Сердце с перцем

Через несколько лет он столкнулся с Виктором в родном городишке на встрече одноклассников и был потрясен резкой переменой. Почему-то Леша был уверен, что тот со временем сопьется и превратится в жалкого трясущегося ханурика. Хорошо одетый парень на не новой, но ухоженной машине, здоровый, крепкий и добродушно тянущий руку для пожатия, вызвал такой шок, что Алексей в тот день напился.

Они продолжали общаться, изредка встречались. Но у Леши и в мыслях не было мстить. Друг раздражал, но не более того.

А потом неожиданно представилась возможность отплатить за все. По справедливости. Когда-то Виктор отнял у него любимую девушку, теперь Леша мог сделать то же самое. И почти сделал. Она сама подсказала, как действовать. Секретарша с работы, давно строившая ему глазки, позвонила Лере на трубку и разыграла все, как по нотам. Немного лжи, всего капля, остальное участники спектакля додумали сами. Так тому и быть.

…Основные вехи своих взаимоотношений с бывшим другом Виктор уяснил в ходе небольшой потасовки, в результате которой подбил Леше глаз, а сам получил в нос.

Лера, разумеется, подумала, что, будь там она, удалось бы выяснить массу интересных и волнующих подробностей. Женщины в словесной перепалке добывают гораздо больше информации, провоцируя оппонента на лишние реплики. Но и того, что рассказал Виктор, было вполне достаточно, чтобы понять, как близки они были к тому, чтобы никогда больше не увидеться. И от этого невыносимо страшно тянуло сердце и перехватывало дыхание.

Как выяснилось, счастье – весьма хрупкая и неустойчивая штука, зато стало ясно, что относиться к нему надо бережно. Теперь Лера была готова драться за то, что даровано судьбой.

Гриша оказался невысоким хрупким мальчиком, немного запуганным, отчасти стеснительным и невероятно обаятельным. Лера никак не могла понять, что она чувствует к Витиному сыну и чувствует ли что-нибудь вообще. Они чинно сидели у Виктора дома и пили чай. Гриша громко прихлебывал, таскал из вазочки конфеты и алел большими оттопыренными ушами. Контакта не получилось. Чувствовали все себя скованно. Лера, планировавшая делать вид, что все это в порядке вещей, тоже неожиданно испугалась и сидела словно провинившаяся школьница, невпопад кивая и тяготясь бабушкиными рассказами о Гришином детстве. Последней каплей был дневник, который Вероника Анатольевна заставила внука предъявить гостье.

– Вот. Сплошные пятерки! – гордо сообщила она и погладила лопоухого отличника по ежику мягких волос.

И тут Лера поняла, что ей абсолютно наплевать на пятерки, что она категорически не представляет, как жить с этим пацаном и его бабушкой в одной квартире, как налаживать отношения, как привыкать к тому, что у нее есть ребенок. Любовь как-то совершенно не сочеталась с обыденными проблемами. Лерочке стало страшно. Так страшит лишь неизвестность и неуверенность в собственной правоте, когда знаешь наверняка, что, кроме себя, обвинить потом будет некого, а процесс обвинения при этом неизбежен. Казалось, что про рай в шалаше все врут, особенно когда в этом шалаше, кроме тебя, планируется еще пара жильцов. Любовь и быт несовместимы. Во всяком случае, Лере даже думать об этом было дико. Медовый месяц вчетвером был в ее представлении столь же гармоничен, как лыжник на асфальте.

Но, когда она вся в растрепанных чувствах одевалась, а рядом топтался растерянный Виктор, до которого, казалось, еще не дошло, почему Лера не остается ночевать, между ними неожиданно ввинтился Гриша, неловко ткнулся Лере в плечо и прошептал:

– Я тебе не понравился?

Красноухий, несчастный, он смотрел на нее с таким отчаянием, что Лера дрогнула:

– Ты классный! Я всегда мечтала о таком… мальчике!

Получилось фальшиво. Уши у Гриши стали еще темнее, он шмыгнул и побрел прочь.

– Ты, наверное, все время на компьютере играешь, – вдруг брякнула Лера. – А я иногда дома работаю. Надо придумать, куда мой комп поставить, чтобы мы не передрались, да?

– Да! – просиял в ответ Гриша. – А мне можно купить ноутбук, тогда я никому мешать не буду. Я ж с ним и на кухне, смогу, и в туалете, и на полу…

– Прогрессивно мыслишь, – фыркнула Лера. – Мы подумаем.

По дороге домой она с тихим ужасом прислушивалась к какофонии мыслей и пыталась все взвесить. Результат получался как у нетрезвого продавца без весов – на глаз и неизвестно в чью пользу. Ясно было одно: на первом месте в ее жизни все же оставался Виктор. А значит, все его проблемы были ее проблемами, а его родственники – ее родственниками. В конце концов, вместо Ники с мальчиком у жениха могла оказаться какая-нибудь мамаша-мегера, папа-алкоголик или вообще – целый цыганский табор родни. Так что сложившаяся ситуация была не так удручающа на второй взгляд. О том, что бывают и вовсе идеальные варианты, Лера старалась не думать. Со своей стороны, она тоже вносила замечательную лепту в виде маменьки. Елена Станиславовна обещала быть той еще тещей. Зная маму, можно было предположить, что скучать молодым она не даст.

Витя по наивности порывался реабилитироваться и рассказать будущим родственникам о сыне сам, но Лера решительно отвергла столь провокационный вариант. Учитывая простодушие жениха и отсутствие склонности к дипломатии, сошлись на том, что Витя лишь поприсутствует в роли группы поддержки, а говорить все же будет Лера.

Родители новость об уже готовом внуке восприняли стоически. Вернее, папа стоически, а маменька попыталась высказаться, но осеклась на полуслове, решив поделиться мнением в отсутствие будущего зятя. Поскольку было ясно, что Виктор уже со стопроцентной вероятностью попадает в зятья, Елена Станиславовна не рискнула вот так с ходу портить отношения.

– Ну, надо же, – выдохнула она, многозначительно зыркнув на дочь. – Неожиданность какая. Даже не знаю, что и сказать.

– Мы рады, – неуверенно пожал плечами Александр Борисович, выжидательно покосившись на супругу: мол, как, правильно?

– Да. Уж, – непонятно выдавила Елена Станиславовна. – Рады. Мы.

– Он классный такой, ушастый, – с наигранным воодушевлением поделилась Лера.

– И в кого же он ушастый? – поинтересовалась мама, пристально глядя на будущего зятя.

Виктор покраснел и промямлил:

– Так пацаны все лопоухие.

– Это у слонов они лопоухие все, а у людей – не обязательно, – со знанием дела вставил свои пять копеек Александр Борисович и дернул себя за оттопыренное ухо.

– О, – хихикнула Лера. – Это он в дедушку такой. Да, пап?

«Пап» без одобрения супруги соглашаться побоялся, поэтому неопределенно улыбнулся и отвел взгляд. Взгляд уперся в дверцу бара, вызвав спонтанное рождение идеи. Хорошие мысли всегда осеняют неожиданно и кстати.

– Так надо же ножки обмыть! Это никогда не поздно!

– Я за рулем, – смутился Витя. То, что теща недолюбливает пьющих, он догадывался, поэтому старался понравиться. Тем более что Лера его на этот счет строго проинструктировала.

– Это ты завтра за рулем, – прогудел будущий тесть. – А сегодня куда ты от невесты на ночь глядя собрался?

– Кстати, а где вы жить собираетесь? – неожиданно заинтересовалась мама.

– Однозначно – у меня, – отрубил Виктор. – Я квартиру для семьи покупал, семья в ней и будет жить.

– Ну да, ну да, – Елена Станиславовна выхватила у мужа из-под носа стопку, выпила, сморщилась и резюмировала тоном кладбищенской плакальщицы: – Вот радость-то!