Сердце Севера

Сначала показалось, что я ослышалась, но суровое лицо мужчины и его прямой взгляд сказали, что я все правильно услышала.

— Госпожа Элфор, в замке вам будет лучше, чем здесь, — сделал ещё одну попытку тот волк, что постарше. — Ужин приготовят, помогут искупаться, постель перестелют, да и теплее, чем в вашей лачуге будет.

— Спасибо за беспокойство. Но предпочитаю остаться.

«Без надсмотра, давления и князя», — мысленно добавила.

Северные волки больше не настаивали, поклонились и ушли, явно удрученные моим отказом. Даже стало интересно, как Ройдан отреагирует на то, что его люди вернулись без меня. Некоторое время смотрела вслед уходящим оборотням с удивлением и облегчением: не думала, что меня так просто оставят в покое.

Но просто и не вышло.

Что такое запертая на щеколду дверь для Северного волка, который решил навестить ночью свою женщину?

Когда заявился Ройдан Семур, я давно спала. Оборотень не скрывался, поэтому шумел и разбудил меня. Я села на постели, сонная и растерянная, подтягивая одеяло к подбородку, с недоверием всматриваясь в темноту, узнавая мужчину по запаху и голосу.

— Юна, не бойся. Это я. Не хотел так поздно, но раньше не смог.

Движения Ройдана были уставшими и замедленными, с удивлением различила, что мужчина уверенно снимает с себя одежду. Обратилась к внутреннему резерву, обнаружила, что он уже наполовину восстановился, и поняла, что смогу справиться с Семуром, поэтому успокоилась и стала наблюдать за тем, как оборотень раздевается.

Когда Ройдан полностью обнажился, в два шага преодолел разделявшее нас расстояние, ни на миг не заколебавшись. И тут же отлетел к стене, распластавшись рядом с дверью.

— Какие знакомые ощущения, — усмехнулся он.

— Зачем ты пришел? Не помню, чтобы приглашала.

— Ты не пришла. Я сам пришел. Причем очень устал. Давай утром поговорим и скажешь мне все, что считаешь нужным.

Пришпиленный к стене бабочкой оборотень, обнаженный, сильный, могучий, но совершенно беспомощный против моей магии, вызвал улыбку.

— Тебе смешно, Юна? — мягко поинтересовался Семур, и показалось, что он обрадовался, когда увидел мою улыбку.

— Немного.

— Я устал. Пусти. К себе. Приставать не буду. — Он посмотрел на меня так, что сердце екнуло.

— Разрешение надо было спрашивать до того, как разделся. Вообще, до того, как зашел.

— В следующий раз так и сделаю, — И снова взгляд, проникающий в душу.

— Очень сомневаюсь.

Вздохнула, но позволила Семуру отлепиться от стены. Мужчина медленно подошел к постели, уставился на меня сверху вниз прищуренными глазами, а через мгновение обхватил мое лицо ладонями и жадно впился в губы, сминая их, выпивая дыхание.

— Ты обещал не приставать, — проворчала, когда Ройдан оторвался от меня, прекрасно осозновая, что не вырывалась и позволила целовать себя.

— Я и не приставал. Просто поздоровался.

— Ройдан...

Я хотела сказать, чтобы он одевался и уходил, но уже через секунду Семур засыпал в моей постели, собственнически прижимая меня к обнаженному, холодному телу, каким-то загадочным образом успев и с меня стянуть рубаху.

Некоторое время я лежала и размышляла, выкинуть наглеца из постели на улицу. Голым. Или нет. А потом заметила, что улыбаюсь, как дурочка, и чувствую себя такой счастливой, какой уже давно не ощущала. Закрыла глаза, больше стараясь ни о чем не думать и не заметила, как заснула в мужских объятиях. На удивление, спалось спокойно, словно каждую ночь вот так и засыпала в постели рядом с упрямым и самоуверенным оборотнем.

Проснулась от легких поцелуев, которыми Ройдан нежно покрывал мое лицо, шею, плечо, с которого стянул одеяло.

— Ройдан, мы должны поговорить, — сонно пробормотала я, отпихивая мужчину.

— Обязательно поговорим, — прошептал оборотень, не прекращая целовать меня.

— Сначала я скажу тебе все, что считаю нужным. Помнишь?

Я развернулась на спину, ладони легли на широкие теплые плечи мужчины. Очень захотелось приласкать оборотня, но я сдержала порыв.

— Помню, но целовать тебя хочу намного больше, чем разговаривать.

Наглец перехватил мои руки, лишая возможности его отталкивать, и широко улыбнулся.

— Я не поеду в твой замок, — пробормотала я. — Оставь меня в покое.

— В твоей скорлупе нам будет тесно. Втроем, — задумчиво буркнул Семур, а теплые губы уже аккуратно выцеловывали рисунки на моем теле.

Холодный воздух заставил меня поежиться.

«Втроем?» — напряглась я.

— Тебя никто и не зовет сюда, — сдавленно выдохнула, млея от ласки. Вдруг обнаружила, что запястья никто не стискивает и зарылась пальцами в густые русые волосы.

— Хочешь, чтобы я оставил тебя в покое? — Мужчина поднял голову, поймал мой затуманенный взгляд. — Это твое желание?

— Сама не знаю, чего хочу. Ведь я не думала, что ты все ещё...

Семур ловко поднялся на руках, лицо с неправильными жесткими чертами нависло над моим, ярко-голубые глаза уставились остро и внимательно.

— Внимательно слушаю тебя.

Я насупилась и ничего не добавила.

— Все еще... люблю тебя?

— Я хотела сказать: неравнодушен, — прошептала я, кусая губы, падая в глубину потемневшего взгляда.

— Неравнодушен? — процедил Ройдан. — Юна, я люблю тебя. А ты любишь меня. Если бы я был один, мог бы жить и здесь. Потому что мне плевать, где жить, лишь бы видеть тебя, по ночам сжимать в объятиях. Но у меня есть дочь, о которой я должен заботиться. Как и о тебе. Втроем лучше жить в замке. Тем более, у нее щенок. Представь, во что он превратит эту комнату. А наши ночи? Во что они превратятся, если Юна будет спать рядом?

Чем дольше говорил Ройдан, тем больше становились мои глаза и вытягивалось лицо. Вот что он имел в виду...

Я впилась в серьезное мужское лицо испытующим взглядом, но подвоха не почувствовала. Мужские глаза стали серьезными и задумчивыми, а выражение лица каким-то отрешенным. Не сдержалась и осторожно провела пальцами по твердым губам, погладила оборотня по небритой щеке.

Любит он меня... и уверен, что я люблю его…

Более самоуверенного мужчины в Берингии не рождалось.

Взгляд Семура снова изменился, стал мягче и нежнее, медленно заскользил по моему лицу, будто изучая его: по бровям, глазам, носу, линии скул, подбородку.

— Ты знаешь, что далеко не красавица? — насмешливо пробормотал оборотень. — У тебя нос довольно длинный и с горбинкой, а лоб слишком высокий.

Хотела возмутиться, напомнить, что-сам-то тоже далеко не красавец, но не успела.

— Но для меня ты самая невероятная и потрясающая женщина во всем Вериусе, — прошептал нахал и медленно, очень медленно растянул обветренные губы в улыбке, а я замерла, потому что это была невероятно нежная улыбка. И невозможно счастливая.

В груди где-то слева защемило: такую улыбку я видела у него лишь однажды — шесть лет назад, в день брачного обряда, когда взгляд моего мужа плавился от нежности.