Сердце Сумерек

«И не такая уж ты красавица», — мысленно сказала я в спокойные каменные глаза, протискиваясь между Данаани и стеной.

Так, места здесь достаточно даже для взрослого мужчины. Если предположить, что принцесса встречалась здесь со своим убийцей — назовем это так, хоть формально она не то, чтобы мертва — то здесь мог поместить кто угодно. Даже Хадалис с его плечами размера «не войдешь в двери».

— Как ее вообще можно превратить в камень? — шепотом спросила я Тана. — В смысле, есть какие-то специальные заклинания или, там, артефакты?

— Маа’шалин, если бы кто-то знал о таком, все было бы куда проще. Строго говоря, — он окинул меня взглядом, — твоя забытая аркана легко могла сотворить такое.

— Но я этого не делала.

— Никто не обвиняет тебя, просто говорю, что больше такие вещи никому не под силу.

— Напомнишь мне об этом, когда у Граз’зта появится целый каменный сад жен, — скептически пробормотала я себе под нос.

Терпеть не могу, когда очевидные вещи пытаются назвать «невозможными». У Рогалика вторая жена превратилась в статую, но, конечно же, это все из разряда фантастики. Даже мне, пришлой девчонке, видится здесь явное несоответствие.

— Она что-то держала в руках. — Я указала на правую руку Данаани: ее пальцы были сложены, как будто принцесса принесла с собой какой-то тонкий предмет — палочку или свиток, например. Но сейчас этого предмета нет.

Хадалис подвинулся ближе, проследил за моим пальцем и согласно кивнул.

— И тот, кто превратил ее в камень, забрал это, — присоединился к нашей компании Тан. — Знать бы, что это такое…

— Думаю, наш убийца не стал бы подставляться и оставлять на виду доказательства своего преступления. Возможно, но только возможно! — я вскинула палец, — Данаани выманили сюда под предлогом обменять что-то на тот предмет, что она принесла с собой.

— Она… то есть ты… — Тан мотнул головой и начал снова. — Ты здесь никого не знала, и никто не знал, что ты — это Данаани. Я пытаюсь сказать, что кому, как ни тебе, знать, кто мог хотеть с ней встретиться.

— Я этого точно не знаю. Но если уж рассматривать возможные кандидатуры, то это может быть кто угодно, кому не по душе новая жена Граз’зта. Или кому позарез нужно сделать так, чтобы от союза крэсов и селунэ не осталось камня на камне.

— И то, и другое, выгодно тебе, — снова принялся за свое Хадалис, поглядывая на Тана с нескрываемым недоверием. Надеюсь, он не собирается шпынять его только потому, что рогатый брат Граз’зта оказался более одаренным учителем и его уроки владения кинжалом больше пришлись мне по душе? — Тем более не заметно, чтобы ты так уж убивался из-за случившегося, хоть еще пару дней назад уверял, что влюблен в нее.

— Перед тобой мне не в чем оправдываться, — безразлично пожал плечами тот. Слава богу, он не поддается на провокации, а то я понятия не имею, как их разнимать, если вцепятся друг в друга.

К счастью, вскоре вернулся Граз’зт. Кастелян — сухонькая сгорбленная крэсска с седым пучком волос на затылке и в простом черном платье — семенила за ним следом. А ведь я ее помню! Мне даже захотелось по лбу себя треснуть за вездесущую растерянность. Садара, кажется, если ничего не путаю. Она была очень дружелюбной, и сама вызвалась показать мне замок. Правда, в это крыло мы так и не дошли.

Массивная связка ключей болталась у ее пояса, и женщина то и дело как бы невзначай, поглаживала их рукой, проверяя, на месте ли. Явно выработанная годами привычка. Вряд ли крээска не заметила бы пропажу ключей. Но ведь она тоже когда-то ложится спать? Тем более все указывало на то, что произошедшее случилось именно ночью.

— Где ты была минувшей ночью, Сад’дара? — спросил Граз’зт, взглядом указывая мне, чтобы встала рядом. Я потихоньку призмеилась к нему, встав чуть позади, чтобы не слишком привлекать внимание.

— У себя в комнате, господин, — без заминки ответила кастелян. А потом чуть ни по минутам в подробностях пересказала весь свой день после заката солнца. Закончила тем, что лично проследила, чтобы все слуги улеглись спать, и отправилась к себе. — Ты подозреваешь меня, господин? — Ее тусклые желтые глаза наполнились непониманием. — Мне ни к чему делать такие гнусности с твоей женой и хозяйкой этого замка. Она мне нравилась. Нравилась всем нам.

Похвала оказалась неожиданно приятной, и я даже опустила лицо, чтобы скрыть улыбку. Это ведь не принцессу похвалили, а меня, Семенову.

— Я просто спрашиваю, — выдержав миролюбивый тон, успокоил перепуганную крээску Рогалик.

— Спроси ее, где она хранит ключи, — шепотом подсказала я.

— Они всегда при мне, господин, — был ее ответ. — На ночь я кладу их под подушку, а у меня, как тебе известно, чуткий сон.

Рогалик, чуть повернув голову, кивнул. Знак мне, что именно так все и есть. Жаль-жаль, я почти придумала правдоподобную и жизнеспособную версию о спрятавшемся в кладовой убийце, который поджидал жертву, не боясь быть замеченным.

И все же, лучше один раз увидеть собственными глазами. А то будет, как в дешевом детективе: никто не придает значения какой-нибудь явной детали на месте преступления, а потом оказывается, что именно там была самая большая подсказка.

Рогалик заставил Сад’дару открыть каждую дверь каждой кладовой, и я сунула туда свой любопытный нос. Правда, это было крайне неудобно, потому что приходилось прикрываться Таном, чтобы не привлекать внимания.

Мы почти дошли до тупика. Вымотанные бесплодными поисками, потихоньку начинали звереть, но осталась еще одна, последняя кладовая, и я собиралась осмотреть ее так же придирчиво, как и предыдущих два десятка.

Мда, ничего необычного: такая же прохладная сырая крохотная комнатушка, уставленная корзинами с сухофруктами и увешанная вязками оглушительно пахнущих метелок трав. Мы с Таном в привычном уже порядке потоптались из стороны в сторону, и он успел выйти, когда мое внимание привлекла противоположная от входа стена. Точнее говоря, не стена даже, а ее каменная кладка. Я даже отошла чуть в сторону, дернула Тана за рукав, беззвучно предлагая посветить мне факелом.

Так и есть, кирпичи только выглядят одинаковыми, но если присмотреться, то в глаза бросается и их разная форма, и оттенок. Наверное, не учись я на дизайнера интерьеров, тоже не придала бы этому значения, но когда день изо дня три года подряд изучать фактуры и оттенки, поневоле начинаешь автоматические обращать внимание на подобные несоответствия.

— Что такое? — Граз’зт забрал у Тана факел и бесцеремонно протиснулся внутрь.

— Думаю, это тайный ход, — ответила я.

— Тайный ход?

Рогалик выглядел озадаченным. Похоже, для него это стало такой же новостью, как и для меня. А это скверно, ведь тогда никто из нас не знает, как отпереть эту каменную дверь.

На всякий случай, чтобы убедиться, что права, я пару раз надавила на кирпичи: сперва ладонью, потом плечом. Потом, видя мои попытки, на помощь пришел Тан. Передал мне факел — и основательно навалился на преграду. И ничего, ни намека на то, что это можно как-то сдвинуть.