начинаются, сидайте.

Ажинов садится между Хомутовым и Выпряжкиным, Новохижина — между Коньковым и Кавалеровым. Егоров — с женой. Нюра — рядом с Гришей. Топилина выходит из дома и садится к столу.

Хомутов(поднимаясь). Дорогие гости! Прошу налить нашего доброго колхозного вина. Дорогие товарищи, прошу выпить за наше Советское правительство, за партию Коммунистическую, что проявляют об нас заботу, чтобы, значит, счастье и довольство пришло к каждому колхознику в его хату.

Все поднимаются, аплодируют и пьют.

Выпряжкин(выпив вино). А ведь правда же, первейшего качества вино, Андрей Тимофеевич?

Выпряжкина. Помолчи, пациент...

Выпряжкин. Его по каплям надо пить. (Ажинову.) Как вы завод шампанских вин пустите, пойду к вам дегустатором. Возьмете?

Ажинов. Обязательно возьму.

Выпряжкин. Поддержал казака, спасибо. А то заела меня старуха.

Выпряжкина. Я те дам старуху!

Новохижина(поднимаясь). Корней Федотыч, можно женщине слово сказать?

Хомутов. Куда торопишься, Лизавета? Пускай казаки говорят. Еще Никита Федорович скажет, товарищ Ажинов, наш гость дорогой.

Егоров. Пусть говорит.

Егорова(шепотом, Егорову). А что она скажет?

Егоров. Помолчи, Домна.

Топилина. Лизавета, сядь.

Новохижина. Катя, твое дело нынче — пироги подавать, а я буду речи говорить.

Коньков. Прошу не зажимать женщин.

Новохижина(насмешливо, посмотрев на Конькова). Вот-вот, Роман Агафонович, сформулировал... Прошу налить стаканы.

Все наливают вино.

Дорогие товарищи, как вы говорите, Корней Федотыч, послушайте женщину, простую казачку... Вот сидит перед вами дочь моя Анна. Нюрочка моя... Красивая она, в мужа моего покойного, достойного воина, сложившего свою чубатую голову за счастье людей. Знаете вы мое стремление?